Выбор оружия - Андрей Кивинов

– Тебе тоже досталось, да? Зато живы остались… А вдруг он не уедет и вернется? Или под окном стоит, смотрит за нами? Надо подождать…

Вера ждать не хотела, но узлы ее усилиям не поддавались, а изогнуться так, чтобы располосовать веревки об острый, в наплывах сварки, угол кроватной рамы, не получалось. Устав, она ткнулась лбом в грязный пол.

– Антоныч может вечером зайти, – сказал Перекатников. – Ты не слышала, Артем запер дверь?

– Чем? Ты же сам замок сорвал!

– Может, он что-нибудь придумал. Если Антоныч придет, то он нам поможет. Надо слушать. И, когда он остановится у калитки, начать кричать. Так ты только силы потеряешь, я уже пробовал. Тем не менее Вера попыток не прекращала со временем сумела разорвать два витка веревки. Перекатников воодушевился и внимательно смотрел за ней, но сам освободиться не пытался, только подбадривал дурацкими советами и участливо интересовался: «Устала?», когда она замирала, чтобы в очередной раз передохнуть.

Пауза затянулась, Вера лежала неподвижно, тяжело дыша и закрыв глаза, и Перекатников спросил:

– Ну так что, не получается?

– Иди на хер. – Вера с ожесточением принялась терзать веревки, и тут с улицы донеслись голоса.

– Тихо! – сделав большие глаза, прошептал, Валентин, и девушка замерла, прислушиваясь.

Слов было не разобрать, но говорили двое мижчин в десятке метров от дома, потом один повысил голос и разговор оборвался.

Вера хотела закричать, но Валентин предостерегающе замотал головой:

– Нас не услышат.

– Пошел ты… – Она набрала в грудь побольше воздуха, перевернулась с бока на спину, сдула прилипшие к носу волосы, снова глубоко вздохнула, готовясь завизжать как следует, – но тут стукнула калитка, послышался шорох подошв по влажному песку и мелькнул за окном неразборчивый силуэт.

Ухмыляясь, в дом зашел Казначей.

– Ну что, не ждали?

Одежда и руки его были испачканы в грязи лицо разбито.

Он тяжело сел на табуретку, встряхнул головой и вытянул ноги:

– Нам предстоит веселая ночь! Сестренка, я вижу, ты времени зря не теряла?

* * *

– Кстати, ты в курсе, что головорезы Дракулы прихватили парня, по приметам похожего на того, которого ты ищешь? – Игорь разлил спиртное.

– Откуда? В последнее время он перестал передо мной отчитываться.

– Прихватили на улице одного дурня и три часа колбасились с ним. Надеялись, наверное, что шеф премию выпишет.

– А он что, объявил выговор?

– Не, у него в команде все строго, наказывает денежными штрафами, так что шибко не забалуешь.

Как и планировалось, разговор плавно, но быстро, даже не успели расправиться с горячим, переключился на рабочие темы. Хоть и знали друг друга много лет, были заняты, по сути, одним делом, но прежде, чем что-либо сказать, тщательно обдумывали, можно ли этим делиться с коллегой. По мере потребления водки паузы удлинялись, каждый опасался сказать лишнее – но ни один не смог бы достаточно четко определить, что является этим лишним. Игорь думал и, соответственно, делал паузы чуточку больше, чем Сергей, но отнюдь не потому, что был более пьяным. Сотрудники РУБОП, в подавляющем большинстве своем вышедшие из обычных отделов и РУВД, со временем отдаляются от «земельных» оперов, считают себя профессиональнее и, мягко говоря, честнее коллег. Сказывается уровень дел, которыми приходится заниматься, техническое оснащение, размер зарплаты и прочие составляющие, которые делают подразделение элитным и, соответственно, обособленным. Волгин помнил, как тот же Игорь год назад искренне возмущался лейтенантом из отделения, отказавшим в возбуждении уголовных дел по нескольким кражам автомашин, совершенных этнической группировкой, которую разрабатывали в РУБОПе. Лейтенант не брал на лапу и не имел иной личной заинтересованности в том, чтобы укрыть преступления, но, с одной стороны, не хотел вешать на шею отделу бесперспективные «глухари», с другой – оснований для возбуждения дел действительно не хватало. Действовал он в рамках правового поля и, с точки зрения логики – что изощренной оперской, что простой житейской, – вполне оправданно, но Игорь тряс стопкой отказных материалов и грозил карами нечестивцу:

– Нет, я все, конечно, понимаю, но так же нельзя! Это что, протокол осмотра? Нет, ты мне скажи, что это за галиматья? По-твоему, это – опрос свидетелей?!

– Пять лет назад ты делал то же самое, – мягко возразил Сергей, защищая коллегу, который в силу молодости и пиетета перед грозной организацией не мог дать отпора. – Кто у нас в отделе считался главным специалистам по «отказнякам», забыл?

