Рейтинговые книги
Читем онлайн Повести и рассказы - Владимир Дудинцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51

Девочка вынесла его наверх. Здесь его рассмотрели, и маленькая Женя, становясь на цыпочки, сказала:

— Всегда, когда дети очень маленькие, у них вьются волосы.

Но девочкам не удалось поиграть со щенком. Уже летела по двору эскадрилья истребителей — наши мальчишки. Девочки, потемнев лицом, умолкли и, не сводя с противника глаз, отошли в сторону, и мальчишки унесли щенка в другой — в свой — угол двора.

Там, на старом, разломанном плетеном стуле щенку дали имя — Тобик. С ним пытались поиграть, но он был что-то очень печален: должно быть, грустил по своей матери.

Потом к нему со стороны подошел мальчик постарше — очень красивый, больше похожий на девочку. Выгнув дугой черную бровь, он пропел «тррамм!» и больно щелкнул Тобика по носу. Щенку это не понравилось. Он отвернулся и стал глядеть как бы в сторону, гневно выкатив белки глаз. Но смотрел он только на обидчика. И как только тот снова пропел свое «тррамм!» и потянулся к носу Тобика, пес приподнялся и зарычал. Зарычал и залаял — в сторону, вверх, но это адресовалось злому мальчишке. А мальчишка будто не слышал — еще больнее щелкнул Тобика. Щенок залаял громче и заплакал.

И вдруг злой обидчик оставил Тобика и, сунув руки а карманы своих застегнутых у колен шаровар, притопывая, пошел в сторону. Почему? Вот почему: он знал, что делает нехорошо. А тут как раз показались из-за угла ребята — его ровесники, от которых ему могло попасть, и он поспешил с улыбкой отойти.

Вскоре все дети ушли обедать, и двор опустел. Тобик ходил один по асфальту, смотрел на горы земли и битого кирпича и печально садился.

Потом из шестого подъезда вышли девочка Женя и ее мама и поставили перед Тобиком консервную банку с молоком. Вышли ребята из других подъездов, и еды у Тобика оказалось так много, что он вскоре должен был вежливо отказаться. Живот его раздулся, а хвост как будто стал короче, и все поняли, что собакевичу надо теперь полежать. Сейчас же отряд истребителей полетел по двору и вернулся с фанерным ящиком, полным стружек.

— Здесь у него будет дом, — сказали ребята, устанавливая ящик в мальчишечьем углу двора.

Все как будто кончилось хорошо в этот день. Но об одном никто еще не успел подумать: Тобик был живым существом, и, как все живое, его ожидало какое-то будущее — веселое или печальное.

Вы, наверное, помните — было время, когда по Москве после каких-то неприятных случаев, связанных чуть ли не с бешенством, расклеили плакаты о борьбе с бродячими собаками и кошками. Вот такие величиной с тетрадный листок плакаты висели в подъездах нашего дома, и на каждом была нарисована растрепанная и грязная бродячая собака.

Ребята приютили щенка, и в первый день для них это была только игрушка. Но Тобик очень быстро рос, и через несколько месяцев стал собакой. Вот тут и поняли ребята, что игра с живым существом — дело ответственное.

К зиме это был уже небольшой дворовый пес, белый с черными пятнами, чистенький, подхватистый, бегающий все время как будто на цыпочках — образец собачьей красоты. Весь наш просторный двор, занесенный февральским снегом, был испещрен его следами. У Тобика была веселая жизнь, и начиналась она рано утром, когда выводили на прогулку комнатных собак с иностранными именами. Первым появлялся дурашливый Ральф — восьмимесячный, но уже ожиревший щенок-овчарка. Увидев его, Тобик несся через весь двор, летел, как птица, и с ходу как бы врастал в снег около приятеля. Потом бросался в сторону, и Ральф, обезумев от этого красноречивого призыва, вырвав поводок из рук своей провожатой-старухи, тяжеловато трусил за ним. Вскоре Ральф обессиленно ложился и свешивал длинный красный язык до самого снега. Хозяйка уводила его в дом. На смену появлялась белая шелковистая Лиззи, к которой Тобик чувствовал особое расположение. В ответ на его приветствие Лиззи набрасывалась на него, как будто хотела загрызть, и, доведя его, неопытного и юного, до полной растерянности, начинала мелькать и увертываться перед ним, как страусовое перо. Налаявшись до сердцебиения, Лиззи ложилась на снег. Тут же ее подбирали и уносили в подъезд.

После Лиззи минут через двадцать выходил на прогулку в сопровождении домработницы Принц — огромный черный овчар с гробовым голосом. Неутомимый Тобик то танцевал вокруг него, то вдруг закладывал по двору грандиозный вираж, призывая Принца побегать, но воспитанный пес, придерживая хвост у ноги, как генерал шашку, шел, как его научили в собачьей школе, — «рядом» и только косился время от времени на домработницу.

Тогда Тобик останавливался посредине двора.

