Добро пожаловать в ад - Андрей Дышев

Сон жирной чертой отсек прошлое от настоящего. Утрамбовал, спрессовал яхту, обломки самолета, скоростной катер, пьяного капитана, оранжевый плот с двумя бутылками пресной воды и фонариком без батареек, упаковал в коробочку и преподнес мне. Разбирайся сам, дорогой Кирилл Вацура, со своей жизнью!

Мне было очень тяжело на душе. Я бродил по сумрачной каюте и вспоминал Федьку Новорукова. Если бы он был жив! Если бы я знал, что он сейчас стоит на причале в темном пиджаке, под которым не угадаешь наплечную кобуру, и, не выдавая себя, смотрит на трап, и наши взгляды вдруг встретятся, и он едва заметно кивнет мне, сведет черные брови к переносице, и в его красивых выразительных глазах я увижу понимание и поддержку. Это был единственный человек, который мне верил и который мог дать надежду на благополучное завершение мрачной истории.

– Нас зовут! – оторвала меня от воспоминаний Ирэн.

В дверях стояли санитары. Здоровые плечистые парни, каким разве что в психиатрической лечебнице работать, в отделении буйнопомешанных.

– Накинь на себя одеяло, – сказала Ирэн. – А то простудишься.

Она была права. Одеялом худо-бедно можно было прикрыться от циклопических глаз фотоаппаратов и камер. Я набросил одеяло на плечи. Ирэн вообще натянула его на голову, словно восточная женщина. Мы вышли на палубу, а оттуда на трап.

Толпа, которая колыхалась за ограждением, издала нисходящий гул, словно полсотни человек одновременно выдохнули из легких воздух. И вслед за этим повсюду засверкали фотовспышки. Я почувствовал себя звездой и едва не вскинул приветственно руку. Но оказалось, что оживление в рядах журналистов вызвал идущий впереди министр. Хилая ограда, помятая и искривленная за время своей службы, едва сдерживала профессиональный ажиотаж репортеров. Десятки рук с микрофонами потянулись к государственному чиновнику.

– Скажите, военные умышленно или же случайно попали в самолет?

– Не считаете ли вы, что генералам выгодно обострить отношения с соседями, так как это позволит выбить у правительства дополнительные средства на оборонные расходы?

– На мой взгляд, уничтожение гражданского самолета есть не что иное, как демонстрация всему миру несокрушимой мощи противовоздушных сил страны. Согласны ли вы с этим мнением?

Министр, игнорировавший доселе любопытство журналистов, остановился перед автором последнего вопроса, брезгливо отодвинул от своего лица замусоленный микрофон и сквозь зубы процедил:

– Идиот…

Ослепляя, заработали фотовспышки. Министр быстро прошел вдоль строя милиционеров, сдерживающих толпу, и сел в черный «Мерседес».

Настала наша с Ирэн очередь стать центром внимания. Я приставил к щеке ладонь, но, по-моему, это мало помогло. Моя физиономия во всех ракурсах запечатлелась на десятках пленках. Посыпались вопросы:

– Вы вспомнили свою фамилию?

– Что нужно сделать, чтобы выжить в авиакатастрофе?

– Способны ли вы узнать своих родственников?

Мы с Ирэн молчали. Не знаю, какие чувства испытывала она, мне же было невыносимо гадко на душе оттого, что я лгал, притворяясь пассажиром злополучного самолета, и давал родственникам погибших надежду. За подвижной, дергающейся, бурлящей толпой журналистов застыла в предельном оцепенении группа людей с красными от слез глазами. По-видимому, это были родственники и знакомые пассажиров «Ту-154», приехавшие сюда в числе первых. Несчастная толпа ждала нас здесь несколько часов, думая, что кому-то из них выпали два счастливых билета. Со страхом и надеждой люди ждали результатов. Какими глазами они смотрели на нас! Я уже не мог прятать лицо и опустил руку. Ирэн сняла с головы одеяло. Взгляды быстро угасали. Я буквально физически ощущал, как рядом со мной умирает, корчится в агонии надежда. Одна, вторая, третья… Раздались сдавленные всхлипы, стоны и рыдания. Игра, которую придумала Ирэн, мне нравилась все меньше. Пройдет еще от силы день и два, и выяснится, что мы не были на борту самолета, что мы лжецы и мошенники, и те, кто еще надеялся на чудо, будут хоронить надежду.

– Девушка, милая! – раздался измученный долгими слезами женский голос. – Вы не видели там мужчину. Молодой такой, красивый, в серой рубашке…

– Эй, ребята! – вторил ей сиплый мужской голос. – В восемнадцатом ряду летела девушка… Коротенькая стрижка, желтая майка… Не знаете, она… она не мучилась перед смертью?

