Охотник (СИ) - Шнайдер Эйке

— Я смогу драться левой.

В глазах прояснело и, наконец, получилось нормально вдохнуть. Эрик глянул поверх ее плеча.

— Плети проход и уходи, быстро!

Ингрид стремительно развернулась, подхватив меч. Левой.

— Не удержу. Два подряд.

Значит, остается кое-как выпрямиться и встретить смерть с мечом в руках. На виселицу он не пойдет.

Глава 23

— Не лезь. — сказал Эрик. — Когда меня убьют, сдавайся. Живи, пожалуйста. Сколько получится.

Она улыбнулась и покачала головой. Эрик застонал. Кого он обманывает, в конце концов? Когда Ингрид от кого-то бегала? Он легко сжал ее руку, она погладила пальцами его ладонь.

— Я ни о чем не жалею, — сказала Ингрид.

Эрик кивнул.

— Я тоже.

На самом деле он жалел об одном — что не может заставить ее уйти. Хотя куда тут уйдешь — чистое поле кругом. Только у самого горизонта виднеются крыши домов. Деревня, похоже. Но успеют догнать.

Он дождался, пока на краю черного облака проявится первая фигура, и шарахнул своим, авторским плетением, благо сил тянуло немного. Но нити разорвались прежде, чем удалось сплести до конца, как раз в уязвимой точке. Впрочем, чего он ожидал, сам же отдал его ордену. Конечно, за пять лет узнали все.

Ингрид, не мудрствуя, ударила пламенем, но и оно тут же рассыпалось.

— А я говорил, что нас хлебом-солью не встретят.

Эрик вытаращился на выходящего из облака Альмода. Они же тогда сбежали вместе, но командир потом ушел, и сам Эрик тогда обрадовался этому. Не было у них причин друг друга любить.

— Какого рожна ты в ордене? — не удержался он от вопроса.

Удивительно, что найдя Альмода, чистильщики не повесили дважды дезертира. Но вот он, живехонек, с переливающейся всеми цветами фибулой на плаще. А с ним — Фроди и Кнуд, и незнакомая девчонка. Лицо против воли расплылось в улыбке. Живы. Оба до сих пор живы, надо же!

В следующий миг до него дошло, что друзья-то живы, но если они явились по его душу, ему конец. Пять лет назад он не мог справиться с Альмодом, даже будучи здоровым и полным сил. Да и остальные были хороши. Эрик многому научился с тех пор, но сейчас слишком ослаб. Разве что про девчонку со шрамом сказать нечего, но Альмод средних не берет. Эрик крепче сжал меч, изготовившись плести левой, Ингрид тоже не торопилась опускать клинок.

— Это долгая история, — сказал Альмод. — Будем говорить или драться?

Его глаза оставались холодными, цепкими. Эрик снова почувствовал себя юнцом, которого за шкирку волокут в орден.

— Зависит от того, зачем вы пришли. Возвращаться не уговорите.

— Меня тоже, — ввернула Ингрид.

— Не за этим. Я, конечно, должен буду доложить… но помню, что кое-чем тебе обязан. Если не вы ночью убили командира, уйдешь невозбранно.

— Не я. И не Ингрид. Но ты поверишь нам на слово?

— Смотря что именно вы расскажете. Пять лет назад ты был вздорным капризным юнцом, но не трусом и не лгуном.

— Всегда знал, что ты меня высоко ценишь, — буркнул Эрик. — Вы пришли по моей крови или по крови Ингрид?

— Это имеет значение?

— Если по ее — сожгите. И дайте ей уйти. Потом будем разговаривать.

— Ты всерьез веришь, что Ингрид уйдет? — ухмыльнулся Альмод.

Эрик посмотрел ей в глаза. Она молча покачала головой. Он вздохнул.

— И все-таки сожгите образец.

— И его, — вмешалась Ингрид.

— Кажется, вы не в том положении, чтобы торговаться.

— Я не торгуюсь, — пожал плечами Эрик. — Просто не хочу, чтобы когда-нибудь за ней пришли. Если вам в самом деле нужны не мы, а убийца вашего человека, то и образец вам ни к чему. А если все же намереваетесь вернуть нас в орден, то я лучше умру свободным.

— Раньше ты был помягче, — подал голос Фроди.

— Да нет, такой же упертый, — хмыкнул Альмод.

Вытащил из кошеля побуревшую щепку, подкинул на ладони. Полыхнуло.

— Ты же понимаешь, что это просто жест, и ничего не помешает нам вас повязать, когда разговор закончится?