«Эх, ты!» — как бы говорил он Принцу.

А через минуту мы могли найти его уже на ледяной горке. От толпы ребят отделялся, скользил вниз по льду фанерный лист, заваленный пассажирами, — и там, конечно, был виден собачий хвост, как всегда, свернутый в кольцо.

Жильцы всех трехсот шестидесяти квартир знали Тобика: он весь день кого-нибудь сопровождал до подъезда, приложив уши и помахивая хвостом. Лаял он редко. Было замечено, что Тобик лает только на чужих.

И не было бы у него на нашем дворе врагов, если бы не вспомнил о нем красивый мальчик с выгнутыми черными бровями — тот самый обидчик, с которым мы уже знакомы. Не знаю, какое имя дать ему. Назвать ли его Валерием или Олегом? Обидятся ведь ребята, все Валерии и Олеги. Будем звать его так, как звал его папа — Аликом.

А раз уже папу упомянули, то надо сказать несколько слов и об этом очень занятом, выдающемся человеке.

Роста он был такого же, как и его одиннадцатилетний сын (только, конечно, отец был шире и значительно тяжелее). К сословию интеллигентов, умеющих держать в руке молоток или колоть дрова, он не принадлежал. Например, в своей «Волге» — машине, которой он сам управлял, он не знал ничего, кроме руля, рычага скорости и тормоза. Он уже успел расплавить коренные подшипники коленчатого вала и заморозить радиатор, а мелкие поломки — их мы не смогли бы даже сосчитать. Их устранял шофер огромного грузовика — жилец нашего дома дядя Саша.

Ходил отец Алика всегда четким шагом, голову держал высоко, как будто смотрел на второй этаж. И все, мимо кого он проходил в нашем дворе, задумывались: хороший он человек или плохой?..

Так вот, у Тобика был враг. Однажды в мае нынешнего года шофер дядя Саша открыл свое окно на втором этаже и, выглянув во двор, увидел следующее. Вдали перед шеренгой ребят прохаживался молодой человек в узких брюках и клетчатой рубахе и заставлял тяжеловесного Принца перемахивать через заборчик. Ближе, прямо перед окном, стоял огромный грузовик дяди Саши (шофер иногда оставлял свою машину на ночь в нашем дворе). Около грузовика прыгал уже известный нам красивый мальчик и, светясь злым любопытством, дразнил Тобика. Растопырив пальцы и топая, он приближался к собаке, приближался и вдруг отскакивал. Наш независимый общественный пес стоял под грузовиком у массивного колеса, слегка оскалясь и загадочно шевеля хвостом. Было видно, что ему хочется кинуться вперед, особенно в те моменты, когда Алик отскакивал. Но Тобик все-таки стоял — ждал, что будет дальше.

— Поди-ка на минутку, — дядя Саша темной большой рукой поманил Алика из окна. — Поди, поди, что скажу.

Алик подошел и остановился под окном, подняв голову.

— Вот ты, милок, дразнишь Тобика. Что он тебе сделал? Тебе это нравится — дразнить. А он ведь у нас никаких прав не имеет. Он ничей. Оцарапнет он тебя — что тогда? Сейчас же к папке побежишь? Скажешь, нет?

Алик не ответил. Он подошел ближе и смотрел вверх на дядю Сашу чистыми глазами, выгнув красивую бровь.

— Отец пойдет к управдому, — продолжал шофер. — И Тобика — в мешок и утопят за твое баловство-то. Хорошо это будет? Не жалко тебе?

Алик все смотрел вверх, прямо в глаза дяде Саше, пока тот не кончил своей речи. И после этого он все так же стоял и смотрел еще с минуту вверх — так пристально, что шоферу вдруг стало не по себе. У мальчишки был отцовский взгляд. А потом Алик повернулся на одной ноге и, улыбаясь, пошел к Тобику, похлопывая рукой по колену. Тобик сразу же простил ему все, прижал уши и вышел из-под грузовика.

Тут из-за угла неслышно выкатила сверкающая голубая «Волга» и остановилась у подъезда. Вышел папа Алика и прошел к окну дяди Саши:

— Александр Иванович, не могли бы вы сейчас посмотреть?.. У меня температура воды испортилась.

— Температура воды? — переспросил дядя Саша и скрылся в окне. — Значит температура воды подкачала, — сказал он, появляясь через минуту из подъезда. — Ну-ка, посмотрим.

Он открыл капот машины.

— Воду давно доливали в радиатор?

— Давно. А что?

— Водички не долили вовремя, — сказал дядя Саша, как бы извиняясь, — По-моему, осенью я уже менял вам датчик. Я и говорил вам тогда про воду… Чтобы вовремя доливать…

Отец Алика ничего не сказал. Он как-то странно затих и уставился на шофера.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Повести и рассказы - Владимир Дудинцев бесплатно.
Похожие на Повести и рассказы - Владимир Дудинцев книги

Оставить комментарий