Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

к этому – становится очевидным, если взглянуть на рисунок иероглифа непредвзято: большой человек, а на груди у него – открытое сердце. Какое же это «искусство»? И какая же это «письменность»? Ведь китайцы всегда были очень конкретными людьми. Даже глупая «татуировка» здесь более оправдана.

Итак, давайте приглядимся к древним иероглифам повнимательнее, – с той целью, чтобы понять, что́ именно обозначало наше сюэ в далекие иньские времена? И как обозначалось тогда иньское Вэнь? Вот с этого иероглифа – с иньского Вэнь – мы и начнем. Сделаем это для того чтобы сначала определить принадлежность «косого крестика» к чему-то конкретному. При этом следует предупредить нашего читателя вот о чем. Нам не следует относиться к умственным и логическим способностям древнего человека, как к чему-то более низкому и «второсортному» по сравнению с современным человеком. Думать так – это очевидная глупость и непростительное заблуждение. Если мы будем представлять себе этих людей некими «дураками», в таком случае мы ничего не поймем в их сложной жизни.

Итак, изображение иньского иероглифа Вэнь обычно повторяется в виде трех вариантов: Вэнь с «галочкой» на груди, Вэнь с «косым крестиком» и Вэнь с более сложным рисунком, который, скорее всего, обозначает древний знак «огонь». Мы намеренно выстроили эту «цепочку Вэнь» в порядке ее графического усложнения. Сам рисунок «человека» – и в иньском Вэнь, и в Вэнь у чжоусцев – оставался одним и тем же. Логично и естественно предположить, что для практичного китайца все эти подобные рисунки являлись отображением каких-то последовательных стадий развития чего-то в человеке. Из анализа самого Вэнь мы уже не сомневаемся в том, что речь идет о вещах духовных. И если это действительно так, в таком случае для нас в этом уже нет никакой тайны: речь идет о трансформациях, происходящих в сердце. Причем, сам Конфуций уже частично дал ответ на наш вопрос, когда в одном из своих известных суждений заявил, что у Дэ «есть соседи» (мы это суждение будем разбирать в порядке очередности). Но определяющей для решения этой загадки является наша уверенность в том, что древний китаец мыслил практическими категориями. Он и свое «просветление сердца» (мин синь) тоже воспринимал очень конкретно, безо всяких «заоблачных» рассуждений.

Итак, из выстроенного нами разряда «людей-Вэнь» первый знак – «галочка» – это стандартное графическое изображение наконечника стрелы (начиная с текстов «на костях»). Этот знак (без древка стрелы) указывает на то направление, откуда «стрела» прилетела. В нашем случае – сверху. То есть такое Вэнь должно было обозначать человека, который получает Дэ от «духов верха». «Соседом» такого Дэ, или следующей стадией, является изображение «косого крестика». По аналогии – это изображение двух «наконечников стрел», обращенных остриями друг к другу. После получения Дэ у человека возникает ответная реакция, т. е. эта та стадия, которая отображает начавшийся мысленный диалог с теми конкретными «духами верха» (или «духом»), которые это Дэ транслировали (человек, как правило, знает, от кого конкретно это Дэ получено).

И далее следует рисунок Вэнь со знаком «огонь», – очередная ступенька духовного роста. Знак «с огнем» – это и есть полностью «свершившееся» Вэнь, т. е. это то состояние Вэнь, которое позднее стало называться мин синь – «свечение сердца». Доказательством правильности таких наших рассуждений является известный гимн из Книги стихов (Ши цзин), который называется Ле Вэнь (по первым иероглифам этого величественного гимна). В переводе А. Штукина этот гимн из раздела «Гимны дома Чжоу» (IV, I, 4) имеет название «Вы, князья просвещенные». В действительности это словосочетание следует понимать как «Горящее Вэнь [прежних государей]». В иероглифе ле (БКРС № 14928 – «пылающий», «яростный», «сильный (огонь)») этот «огонь» присутствует в своей графической форме. Гимн адресован древним соратникам Вэнь-вана, получившим опыт Вэнь, и в нем этот опыт впрямую назван «огненным». Итак, мы разобрались с тем, что представляло собой древнее иньское Вэнь.

В число иероглифов лексикона Инь входил и наш иероглиф сюэ. А следовательно, тот «крестик», который мы видим в этом изображении и в изображении иероглифа Вэнь, не может быть ничем иным, кроме сердца, в котором происходит мысленное общение с «духами верха». Не мог древний китаец, который почитал мир духов, и который нашел способ «открывания двери» в этот мир с помощью опыта Вэнь, обозначать одним и тем же «крестиком» сердце человека – вместилище этого опыта – и какую-то сотканную «ткань». Такое можно предпололжить только в нашем современном обществе, но не в мире древних.

В графике «на костях животных» (служили для целей гадания) существовал иероглиф в виде двух «косых крестиков» друг над другом, который предположительно произносился как яо. Сегодня он присутствует в качестве отдельного знака только в И-цзине (Книга перемен), но что́ он конкретно означал, ученые не знают. Исследователь древних иероглифов Китая, католический монах доктор Л. Вигер, в книге «Китайские иероглифы: их происхождение, этимология, история, классификация и значение» (“Chines Characters. Their origin, etymology, history, classification and signification. A thorough study from chinese documents”. Paragon Book Reprint Corp., New York. Dover Publication, Inc., New York, 1965, p. 109) пишет, что знак яо означал «взаимное действие и противодействие; влияние; симметричное расположение; сеть и т. д.». Первые два значения – это и есть, как нам кажется, самые правильные.

В это же историческое время в Китае существовали иероглифы, которые графически представляли собой соединение двух или трех уже известных нам знаков: например, сверху «два крестика», а под ними – древнее изображение святилища; или – сверху один «крестик», по сторонам от него – «руки», и под этим «ансамблем» – все тот же храм. Одновременно с этими иероглифами существовали и такие, которые наряду с «двумя руками», или без них, дополнительно имели в своем составе «руку, держащую палку». В композиции этот знак всегда помещался справа. В дальнейшем значение этой «палки» было уточнено коротким перпендикулярным боковым штрихом, примыкающим к этой «палке» справа.

После такого дополнения исследователю должно быть понятно, что «рука» держит вовсе не какую-то «указку» для обучения, или «палку» для наказания ученика, а древний знак гадания – бу, который всегда имел конкретное значение: «обращение к миру духов» с целью запроса. И такое обращение может быть реализовано только при участии человеческого сердца. В число иероглифов, скомпанованных из указанных выше знаков, входят и такие, в которых присутствует знак цзы, «сын», который мы и видим в современном иероглифе сюэ.

Из приведенного подробного исследования древних иероглифов с «крестиками» ясно следует, что ни о какой «учебе» в нашем понимании этого слова речи быть не может: главным участником той древней «учебы», о которой идет речь в этом суждении,