— Понимаю, — Эрик тоже сунулся в кошель, вытащил изрядно поцарапанный образец. Бросил Альмоду. — Не пригодилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тот усмехнулся, поймав бусину. Кажется, хотел что-то сказать, но удержался.

Эрик тяжело опустился на землю, ноги подкашивались.

— С вашего позволения. Разговор будет долгим.

— Дай-ка я сперва тебя подлатаю, — присел рядом Фроди. — А то свалишься без чувств, какие уж тут разговоры.

— Спасибо. Рад, что ты жив. И Кнуд.

— А уж я как рад, — хмыкнул Фроди. Кнуд улыбнулся, кивнув.

— Ингрид тоже…

— Ей я займусь, — сказал Альмод. — Раз уж ты мне не рад.

Как ни странно, ему Эрик был рад тоже. Только если им все же не поверят, его чувства не будут иметь никакого значения.

Он мотнул головой — слабость не прошла, но с этим ничего не поделать. Подождал, пока расселись все остальные.

— Начну с главного — вашего командира убил не я, не Ингрид, не по нашему наущению и вовсе не за то, что он узнал в нас беглых чистильщиков. Но отчасти из-за меня. — Эрик вздохнул. — Началось все это около месяца назад, когда случился прорыв неподалеку от Белокамня…

— Как, говоришь, называется та книга? — поинтересовался Альмод, когда Эрик закончил. — Лагерта права, такие вещи не должны уйти в люди.

— Заберете в орден? — невесело усмехнулся Эрик. — Как мое плетение?

Чистильщики и без того слыли совершеннейшими мерзавцами, не считающимися ни с кем. А если еще начнут практиковать кровавые ритуалы…

Альмод усмехнулся.

— Соблазн велик, ты прав. Нет. Тут ставки повыше, чем безопасность ордена. Дам знать нашим, чтобы поискали копии и уничтожили. А заодно побеседовали по душам с писцом. Это явно был одаренный, уже интересовавшийся чем-то подобным. Пустой не смог бы рассказать так точно, чтобы можно было восстановить ритуал. И в совпадения я не верю.

Эрик кивнул.

— А Вигдис? Что вы с ней сделаете?

Странно, умом он понимал все, но в душе ощущал себя предателем. Как ни крути, рассказал о ней не из жажды справедливости, а спасая свою шкуру. И теперь как-то придется жить с этим до конца дней.

Альмод поднялся.

— Ты спрашивал, почему я снова оказался в ордене. Это действительно долгая история, но в двух словах — чтобы такие, как мой бывший друг, погубивший столько своих, не оставались безнаказанными. Если я хоть что-то понимаю в людях, и если ты судишь о своих друзьях верно… то и она не останется безнаказанной. Но нужно проверить.

Он мотнул головой остальным.

— Прощайтесь, и пойдем.

— Эй, а поговорить по-человечески? — вскинулся Кнуд. — А выпить за встречу?

— В другой раз.

— Значит, в другой жизни, — хмыкнул Фроди. — Прощай, братишка. Удачи. — Он хлопнул Эрика по плечу, обнял Ингрид. — И тебе.

— Ну вот, столько всего хотел рассказать, — хмыкнул Кнуд. — Ладно, жизнь долгая. Глядишь, и встретимся.

У самого прохода Альмод обернулся:

— Полагаю, мы квиты. И я точно так же пальцем не пошевелю, чтобы восстановить твое доброе имя.

Эрик долго смотрел вслед истаявшему облаку.

* * *

Гуннар сполз спиной по стене. Если эти — старые знакомые Эрика, возможно, они начнут с разговора, а не с боевых плетений. Плохо.

Наверное, он должен был бы ужаснуться сам себе сейчас: плохо, что его старого друга не убьют? Плохо, что убийца не получит по заслугам? Или разозлиться: обвели вокруг пальца, он ведь поверил, что это не Вигдис. Или пожалеть девушку, что готова была на все, лишь бы он жил.

Но не было ни страха, ни злости, ни сожаления. Точно он вообще разучился чувствовать. Пустота. Только дышать трудно.

Гуннар снова пропустил сквозь пальцы порванную цепочку. Растянул ее на полу рядом с собой. Почему-то было очень важно, чтобы она легла ровной линией, и пришлось какое-то время повозиться. Потянулся к застежке своей. Дрожащие пальцы не справились с замком, и, устав с ним бороться, Гуннар дернул амулет, совсем как Эрик тогда. Теперь уже все равно. Растянул на полу рядом с первым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})