Негритюд в багровых тонах (СИ) - Птица Алексей

И наконец, пришёл тот день и тот час, который окончательно переломил веру и зависимость Момо от своего короля. 1897 год был в самом разгаре, когда сначала ушёл с приведённым Момо войском зуав Саид, вместе с Мванги, бывшим королём Буганды.

А потом, и оставшиеся воины были фактически отняты у него приблудным казачьим есаулом. У Момо осталось не более пятисот человек, из которых не все были ему преданы. Ярый тоже давно ушёл в поход. А рас Алула так и не появился, получив приказ воевать дальше.

Более удобного случая, для организации военного переворота и свержения Мамбы с трона, не было. Мягкотелый заверил Момо, что после того, как король будет схвачен, ему больше ничего не надо делать. Всё остальное сделает сам Азиз. Иоанн Тёмный, вождь народа банда и король Буганда, просто исчезнет. Для всех подданных будет объявлено, что он удалился в отдалённый скит к отцу Клементию, а по дороге пропал, уйдя в неизвестном направлении.

Мамба не первый раз исчезал, и никто особо тревожиться не будет, а потом будет поздно, и власть достанется только Момо. Конечно, есть ещё Ярый и Кат, который ушёл по приказу короля в немецкий Камерун. Но их устранение Мягкотелый, опять же, брал на себя.

Рас Алула находился в Экватории, и ему не было дела до внутренних разборок, а больше конкурентов и не было. Буганда Момо была не нужна, а значит, и катикиро тоже был исключен из игры. Всё это ему вежливо пояснил Азиз, и они приступили к разработке плана захвата короля, тихо проводя переговоры со своими воинами, стараясь, чтобы это не стало известно королю.

Разработка звучит громко. На самом деле, всё придумал Азиз аль-Мухрам, и стал подталкивать к реализации своего плана Момо, который ещё окончательно не решался на захват власти.

Зайдя в девчачью хижину, где проживали две мои ненаглядные дочки, я увидел, как их наставница и бывшая кормилица Нгонго делает мне знаки, для приватного разговора. Кивнув головой, словно бы своим мыслям, я вышел за ней в другую, гораздо меньшую хижину, расположенную во внутреннем дворе небольшой усадьбы, на территории которой и жили мои девчонки.

Там меня ждали.

Одна из жён Момо пришла ко мне с личным докладом и, поклонившись, стала быстро-быстро говорить, рассказывая сразу обо всём. Несмотря на то, что её информация была сбивчива, и она постоянно перескакивала с одного на другое, я понял только одно. Момо что-то задумал, и то, что он задумал, не сулило мне ничего хорошего.

Эти три новые наложницы, которых ему привёз один из арабских купцов, постоянно твердили о его мужских подвигах. Но не о тех, которые он совершал в постели, а о других — военных.

И что-то мне подсказывало, что сами они не способны были до этого додуматься. Какое им дело до воинских подвигов их хозяина. Главное, быть сытыми, постоянно отдыхать от ночных трудов, ничего не делать и помыкать другими женщинами, утратившими своё влияние на мужа.

Этот фактор и сыграл основную роль того, что я быстро узнал обо всём, что творилось в личном гареме Момо. Да, мне докладывали многое и многие, и я специально заботился о женском наушничестве. Но не всё и не всегда женщины готовы рассказывать.

Тем не менее, мне нужно было больше информации обо всём, что происходило в доме Момо, а особенно, кто такой этот Азиз. Как назло, я отослал самых верных моих приближённых, и провести расследования без огласки не мог. Оставалось ждать активных действий и готовиться к ним.

Этот Азиз, лавку которого я посетил, обходя, вроде как случайно, городской базар, был тот ещё фрукт. Слащавый, в меру наглый, в меру угодливый, в меру честный. Всё в нём было в меру, и это-то и было ненормально. Не бывает таких купцов среди арабов.

Им всегда хочется всего и сразу, их интересуют не «длинные», а «короткие» деньги. То есть те, которые можно получить здесь и сейчас, а не гораздо позже и с определёнными трудовыми и временными затратами, пусть и намного большие.

