Здравствуй, Таити! - Войцех Дворчик

Деревушка, как опал, сверкает пятнами красок в самых неожиданных местах. Вот молодой человек, сидя на крыльце фаре, нашивает украшения на танцевальную юбочку своей девушки — связки красных семян, пестрые раковинки каури и пучки ярко раскрашенных волокон.

В другом месте длинноногие подростки камнями метко сбивают с деревьев плоды хлебного дерева. Среди пальм виднеется деревянная конструкция для сушки копры метров двадцать высотой. Еще ближе — узкая полоска плантации маниоки. За ней местность резко возвышается, переходя в почти отвесную стену.

Мужчины, преимущественно пожилые, сидят у домов, лениво беседуют, ждут ужина, дымят длинными сигаретами из черного табака, завернутого в листья пандануса. Маупитианцы живут без телевизоров, газет, консервов и часов. В их языке очень забавно смешиваются формы прошедшего, будущего и настоящего времени глагола, так как они существуют только и исключительно «сейчас».

Перед нами молельный дом мормонов. До слуха долетают монотонные звуки чтения псалмов. Кто-то отбивает ритм.

Заглядываю в окно. В помещении сидит группа местных жителей — по одну сторону мужчины, по другую — женщины. На столике керосиновая лампа — молитвы будут долгими. Сегодня суббота, праздник мормонов. Утром они разгуливали по деревне в нарядных одеждах, демонстрируя, что их «воскресенье» не для всех. В заключение они пропоют «Боже, спаси королеву» и разойдутся по домам.

Христианская доктрина лишь поверхностно была привита в сознание полинезийцев. Некоторое исключение составляют мормоны, которые снискали ревностных последователей. Они воспитали своих адептов в таких высоких этических нормах, что на членов секты большой спрос как на честных и достойных доверия работников.

— Фаи то и то! (Привет, будь здоров!) — раскланиваются с таваной встречные жители. Некоторые поднимают кверху палец и произносят: — Мануиа (Доброго здоровья).

Тавану знает каждый взрослый и каждый ребенок. Представитель власти останавливается, перекидывается несколькими словами, советует, обещает помощь. Я вслушиваюсь в звуки полинезийской речи, о которой Марк Твен писал, что в ней шепот пальм, убаюканных свежим ветром, зов гитары, музыка океана и вся сказочная красота природы…

Со следующей сигаретой беседа оживляется, переходит на историческую почву, к периоду второй мировой войны.

Высокая гора справа похожа на сфинкса без головы, с. лапами, погруженными в лагуну. Ее опоясывает очень старая дорога, построенная, как здесь утверждают, во времена самого бога Оро. Рядом с некоторыми домами — могилы, как бы символизирующие единство жизни и смерти, которые, в сущности, не важны сами по себе, но своим чередованием составляют вечность.

— Почему эти люди похоронены здесь?

— Они спят вечным сном у порога родного дома, рядом со своими близкими.

Полуторакилометровый путь по деревне отнимает совсем немного времени. Последняя задержка поблизости от развалин мегалитического святилища, среди зарослей на берегу лагуны.

— Это марае, — сообщает мне просвещенный житель Маупити. — Оно небольшое, не такое, как в Опоа, но посмотри — в хорошем состоянии. Это заслуга профессора Синото из Музея Бишопа в Гонолулу. Несколько лет назад он посетил наш остров и откопал эти руины.

«Все-таки историческое место», — мелькнула мысль, когда я осматривал большие обломки скал, огораживающих территорию прежнего святилища.

— Здесь, с южной стороны, была «голова» святилища, а там «ноги», — продолжает тавана. — На каменных ступенях приносили человеческие жертвы. У них вырезали сердце базальтовым ножом. Кто осмеливался ступить на каменную лестницу, омоченную кровью жертв, того предавали смерти.

Теперь на Подветренные острова приезжают археологи со всего мира. Они ищут следы, оставленные древними жителями, чтобы доказать теорию о миграциях народов из Юго-Восточной Азии. Археологи доказали, что на островах нет следов культуры более ранней, чем полинезийская. С помощью радиоактивного анализа определили дату появления первого человека на Подветренных и Маркизских островах — II или III век нашей эры. Раньше полагали, что острова были заселены на несколько столетий позже.

На Маупити тоже производились раскопки. На крошечном моту (коралловом островке) Паео были найдены каменные топорики, рыболовные крючки, украшения из зубов кашалотов и другие предметы. Все они были переправлены в музей Папеэте. Находки на Маупити доказывают, что первые полинезийские поселенцы появились здесь значительно раньше начала XI века. Вероятно, это произошло прежде, чем была заселена Новая Зеландия.

В наше время от той эпохи сохранился один-единственный след — марае. Я встречал в Полинезии святилища, расположенные на самом берегу, такие, как Тапутапуатеа и Таинуу на Раиатеа, в глубине острова, как на Бора-Бора или Таити. Реконструированное на Таити святилище Арахураху напоминает древнеегипетскую или древнемексиканскую семиступенчатую пирамиду.

Самое крупное средоточие мегалитических святилищ находится на острове Хуахине. Там, в деревне Маэва, — одно марае рядом с другим (вернее, их развалины). Все они частично затоплены водами озера. В прежние времена семья каждого из восьми вождей Хуахине имела собственное родовое марае, которое также служило кладбищем для знати. Тело вождя подвергалось мумификации и лишь потом могло почить в марае. Тела менее значительных персон сразу помещали в марае. Палящие лучи тропического солнца быстро делали свое дело.

Маэва — нетипичная деревня. Ее жители до сих пор сохраняют старые традиции. В большом доме встреч и сейчас совершают церемонию избрания таваны. Голову его украшают красными перьями, на грудь надевают широкие нагрудники из дерева, инкрустированные перламутром. Деревня Маэва находится в глубине острова Хуахине, а ее жители занимаются рыболовством.

Древняя культура, которая процветала здесь до прихода европейцев, погибла. Она мертва как и те, кто лежат в марае.

В полинезийской семье

Я увидел девушку, когда подходил к последним домикам деревни. Упругое тело, стройная фигура, обернутая светло-коричневым пареу, в волосах цвета воронова крыла белый цветок тиаре. На руке молодой полинезийки сидела прирученная чайка.

Девушка и чайка. Какая прелесть! Я видел ручных попугаев, собак динго, кенгуру, но чайки? Такого еще не бывало!

Прошло еще несколько секунд, прежде чем я заметил, что у нее необыкновенно большие глаза (даже для полинезийки), длинные узкие кисти рук. Ничего не скажешь — она просто настоящая красавица.

— Bon jour, — здороваюсь по-французски с девушкой, стоящей на ступеньках крыльца.