– Я такого не делал, – убежденно возразил Игорь, и расшатать его позицию не удалось. Правда, поостыв, он большую часть обвинений снял и в том, что многоходовая разработка «черных» обернулась стрельбой из пушек по воробьям, видел не только чужие огрехи, но и чисто объективные причины.

– …Ты спишь? – Игорь постучал ножом по графину.

– Прости, отвлекся.

– Слышал, что к вам комиссия едет?

– Нас уже год ей пугают.

– Ждите в самое ближайшее время. Комплексная проверка с задачей всех укатать.

– Всех?

– Копают под Сиволапова. Совсем поляну не видит! Ему в главке несколько раз предлагали уйти на пенсию по-доброму, а он – ни в какую. Предупредили, что из-за него пострадают другие: будут копать по всем направлениям, проверят не только тыловое хозяйство, но и оперов, следствие, участковых. А он, с понтом, отвечает: значит, будем все страдать.

– Коз-зел! Я и то думаю, чего это он с сегодняшнего дня на больничный свалил! Обычно так бывает перед большим шухером. Как только запахнет жареным – сразу в кусты. Ненавижу…

В кармане куртки Игоря запиликал сотовый телефон. Ответить он не успел: «молнию» перекосило, и, когда удалось ее открыть, звонок смолк. Игорь посмотрел на дисплей:

– Номер не определился… Ну и черт с ним! Кому надо – дозвонятся. – Он бросил «трубку» на стол. – Могу я раз в месяц позволить себе по-человечески отдохнуть?

* * *

Квартира Любы была намного шикарнее, чем у Веры. Новая стильная мебель, ковры, в которых нога утопала по самую щиколотку, навороченная бытовая техника. Зайдя в ванную, Фролов невольно присвистнул: и джакузи, и душевую кабинку он раньше видел только на рекламных проспектах да в кино.

– Помойся, я пока ужин сготовлю, – Люба бросила ему толстый махровый халат, по виду – совершенно новый, и закрыла дверь.

Семен принял душ, побоявшись, что может не совладать с более сложной сантехникой. Долго разглядывал многочисленные тюбики и баночки с гелями и кремами, но экспериментировать не стал, воспользовался привычным мылом, а на голову употребил одноразовую упаковку шампуня против перхоти, завалявшегося среди многочисленных флаконов с более дорогими и редкими марками.

После душа возникла проблема с носками.

О том, чтобы их снова одеть, не могло быть и речи, а две запасные пары остались в деревенском доме. Никаких веревок для просушки белья в ванной натянуто не было, змеевик трубы отопления скрывал декоративный кожух. Злясь, что дверь ванной не запирается изнутри, Фролов быстро простирнул носки в раковине и принялся сушить их мощным феном, найденном в одном из шкафчиков. Дело продвигалось медленно, Семен нервничал, но Люба не торопила и не лезла посмотреть, чем он занимается. Если и слышала из кухни шум электромоторчика, то, видимо, решила, что гость пользуется прибором по основному назначению. Когда предметы туалета оказались доведенными до приемлемой степени сухости, он спрятал их в карман халата, рассчитывая позже пристроить их где-нибудь на батарее в комнате.

Люба хлопотала у плиты. Услышав за спиной шаги, обернулась и дежурно улыбнулась, потом снова обернулась и посмотрела более внимательно:

– Господи, что у тебя с головой? Сказал бы, я бы помогла. Думала: чего ты там застрял? Не умеешь пользоваться, да?

Занятый процессом стирки и сушки, Фролов совсем забыл о прическе.

– Да, – он пригладил всклокоченные волосы.

– Ладно, тут почти все готово. Пусть немного постоит, а я тоже по-быстрому ополоснусь. Потом поедим, ага? Посиди пока в комнате…

Комнат было две, спальня и гостиная. Развалившись на диване, Фролов включил телевизор, пробежался по каналам, отыскивая криминальные новости. Новостей не нашлось, но какое-то время он смотрел транслируемое по кабельному ТВ ток-шоу «Дилетантское следствие», привлеченный злободневной темой передачи: «Вл. И. Ленин и Дж. Ф. Кеннеди: кто направил пули убийцы. Заговор спецслужб или жертвы одного маньяка-одиночки?». Довольно скоро Фролов начал зевать, а потом и вовсе «лентяйка» выскользнула из руки, но прежде, чем заснуть, он успел переключить канал с познавательного на музыкальный.

Сон был недолог. Проснулся Семен оттого, , что в ванной перестала шуметь вода. Встрепенулся, подобрал с ковра пульт ДУ и одновременно заметил пепельницу, задвинутую глубоко под диван. Точно такие же стояли в кафе, где Люба работала – круглые, из полупрозрачного толстого пластика, с рекламой финской водки на гладких боках. Даже окурки тонких коричневых сигар казались идентичными.