СМЕрШная история часть первая 1941 (СИ) - Павел Киршин

в котелке вчерашний кулеш. Геллера жаль, хороший мужик был, хоть и конторский, и был себе на уме, но с ним бы я поработал. Этот крепыш, капитан Семёнов, тоже не похож на подлеца и искренне верил в сказанное им, и про Берию не соврал — да, встречался и передал слова наркома в точности. Но говорил ли Лаврентий Павлович правду? И о загадочном профессоре ни слова не упомянул, не прочитай я письмо, так бы и не узнал о планируемых опытах.

Только что закончил перебирать стопку подписок о неразглашении, собранных со всех, с кем я общался, начиная с того момента, как попал на формирование дивизии. Присланные за мной гэбэшники восстановили по часам эти дни до моего ухода из расположения. В планшете были показания свидетелей, включая их домыслы и рассуждения, особенно, меня заинтересовал пересказ моих слов про гоблина, ведь старшина погиб и никак не мог поведать этого. Я посмотрел на подпись, какой-то Аверьянов В.Ф. Нет, не знаю такого, скорее всего, Илья кому-то из своих знакомых успел рассказать об ушастых зелёных уродцев. Поражаясь размерам проделанной гэбэшниками работы, думал над тем, как мне поступить. С одной стороны, пока идёт война, я могу вволю нагуляться, заниматься пострелушками, кошмаря фрицев, а потом, спокойно выполнить задуманное. С другой же — мне светит постоянный контроль и выполнение, не всегда приятных заданий. А в конторе по другому не бывает, тут тебе и служба собственной безопасности, и политика, где, как бы не больше грязи и мерзости. Есть и другой вариант, я могу влезть куда не следует и помешать кому-то из кремлёвских небожителей, и тогда меня прихлопнут, как надоедливого комарика. Могут и превентивно, если узнают, что я представляю для них опасность, а они обязательно узнают, от таких людей секретов нет. Это же змеиный клубок, где выживает не сильнейшие, а самые хитрые и приспосабливаемые. Яркий пример таких приспособленцев, это Хрущёв, попадёшься такому в поле зрения — раздавит. А может согласиться и самому раздавить нескольких таких гадов?

Прикончил остатки еды, запив морсом из фляги, закидал костёр снегом и достал из кармана монетку. Орёл или решка?

***

Спрашивается, на хрена влез в эту кашу, не я же её заварил. Это всё он, Терентьев.

Дело было так, кинул я монетку, ещё раз подумал, а после, пошёл к Фёдору — попрощаться, а там эти гаврики — Сергей, Никита и почему-то Алекс, спорят за мировую революцию. Я, не ожидая от них никаких подстав, всё же соратники, опрокинул с ними по сто грамм, немного посидели, да. Они послушали мои рассказы, посмотрели награды, слегка позавидовали и чуть не побили нашего пленного. Ещё сто грамм, после которых, Федя выступил с предложением. Задумка была хороша, по крайней мере, так мне тогда казалось.

И вот, я здесь.

Расплачиваюсь за то, что изменил своей обычной тактике, в этот раз, вместо снайперской засады, нападение на собравшихся в кучку генералов совершил с помощью ротного миномёта. Я ждал несколько часов, но, все вместе, эти дядьки на улице не показывались, а выкуривать их было бесполезно. И, посовещавшись с товарищами, решил закидать их домик 50-миллиметровыми минами. Не спорю, вещь безусловно убойная, но оказалось, что восемьсот метров дистанции недостаточно для комфортного отступления. Да, диверсия удалась и вермахтовские шишки уже в аду, но скорость, с которой меня вычислили, неприятно поразила. Это с карабином я мог снизить уровень шума, замотав ствол в ватное одеяло, а с миномётом такого не выйдет. Меня услышали и выслали погоню. Утихомирив дрожь в руках, дождался, когда финны приблизятся к нужной точке, прицелился в рубчатый корпус гранаты. — Т-туф-ф! — Зажатая в воткнутой в снег рогульке эфка упала, сверкнув отлетевшим рычагом.

— Бдыщь! — От взрыва, на придорожных кустах послетали снежные шапки и часть из преследующих меня лыжников попадала на дорогу. Трое, или четверо ранены, а остальные невольно сбавили ход. Использовав последнюю гранату для простейшей ловушки, лишь ненадолго притормозил погоню, чёртовы спортсмены, никак не отстают. Финнов больше сотни, а патронов к СВТ всего три десятка. М-да, не ожидал, что попаду в такую ситуацию, сил уже нет, а до Ганомага ещё два километра. В бронетранспортёре стоит MG34, и к нему взяли полюбившийся мне пулемёт ДК, мне только бы добежать машины, уж там-то я разговеюсь.

— Ху-у-ух! — Парни, наблюдавшие в бинокль за уничтожением фрицевского штаба, догадались, что у меня проблемы и выехали мне на встречу. Чувствуя, что ещё чуть-чуть и кончусь прямо здесь, останавливаюсь, прячась за стволом одиноко стоящей сосны, палки в сторону, лыжи туда же, стянуть зубами перчатку. Жду.

Броня уже метрах в пятистах за спиной, когда я открываю огонь, коленки первой пятёрки подламываются и, сильно разогнавшиеся, они кувыркаються в снег. Финны, прикрываясь деревьями, рассыпаются и залегают, начиная стрелять в мою сторону. Высунув из-за дерева только ствол, убиваю троих с MG34, но, пока перезаряжаюсь, к пулемётам подбегают другие. Выручает Фёдор Михалыч: прижимает противника к земле, открыв огонь из броневика. — Тды-тды… Тды-тды…

А я его ещё отговаривал от участия в вылазке. Пригодился всё таки. "Эх, сейчас бы дымов накидать." — Помечтал, думая, как бы мне забраться в кузов. Повторив отстрел пулемётчиков, бегом бросаюсь к бронетранспортёру, подскальзываюсь, два раза падаю, теряю винтовку, но умудряюсь добежать целым. Ко мне протягиваются руки Алекса и Сергея, помогая забраться в кузов. Есть! Сейчас повоюем. Эмигрант кидается на водительское место и начинает сдавать назад. Мне так даже легче, чем дальше от меня противник, тем проще с ним разобраться.

— Тды-тды… Тды-тды… Тды-тды… — По фиг на коленки, некогда выцеливать, нам надо убраться отсюда поскорее. Из-за тряски, начинаю позорно мазать, поэтому пинаю Алекса в спину. — Стой!

Целых четыре диска уходит на оставшихся финнов, которые думали спрятаться от меня за деревьями. Ха-ха-ха! От крупняка?! Эйфория захлёстывает, заставляя делать лишнее. — Всё! Давай разворачиваться. — Говорю, а сам без сил падаю на скамейку.

Алекс, этим рейдом зарабатывающий себе жизнь, разворачивает броневик, теперь, основная работа на нём и Сергее, ведь они одни среди нас, кто говорит на немецком. Мы слишком глубоко забрались в тыл к фашистам и одних моих способностей не хватит, чтобы помочь нам выбраться, поэтому мы одеты в немецкую форму и готовы к несложным проверкам.

Снял шапку и вытер ею потное лицо. А спина настолько мокрая, что пот затекает в трусы. Засунув руку за пазуху, протёр поясницу. Писец! Пару секунд рассматриваю кровь на ладони и отключаюсь.

Глава 20

Отъехав от места перестрелки на