Будь моим Водителем (СИ) - Екатерина Львовна Полякова

А главное — в отличие от того раза — было очень приятно просто рисовать. Не чтобы отвлечься, не чтобы отключить голову, а просто делать то, что он умеет и любит. И, разумеется, на один из эскизов Марек не мог не пристроить вылетающую из-за поворота «Камаро». И не просто какую-то там, а именно свою. «Ужас городских окраин оставил автограф!» — смеялся Прокси. Заказчику, впрочем, понравилось. А Марек, ехидно ухмыляясь, пририсовал там же еще и зеленый спортбайк.

Вэл ездил с ними буквально раз или два, остальное время он пропадал в гараже у Некроманта или на тренировках. Марек начинал понимать Птаху, шутившего, что скоро начнет ревновать. С другой стороны, так в чем-то было проще — несколько выездов в город окончились очередной дракой. Для Марека все прошло легко, но что получилось бы, если бы с ним был Вэл — он не знал. А Вэл уже совершенно определенно сказал, что отсиживаться в машине не будет. Да, по всему выходило, что Вэл станет хорошим бойцом — Некромант хвалил его успехи, занимался он упорно, да и этот первый бой, когда Вэл вообще без раздумий нанес смертельный удар… Но все-таки в другой раз обстоятельства могут сложиться не так удачно. Так что даже лучше, что он оставался в гаражах. А еще Марек был Внешним и знал, что ничего не бывает просто так. Если случилось это «побратимство» Некроманта и Вэла — это зачем-то надо. «Дорога не спрашивает, кому что на ней делать, — когда-то говорил ему Некромант. — И тебя в свое время не спросит… хотя, кажется, ты уже ответил». И у Марека крепло чувство, что Вэл тоже ответил. Причем ответил не то, что сам Марек. Хотя он и не знал, что именно.

Впрочем, размышлять о судьбах мира и некоторых отдельных Внешних было некогда. Наступала весна, Некромант все чаще вытаскивал на тренировки их обоих, а еще хотелось просто побродить по окрестностям и погонять по трассе, когда не мешает мутная жижа по всем стеклам, да и рисование никто не отменял. Проект бара, впрочем, уже близился к концу. Торжественного открытия то ли не планировалось, то ли их с Прокси звать не стали, впрочем, Марек был не в обиде — у него до сих пор немного ехала крыша от всех этих приколов со «вторым зрением», и с бывшими соотечественниками Прокси он предпочитал встречаться пореже. Что с «верхними», что с «нижними». С «нижними» ему хотя бы было понятно, что делать.

А тут еще внезапно дал о себе знать Стас Заславский. Последнее время от него не было никаких вестей, так что Марек уже задумывался, не случилось ли чего — все-таки Стас совсем не боец, при всей своей отличной спортивной форме. Он, конечно, человек мирный и сам никуда не полезет — ну так Алекс и Форестер тоже мирные, однако же Алекс в свое время чуть не погиб под Псковом, да и у Форестера случались неприятности, взять хоть недавнюю историю. А Стас на своем белоснежном байке носился по всему югу России, мало ли что.

Стас прислал длинную тираду по-польски, в которой Марек традиционно ничего не понял. Если в начале знакомства Стас действительно путался между двумя своими родными языками, поскольку Марек напоминал ему поляка — откуда и возникло это имя — сейчас это превратилось в привычную шутку. Марек не менее привычно ответил «Сам такой!», на что Стас написал уже по-русски: «Хотел сказать, что скоро буду в ваших краях. Вы меня прибьете, но я не один». «Тоже мне напугал, — отозвался Марек. — Все здесь Внешние». Ну прибился к Стасу кто-то по дороге — ну и хорошо. Внешних все-таки не так много, всегда интересно увидеть новые лица. Гостевой дом есть, вписка при желании тоже есть, все в порядке.

Весна в этот раз пришла так быстро, словно рубильник повернули. Солнце буквально за пару дней высушило всю слякоть, даже начала пробиваться первая зелень. Прокси ворчал, что не успевает менять скины, но больше для вида — холод он не любил. К Некроманту время от времени заглядывали местные, которым резко пришлось менять резину, и довольно многое он уже доверял Вэлу. Тот был неимоверно горд, ходил грязный и счастливый. Марек выкопал из недр своего шкафа зачем-то завалявшиеся там старые вещи — Вэлу многое подошло, благо по комплекции он был вроде мелкого Вадика. Некромант сказал, что у него дежавю, а Марек в очередной раз удивился, до чего они стали похожи. Потертые джинсы, клетчатые рубашки, убранные под бандану полудлинные волосы — ну натурально, младший брат, который во всем подражает старшему. Клиенты это тоже замечали — Вэлу не раз говорили «брательнику там скажи…», имея в виду Некроманта. А Вэл подмигивал Мареку — мол, мы-то знаем. Марек знал. Они — Водитель и Пассажир, их связь никуда не денется. Выходит, в каком-то роде они побратались все втроем. От мысли «это что, я побратим Некроманта, что ли?» несколько сносило крышу. Но если вспомнить, как Некромант учил его драться, как вытаскивал из тех туманов, как молча выслушал после гибели Птахи… Их побратимство не было обозначено каким-то ритуалом или чем-то подобным, оно просто случилось. И случилось уже давно.

В особо солнечный день, когда в гаражах в кои веки не было посторонних, Некромант намекнул, что кое-кто, вероятно, соскучился без тренировок. Марек не далее как пару дней назад разъяснял очередным деятелям из Нижнего города, что докапываться до него — плохая идея, но возражать не стал. Прокси прикинулся элементом пейзажа — видно, «слепок личности» утратил над ним свою силу. И точно в тот момент, когда Марек все-таки получил в бок от Некроманта и картинно сполз по двери гаража, послышался звук мотоцикла. И даже не одного. Далеко не одного.

— Уж не Заславский ли пожаловал? — поинтересовался Некромант. Он еще что-то будет говорить про свою интуицию…

— Если и Заславский, то он научился клонироваться! — отозвался Прокси, тоже прислушиваясь. — Там с десяток байков, причем разных!

Прокси почти не ошибся — на поляну выкатилось восемь мотоциклов, держа четкий строй по два. Причем неизвестные байкеры, кажется, специально постарались, чтобы каждая пара была максимально контрастной.

Во главе колонны, сияя белизной своего мотоцикла и экипировки, ехал Заславский. Как обычно, единственным темным пятном в его облике был визор шлема. Зато у его соседа, наоборот, серебристый шлем был единственным светлым проблеском — он был с ног до головы затянут в черную кожу, и таким же черным был его тяжелый «Харлей».