Белоснежка и семь апостолов - Ольга Кноблох

Врала мне в лицо, что сделала предупредительный в воздух и только после… как будто я не вижу, что врет, стерва крашеная. Извилины полыхали, как уголья на ветру. Как же, был предупредительный… бабушке своей расскажи.

Жива ли Белоснежка, неизвестно. Скорее всего, да. Лошадь со следами крови нашли в двух километрах от места аварии.

Больницы уже оповещены. Только чует мое сердце, там мы точно ее не отловим.

Надо сосредоточиться на Чревовещателе. Продюсер дал понять, что команда его не бросит. Не врал. Значит, усиливаем охрану и ждем.

А с Чревовещателем надо начинать работать. Вот отоспимся, поставим Медведева на костыли — и будем вскрывать его память.

И не забыть — завтра нам привезут новенького. Василий Ким, тридцатилетний телепат и взяточник. Отдел выторговал ему условно-досрочное. У нас не соскучится.

История с ним вышла почти анекдотическая. Точнее, анекдотическая в буквальном смысле.

Обратился он еще три года назад, сводил в цирк девушку. Недели через две после шоу девица стала то и дело восклицать: «Ой, Вася, ты прямо мысли мои читаешь!», «Ой, ну в точности как я хотела!», «Вот только подумала, а ты уже…» и все в таком роде. Он стал прислушиваться к своим ощущениям и напугался: даже не столько тому, что вправду читал ее мысли, сколько тому, какими убогими и немногочисленными они были.

Девушку он бросил.

Применение телепатии на работе нашлось довольно быстро. А работал он в налоговой. Первое время он просто подглядывал за тайной жизнью своих подопечных, читал их секреты, посмеивался, мысленно собирая коллекцию человеческих корыстей, уловок и хитростей. Но в какой-то момент пассивное ехидство перешло в активное возмущение, и он понял, что пора действовать. Будучи законопослушным гражданином, он стал по мере сил и возможностей выводить клиентов на чистую воду. Деликатно напоминал о «забытых» квартирах и автомобилях, намеками давая понять, что у налоговой руки длиннее, чем может показаться обывателю. Он хотел как лучше, уж я-то знаю. Но в ответ ему стали так же деликатно намекать, что если он чуть-чуть ослепнет и оглохнет и как бы случайно не заметит некоторые детали, то жить ему станет чуть-чуть сытнее и привольнее. Привольность и сытость принимали вид кругленьких сумм, и однажды разыгравшийся аппетит пересилил годами тренированную принципиальность. А потом ему понравилось, и он тихо, стыдясь самого себя, засунул свое законопослушание куда подальше. Вот так все было просто.

Тем временем молва о нем разнеслась далеко за пределы родного города и негромким звоночком аукнулась в нашем отделе.

В его окружении аномалов не было. Вася искренне полагал, что столь полезный дар был ниспослан свыше ему лично за какие-то прежние духовные заслуги. И поскольку других таких же поблизости не было и на его собственные секреты никто не покушался, скрывать их от телепатического вмешательства он не умел.

Когда порог его кабинета в один прекрасный день перешагнул Медведев, Ким привычно сунулся в его мысли и натолкнулся на прочную заслонку. Не успел наш герой толком удивиться, как необычный посетитель протянул ему для приветствия руку (предварительно сняв перчатку) — тут-то воробышек и попался, не успев чирикнуть. Он был настолько ошеломлен поворотом событий, что подписал признание прежде, чем понял, что наши доказательства недостаточны и — более того — незаконны. С поличным его не брали, большинство взяткодателей сами были не рады роли свидетелей, а информация, полученная при помощи телепатии, ни с юридической точки зрения, ни с позиции элементарного здравого смысла никакого веса не имеет. И все-таки совесть у него была не совсем порченая, воевать с законом он не стал.

На суде его разобрал опереточный хохот, и судья так и не смогла его урезонить. Даже штраф за систематическое нарушение порядка и неуважение к суду бедолагу не охладил. Пришлось вызвать медиков. Потом телепат Вася поделился со мной, что во время слушания не удержался и заглянул одним глазком под рыжие кудряшки секретаря, которая час напролет читала анекдоты со своего ноутбука. Его развеселило даже не столько их содержание, сколько профессионально невозмутимое личико барышни. Один анекдот он даже помнил.

История такая. Обвиняемый заявляет своему адвокату, что собирается во время суда поиздеваться над прокурором. Тот спрашивает: «Как?!» Обвиняемый объясняет: «Прокурор, бедняга, три месяца искал доказательства моей вины, собрал на процессе пятьдесят свидетелей, ночей не спал, язву заработал. А я не дам им и слова сказать — возьму да и во всем признаюсь!..»