Насторожил меня и его взгляд — острый, как кинжал, быстрый, как змея, и осторожный, как степной сурок. Не тот он был, за кого себя выдавал. Никак не показав своих эмоций, а только попеняв на плохое качество его товаров, я удалился. Торговал он медными украшениями, ножами, кусковым сахаром и восточными сладостями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не ожидая для себя ничего хорошего, я начал готовиться к нападению, для чего, втайне переговорив с есаулом, собрал команду из пришлых казаков и разных авантюристов, которым назначил проживание недалеко от своей хижины, а сам не расставался со своим маузером, а также принес во дворец и многозарядный винчестер.

Незаметно для всех, в небольшой, специально сделанной за троном нише, я спрятал неожиданный сюрприз для любого, кто решил безнаказанно напасть на меня. Свою охрану я не стал усиливать, чтобы не спугнуть инсургентов, но зато, выдал им, помимо и так бывших у них магазинных винтовок, ещё и револьверы.

Ещё я решил устроить светский приём, в его африканском исполнении, пригласив всех торговавших в Банги купцов. Обслуживающий гостей мой личный повар обходил всех чашей с пальмовым вином. Практически все его попробовали, кроме Азиза аль— Мухрама. Это не ускользнуло от моего внимания.

И хоть этот Азиз сослался на то, что Коран запрещает им пить вино, я не поверил ему. У него были другие причины, чтобы не пить то, что предлагали ему от моего имени. Видимо, моя слава давно бежала впереди меня. Ну и ладно.

Момо нервничал. В нападении согласились участвовать сто пятьдесят семь воинов, остальные отказались. Не всем это и говорилось, а те, кто отказались, были сразу же либо убиты, либо связаны. Первая пролитая кровь соединила заговорщиков покрепче кандалов.

Возглавляя свой отряд, Момо стал пробираться к дворцу Мамбы, где тот ночевал в последнее время. Мягкотелый, сменив личину тюфяка, переоделся во всё тёмное, уподобившись известным в древности ассасинам, из рода которых он и происходил.

Вместе с ним шли ещё двое из его команды. Он собирался вмешаться, если всё пойдёт не так, как это планировалось. С собой у них было только холодное оружие. Огнестрельное они не брали принципиально, надеясь обойтись старым, давно испытанным способом убийства себе подобных.

Вечер обещал быть томным, а на самом деле был удушливым и влажным, но он прошёл, уступив место прохладе чернильной экваториальной ночи. Воины Момо осторожно пробирались по спящему городу, огибая хижины и скрываясь в тени деревьев, хотя в этом и не было особой нужды.

Чёрная кожа прекрасно скрывала их лучше всякой темноты. О присутствии можно было узнать только по шорохам, бряцанью оружия, да по острому запаху пота, источаемому их телами. Подобравшись ближе к дворцу, они попытались бесшумно снять часовых, и частично им это удалось.

Но телохранители короля были самыми лучшими воинами и не страдали безалаберностью. Одного из них удалось застать врасплох, остальные вовремя среагировали. Завязался короткий и яростный бой.

Сначала послышался звон оружия, чуть позже, как бы нехотя, раздались револьверные выстрелы. Ровно полминуты дали мне обороняющиеся телохранители, как подсказали мне мои внутренние часы. Я давно уже проснулся и прислушивался к ночным звукам, поглаживая вычищенный накануне винчестер.

Каждую ночь я засыпал, предчувствуя нападение, и каждое утро просыпался с одной мыслью — «не сегодня». Можно было нанести удар самому, но я не был уверен до конца, кроме того, мне нужна была показательная казнь, основанная на железных доводах. К тому же, я основательно подготовился и не ждал никакого подвоха.

Но враг оказался хитрее, чем я думал. Поняв, что они обнаружены, по приказу Момо, его воины сначала открыли огонь по дворцу, а потом ворвались в него.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сборный отряд есаула, услышав выстрелы, выбежал в полной боевой готовности мне на помощь, но сразу же попал в засаду и был вынужден вступить в бой. Сняв предохранитель и лёжа на полу, я быстро отстрелял из винчестера весь магазин. На проходе возникла свалка из убитых и раненых, но изрешечённые пулями стены уже рубились мечами, саблями и широкими ножами.