Запрети себя любить - Каролина Шторм

ты живёшь?

– Пока у одной знакомой. Потом на работу устроюсь, квартиру сниму. Или комнату. Мне много не надо.

– С отцом будешь разводиться?

– Да. Надо бы.

– Значит, – задаю свой главный вопрос, – ты уже не вернёшься?

– Женя, нет, – мама замедляет шаг. – Пойми меня, сын. Если я останусь, я совсем зачахну. Ну, не могу я так больше! Я ещё молода. Я хочу жить!

– У тебя кто-то появился, мам?

– Да никого у меня нет. И это не самое главное, сын. Я просто хочу жить по-настоящему. Так, как мне самой хочется. Ты понимаешь меня?

– Понимаю.

Мы вдвоём приходим к универу. Как обычно, на углу толпа студентов – курят, обсуждают прошедшую зачётную неделю. Знакомых среди них нет. Первый курс, наверное.

– Мам, ты подождёшь меня? Можешь пока в сквере посидеть.

– Нет, Женя, я пойду. У меня встреча назначена. Хочу до Нового года успеть дела сделать.

Только сейчас понимаю, что близится Новый год, который впервые за мои двадцать лет мы будем встречать порознь.

– Мам, когда мы снова увидимся? – беру её за руки, не хочу отпускать.

– Увидимся, Женя. Есть телефоны. Созвонимся, назначим встречу. Я же не на другой континент уехала.

– Я, наверное, тоже скоро уеду. С отцом не хочу оставаться.

– А куда? – в глазах матери привычная тревога. Боится за мою судьбу, я знаю.

– Подумаю. Надо работу искать. А там, может, определюсь, куда мне идти. В каком направлении.

– Ты же всегда музыкой увлекался, – улыбается мама.

– Я и сейчас увлекаюсь. Но разве можно превратить хобби в работу?

– Не знаю, сынок.

– Вот и я пока – не очень.

Мы распрощались. Не могу сказать, что отпустил её с лёгким сердцем. Мне плохо без матери, грустно и одиноко. Возвращаться в дом, где её нет, совсем не хочется. Я вошёл в старое здание универа. Поднялся в деканат на второй этаж. Три с половиной года здесь провёл. Столько воспоминаний, что хватит на целую жизнь! Я никогда не хотел быть юристом, и учёба мне не нравилась. Но ведь студенческая жизнь не только из учёбы состоит. У меня появились новые друзья. Новые увлечения. Я прошёл пешком весь этот город. Я ощутил вкус свободы, который он даёт. Я видел многих людей. Я понял: жизнь гораздо больше, чем я себе представлял. Я бы очень хотел посмотреть её всю. Увидеть мир, который за пределами нашей области. Даже тот, что за пределами нашей страны. Было бы здорово отправиться куда-нибудь в путешествие. Посмотреть красивые места. Вдохновиться этим и затем написать кучу новых песен, подобрать к ним мелодию и уютными зимними вечерами играть в душевной компании. Пожалуй, именно этого я и хочу.

Только не всё сразу. Сейчас я – безработный студент, который собирается забрать документы из универа. У меня даже высшего образования не будет. Отец всегда говорил: без «вышки» трудно будет устроиться. А мне всего полтора года осталось. Может, дотерпеть? Как-нибудь вытянуть? Я ведь смогу, если очень постараюсь. Ну, не стану я хорошим специалистом, зато диплом получу. А с ним смогу устроиться на нормальную работу. Музыкой продолжу заниматься. Этого у меня никто не отнимет. А гитара мне поможет справиться с любыми трудностями.

Воодушевлённый, бегу на вокзал. Возвращаюсь домой, чтобы сообщить отцу радостную новость. Но его нет дома. Ушёл куда-то по делам. Ладно, вернётся – потом поговорим. Главное, что я, всё-таки, принял решение. И верю, что оно правильное.

Павел

Честно говоря, я рассчитывал на другое. Милада могла сменить замок, съехать с квартиры и выставить мои вещи. Могла встретить меня на пороге и потребовать объяснений. Она многое могла сделать, эта удивительная женщина. Но когда я вернулся в наше жилище для молодожёнов, то не застал её там. Поехала к родителям – решил так. Пробовал набрать номер – абонент недоступен. Звонить Шумаковым не резон. Что если Милады там нет? Тёща поднимет панику. Тесть приедет ко мне и молча пристрелит. Не вариант. Значит, придётся ждать.

Я разделся и лёг на кровать. Мне было о чём подумать. Может, эта тишина и это одиночество как раз для того, чтобы я, наконец, прислушался к себе. Мне нужно разобраться. Я запутался в этой паутине из собственных чувств. Надо как-то выбираться.

И так, я женат. Третий день. Брачную ночь провёл с Миладой в этой постели. На следующий день я не выдержал – сорвался.

– Что случилось, Паш? – спрашивала она. – Ты меня совсем не хочешь?

– Нет, – бросил я коротко, не щадя её чувств.

– Почему? Разве я стала уродливой?

– Ты никогда не была уродливой. Но дело не в этом.

– А в чём тогда? – Милада так просто не отстанет. Либо врать до конца, либо говорить ей правду.

– Я могу иногда не хотеть заниматься сексом?

– Можешь, – соглашается она. – Но на тебя это не похоже.

– Спасибо, конечно, за комплимент, но настроения у меня нет. К тому же завтра на работу. Хочу выспаться.

– Отец ведь сказал, что ты можешь пропустить пару дней.

– Нет уж, хватит мне подарков, – недовольно ворчу. – Хочешь, чтобы я на шею к твоему папе сел и ножки свесил? Я так не могу.

– Ничего плохого нет в том, что после свадьбы ты побудешь с женой, – рассуждает Милада.

– Не хочу, понимаешь? – и, раздражённый, отворачиваюсь от неё. Но Милада решила не отставать. Трясёт меня за плечо.

– Паш, повернись ко мне. Я не собираюсь разговаривать с твоей спиной.

– Можешь поговорить с моей жопой.

– Сазонов, ты идиот! – наконец-то, ценная реплика от неё.

– Между прочим, ты тоже Сазонова.

– Я ещё не поменяла паспорт.

– Это не проблема.

– Паш, ну почему ты такой? – по голосу слышу, что она надула губы. – На свадьбе был счастливый. Улыбался во всю ширь рта.

– Это у меня спазм лицевого нерва был. Я не мог по-другому.

Бля, мне самому смешно от того, какую чушь я горожу. Только Миладе не до смеха. Она бы убила меня прямо сейчас, если б смогла. Столько крови я ей попил!..

– В общем, Сазонов, с тобой говорить бесполезно.

– Хорошо, что ты это поняла.

Милада выключает лампу и ложится под одеяло. Стягивает его с меня почти полностью. Играешь, да, жена моя драгоценная? Хочешь внимания? О, я б с удовольствием тебе его дал, но останавливает твоё положение. Не совсем я выжил из ума, чтобы родному ребёнку здоровье портить. Да и ты – будущая мать мне пока ещё не безразлична. То, что жениться на тебе я расхотел, – это одно. Но то, что ты мне не чужая – это