Оркестр меньшинств - Чигози Обиома

безграмотным, как прежде, то наверняка примут, когда я подам документы. Я в это сильно верю.

– Это очень верно, Бобо Соло, – согласился Джамике. Его глаза увлажнились, и он моргнул. – Очень верно.

– Так оно, братишка, – проговорил он. Он впервые за несколько недель почувствовал какое-то облегчение, словно решил свои проблемы, просто перечислив их. – И если ты говоришь, что на Кипре учиться можно быстро и легко, если я там получу степень за три года, то я хочу туда поехать, – с облегчением произнес он, так как ему пришло в голову: он сказал все то, что сказал, потому что ему просто хотелось поделиться с Джамике всем этим.

– Отлично, Бобо Соло! Отлично, чувак! – Джамике мгновенно поднялся и хлопнул в ладоши: – Давай пять, нвокем! – Потом Джамике сел, посмотрел на свою ладонь, на линии на ней, словно видел перед собой чужую руку. – Это пот?

– Так оно, – сказал он.

– Ай-ай-ай, Бобо! Ты все еще потеешь, как рождественский козел?

Он рассмеялся:

– Да, братишка Джамике. Ладони у меня все еще потеют.

– Бобо нва.

– Нда, – сказал он.

– Ты нашел решение, чувак! – воскликнул Джамике, грозя пальцем. – Ты его нашел. Теперь можешь идти и ложиться спать. – Он рассмеялся. – Кипр – вот решение.

Иджанго-иджанго, так оно и есть, как говорили великие дибиа среди отцов: что в этом мире, созданным тобой, если человек чего-то сильно захочет, если его руки не могут отказаться от владения этим, то оно в конечном счете будет принадлежать ему. В то время я, как и мой хозяин, думал, что встреча со старым приятелем, однокашником – это предложение ему со стороны вселенной того, что он хочет. Потому что позднее в этот день, когда он возвращался домой, его слегка покачивало от выпивки, которую разделил с другом, но в своем сердце он нес полный улей меда. Он лег спать, слыша кудахтанье птиц из птичника, и начал переваривать то, что узнал за сегодня: остров в Средиземном море, прекрасный, как Древняя Греция в книгах, которые он читал в детстве. Легкость поступления в университеты. «Никакого СКДЗ! – снова и снова повторял Джамике. – Тебе требуется только ССО, только ССО». По времени все точно отвечало его планам. Он может начать в сентябре, через четыре или пять недель. Невероятность этой возможности угрожала превратить все в нереальность. Ведь как это было доступно: «Дешевле, чем в любом нигерийском частном университете, – хвастался Джамике. – Эти наши дурацкие университеты: «Мадонна», «Ковеннант» – да на Кипре какой университет ни возьми, он будет лучше, чем все они, вместе взятые». А что еще? Ему придется заплатить только за первый год обучения и за проживание в кампусе, а когда он перейдет на второй курс – а фактически даже во втором семестре, – он, подрабатывая неполный день, накопит достаточно, чтобы заплатить за следующий срок и жилье.

Даже сейчас, медленно уплывая в сон, он видел Джамике, танцующего со своими словами, исполняющего ритуальный танец, имеющий гипнотическое воздействие. Он позволил своим мыслям задержаться на привлекательном предположении Джамике, что для его отношений с Ндали будет хорошо и здоровее, если он на первые пару лет их брака уедет за границу. Джамике убедительно настаивал на том, что этим он заслужит еще большее уважение ее родителей. Потом он задумался о последних словах Джамике об этой стране, которые только укрепили его надежды: «Ты можешь легко отправиться в любую другую часть Европы. Или в Штаты. На корабле. Очень дешево. Через два часа! Турция, Испания, много-много стран. Это будет не только наилучшая возможность угодить Ндиме… – Мой хозяин поправил его. – Ой, извини, Ндали. Это еще и возможность тебе пожить хорошей жизнью. Слушай, я бы на твоем месте подготовился, ничего ей не говоря. Ты посмотри, сколько у тебя земли, какой большой дом в наследство от отца. У тебя все получится, чувак. Удиви ее!» Джамике говорил это чуть ли не со злобным выражением на лице, словно собственные слова бесили его. «Удиви ее, чувак, и ты сам увидишь. Увидишь, что ты этим не только заслужишь ее уважение, но я тебе говорю, – Джамике облизнул большой палец и крякнул, – клянусь тебе всемогущим богом, Ндали будет любить тебя до смерти!»

Эти последние слова Джамике произнес с такой уверенностью и определенностью, что мой хозяин с облегчением рассмеялся. Рассмеялся он и еще раз, теперь, вспомнив слова Джамике, рассмеялся и встал. Он взял джинсы, которые лежали на стуле у кровати, вытащил лист бумаги, на котором Джамике делал заметки, достал ручку и блокнот из заднего кармана – блокнот сложился пополам по центру, потому что он сидел на нем. С бездумной улыбкой он вырвал листик из блокнота и сказал: «Я человек практичный, займусь-ка я практическими делами», после чего начал записывать все, что было сказано.

Плата за 2 семестра обучения = 3000

1 год проживания = 1500

Содержание = 2000

_________________

6500 евро

_________________

Гаганаогву, покой, сошедший на моего хозяина в ту ночь, был подобен чистым, незагрязненным водам Омамбалы. Тысячу раз проведя взглядом по бумажке, он сложил ее, выключил свет и подошел к окну, чувствуя, как бешено колотится его сердце. Он мало что видел снаружи, хотя луна вроде бы светила ярко. Несколько мгновений казалось, что дом по другую сторону дороги охвачен огнем, а его крыша обрела багряный цвет и из нее поднимается дым. Но он быстро понял, что это свет уличного фонаря падает на дом, а дым поднимается от кухонной плиты.

9. Пересечь порог

Агбарадике, великие отцы в своей бесконечной мудрости говорят, что семена, посаженные втайне, всегда приносят самый жизнестойкий плод. И вот мой хозяин в дни, последовавшие за его встречей со старым школьным приятелем, отгородился от мира цветами радости, которые произрастали по краям его сердца. Его планы росли втайне, неизвестные Ндали, вернувшейся из недельной поездки в Лагос через три дня после его встречи с Джамике. Он спрятал под кроватью старый портфель отца, в который уложил собранные документы. Он сердцем прикипел к этому портфелю, словно в нем хранилось все, что принадлежало ему, сама его жизнь.

Рост содержимого его портфеля сопровождался другими радостными событиями. Ему не понадобилось убеждать Ндали жить у родителей. Она вернулась сама, обманутая Чукой, который сказал ей, что заболела мать. Это освободило моего хозяина от страха перед всякими неожиданностями, которыми грозил Чука (встречу с Чукой он утаил от нее, не желая накалять обстановку в ее семье), если ему не удастся убедить ее вернуться. Когда она приехала повидаться с