– Скажите, а кроме вас, никто больше не спасся? – с надеждой спрашивал седой старик. – Может, на другом теплоходе еще кого-нибудь привезут?

У меня в горле застрял ком. Тяжело было дышать. Ирэн едва передвигала ноги, и когда поравнялась со мной, я увидел, что ее лицо залито слезами.

– Боже мой, Кирилл, – прошептала она, хватая меня за руку. – Это невыносимо, невыносимо…

Тут вдруг раздались рев, свист и крики. Строй милиционеров дрогнул, напрягся, будто им в спины подул ураганный ветер.

– Убийца!! – заорала толпа. – Позор!! Позор!!

– Сними свои погоны, скотина!!

– Почему ты еще не застрелился?

– Будь ты проклят, подонок! И дети твои пусть будут прокляты! И внуки!

Я догадался, что на трап вышел генерал, и невольно обернулся. Словно огонь десятков пулеметов, автоматов и винтовок, из толпы журналистов вырвались блики фотовспышек. Они освещали лицо генерала на доли секунды, фрагментами, и потому движения человека в форме казались неестественными, механическими. Лицо генерала было необыкновенно бледным, но тем не менее спокойным и неподвижным, словно маска. Он медленно спустился с трапа, на секунду остановился напротив толпы, извергающей проклятия и угрозы, и посмотрел на нее тяжелым взглядом. Затем повернулся и быстро пошел к живому коридору, но путь ему преградили четверо молодых мужчин в темных костюмах. Генерал выслушал, что ему сказал один из мужчин, и покорно последовал за ним к черной «Волге», стоящей у кромки причала.

Нас подвели к машинам «Скорой помощи». Их на причале было не меньше полудюжины. Наверное, спасатели рассчитывали, что уцелевших пассажиров на месте катастрофы окажется намного больше. Уставшие от долгого ожидания, врачи кинулись к нам. Опередив всех, две низенькие, но крепкие женщины в белых халатах, остро пропахшие медикаментами, схватили меня под руки. Ирэн завладели два молодых эскулапа, на шее которых висели фонендоскопы.

– Нет… нет!! – запротестовала Ирэн, как только нас попытались разлучить. – Мы умирали вдвоем, выживали вдвоем, и уже не можем друг без друга!

Довод был серьезный, врачи перестали нас растаскивать, но принялись ожесточенно спорить друг с другом, в какую именно машину нас следует поместить. Ирэн на всякий случай схватила меня за руки. И тут вдруг я увидел, что она смотрит куда-то через мое плечо и глаза ее наполняются отчаяньем и болью.

– Кирилл! – сдавленно прошептала она. – Ну когда же он оставит нас в покое!

Я обернулся и успел увидеть, как на набережной круто развернулся «Лендкрузер» с темными стеклами и, быстро набрав скорость, скрылся за главпочтамтом.

Надежда, что это было всего лишь совпадение, в моей душе не прижилась. Слишком много шума наделали спасатели, обнаружив нас, и это известие не могло пройти мимо внимания убийцы. Судя по тому, с какой яростью он расправлялся с нами в море, можно было сделать однозначный вывод, что грядущая встреча с ним на Побережье вряд ли оставит нам шанс на выживание.

Растолкав врачей, которые продолжали бороться за право отвезти нас в больницу, мы с Ирэн сели в ближайшую к нам машину.

– Он найдет нас, – негромко произнесла она. – Давай прямо сейчас сбежим!

– Сбежать мы всегда успеем. Нам надо его поймать, Ирина, – тихо ответил я. – В больнице, где полно людей и куда трудно проникнуть незамеченным, это нам будет сделать проще.

Обе бригады, которые завладели нами, влезли в салон «Скорой» и тотчас попытались уложить Ирэн на носилки и подключить ее к аппарату искусственного дыхания. Ирэн принялась отбиваться от них, уверяя, что никогда еще не чувствовала себя так хорошо, как сейчас. Тогда врачи принялись за меня, заставили снять рубашку, ощупали спину, грудь и нашли ранку от пули, которая из-за долгого пребывания в воде немного воспалилась. Я позволил им обработать и перевязать руку. На протяжении всего пути до больницы Ирэн была напряжена и время от времени с тревогой поглядывала на меня. Меня же не покидало ощущение, что убийца на своем «Лендкрузере» замыкает кортеж машин «Скорой помощи», что он совсем рядом с нами и до нашей встречи с ним остались считаные минуты.

Словом, мы выглядели адекватно тем испытаниям, которые пережили на самом деле, и какие нам приписывали люди.

– Вот страху-то натерпелись, – сказала женщина-врач, с нескрываемым любопытством разглядывая нас. – Я на самолете всего два раза летала и то едва до посадки дожила. А каково было вам с неба в море падать!

– Скажите, – сказал я, – а в больнице нас долго продержат?