Венди

— …Венди, проснись и пой!

Этот голос невозможно было перепутать ни с одним другим.

Я приоткрыла глаза, доверившись приятной галлюцинации. Но вместо бритоголового клоуна со смеющимися синими глазами я увидела заросшее рыжей щетиной чудовище. Впрочем, глаза были те самые, и улыбка была та самая, и голос… Один на шесть миллиардов.

— Димка, — прошептала я, не веря своим глазам.

— Собственной персоной. Весь к твоим услугам, беби. — Чудовище улыбнулось во все зубы. Это оказалась самая счастливая галлюцинация, о которой я могла мечтать.

— Господи, Димка! — Я привстала на локте. Ох и оброс же он! Я первый раз увидела его с волосами. Они были светлыми, цвета хлебной корочки, а вот усы и бородка почему-то рыжие.

За спиной Димки замаячили солнечной мозаикой лица Артурчика, Влада, Артема и Чжао.

Нет, Отто не было. И Пита тоже не было. И значит, это была не галлюцинация.

Я спустила ноги с дивана. На мне были чужие черные спортивные штаны со шнурком в поясе и чужая черная же водолазка. Правая рука была накрепко примотана к туловищу.

Комната была мне знакома: здесь мы отсиживались в ту ночь, когда сгорел кемпер. Сейчас за окном тоже было темно.

— Осторожненько, — предупредил Димка. — Я, конечно, постарался, но лучше тебе пару дней не заниматься боксом и макраме.

Артем протянул мне бокал с чем-то мутно-желтым. Это был апельсиновый сок с мякотью.

— Димка за свою работу должен как минимум получить Нобелевку и твой пожизненный респект.

— Успеется, — довольно ухмыльнулся наш доктор и мечтательно устремил взгляд в потолок. — Вот когда доведу до автоматизма регенерацию нервов и костей, налажу восстановление конечностей — вот тогда можно и Нобелевку… У меня там, в клинике, несколько ребят есть, я им уже помог чуток, они согласны продолжить эксперимент.

— Спасибо, Димка, — сказала я от души.

— И вот этого еще не забудь помянуть в своих молитвах. — Артем запустил пятерню в дыбом стоящую гриву Артурчика. — Без него мы бы тебя не нашли. Он у нас теперь человек-геликоптер.

Артурчик качнулся в мою сторону и тихо сказал:

— Помнишь, как было в книге? Там Венди тоже подстрелили, но ее спас поцелуй Питера. — Он смущенно прикоснулся губами к моей щеке. — Вот. Это тебе на будущее. Вместо бронежилета.

Я растрогалась до дрожания ресниц. Господи, люди, как я вас всех люблю…

— И отдельное мерси, данке и аригато нашему Артему, — провозгласил Артурчик уже в полный голос. — Он наелся правильных грибов и увидел верблюда, который рассказал, где тебя искать.

Циркачи захохотали над недоступной мне шуткой. Все, кроме Артема. Он склонился ко мне и, перекрывая гогот, сказал:

— Отцу Михаилу я уже позвонил, он за тебя поставит свечку.

Я задохнулась:

— Как он там?

— Нормально. Надеется после того, как все закончится, увидеться.

— Обязательно.

— И все-таки, Венди, ты не должна была этого делать.

— Он сам попросил. Я спасла его сына, он имел право знать…

— Давай рассказывай.

Все притихли.

— Да нечего рассказывать. Я знаю только, что Пит погиб, что Отто где-то в Красноярске, в месте, которое они называли «полигоном». Наверное, они держат его в заложниках. Потому что им нужная. Точнее — им нужен инициатор.

— Знаю, знаю, — невесело кивнул Артем. — Только Отто не заложник. Они накачали его какой-то дрянью чтобы он не отключился, но перестал шториться. К нему пустят их самого сильного телепата. Он выудит из Отто все. Явки, пароли, все, что мы когда-либо при нем говорили, все, что он когда-либо видел. Историю цирка Белоснежки, биографии каждого из нас, секретики, грязные и не очень, и все такое прочее…

— Мы должны его…

— Вытащить, — утвердил Артем. — И мы вытащим.

— Ждать нельзя! — выпалила я.

— А тебе нельзя делать резких движений и волноваться.

Димка сделал то, что не сумел бы ни один доктор. Но наколдовать из воздуха кровь первой группы резус-положительной я еще не умею. Так что отсыпайся и отъедайся, принимай прописанные пилюльки, а мы как-нибудь сами. Ты для нас не менее важна, чем Отто.

— Стоило нарваться на пулю, чтобы услышать это от тебя, — сказала я.