Украденная ложь - Монти Джей

топливо.

— Зачем тебе болтать о том, что тебя не касается? Я думал, мы начали становиться друзьями, — говорит он со скрытой угрозой, от которой меня тошнит. У меня кружится голова.

Я чувствую, как он проводит большим пальцем по моему животу. Я полностью игнорирую его вопросы. Он не заслуживает ответа.

— Ты пришел один? Или привел своих питомцев, чтобы они помогли тебе расправиться со мной?

Я задеваю его за живое, потому что чувствую, как его большой палец впивается в мою кожу, грубо и требовательно. Заставляя меня сглотнуть от боли. Все его большие красные кнопки, те, с которыми я не должна связываться, окружают его друзей. Ты можешь напасть на него, но стоит тебе переключить внимание на его дерьмовых приспешников, как он уже готов наброситься.

Я пытаюсь вырваться из его хватки, но в награду получаю удар, который возвращает меня на место. Моя спина упирается в борт бассейна.

— Тараканы. Немного по-детски, даже для такой бездельницы, как ты.

— В одежде в бассейне. Немного неуверенно, даже для парня с маленьким членом.

Он смеется глубоким и насыщенным смехом, как темный шоколадный торт. Сначала горький, но постепенно тает на языке, становясь сладким и липким. Мой любимый вид шоколада.

Мое тело дрожит в его руках, снова мой мозг воюет с остальной частью меня. Эндорфины наполняют меня, покалывая бедра, проносясь по всему телу. Я сглатываю желчь, выпячивая подбородок, хотя он этого не видит.

Рука, не лежащая на моем теле, начинает бегать по моему плечу, лишь кончиками пальцев скользя по моему силуэту. Он рассматривает меня своими руками.

— У тебя есть то, что принадлежит мне, Маленькая Воришка.

Весь смех пропал. Все воспоминания о его человечности исчезают.

Я перевожу взгляд на свою одежду, лежащую на стуле возле колонки, из которой все еще играет музыка, зная, что его кольцо засунуто в передний карман рубашки. Я впервые благодарна за то, что он меня не видит.

— И я хочу это вернуть, — рычит он, его тон вгрызается в мою кожу, как дикие волки, обнажающие зубы.

— У меня ни хрена нет, — упираюсь я, что бессмысленно, но я не хочу, чтобы он думал, что я отступаю. Мое сердце колотится от откровенной лжи.

Он хватает рукой меня за затылок, захватывая волосы сзади с пьянящей жестокостью. Он тянет меня вниз, так что мое лицо оказывается обращенным к нему. Я чувствую его рот над своим, и обещаю себе, что, если он меня поцелует, я откушу ему язык.

— Ты видела, что мы сделали с тем учителем, не так ли?

На меня обрушиваются яркие образы.

— Вот что происходит с людьми, которые отбирают у меня вещи, Брайар. Они становятся мертвыми.

Его дыхание — это Новокаин для моих чувств, от которого все немеет. Яд в его голосе проникает в мои поры, заражая меня. Все эти образы возвращаются, те, что мучают меня по ночам. Кровь, змеи, он.

Те, что с ним, самые худшие, потому что я всегда просыпаюсь со струйками пота, стекающими по пояснице, и с влажными трусиками.

— Я не боюсь тебя, — морщусь я.

Еще одна ложь.

— Да? Докажи это.

Клянусь, я чувствую, как его верхняя губа задевает мою, когда он произносит «докажи».

Он крепче запускает руку в мои волосы, превращая их в поводок, с помощью которого он может управлять мной. С быстротой и точностью он просовывает свое промокшее правое бедро между моих ног. Раздвигая и приподнимая меня одновременно.

Я задыхаюсь, мое дыхание сбивается в горле, голова откидывается назад от его хватки, и легкое трение пронзает меня от центра до пальцев ног. Молния рассекает мои кости. Все вокруг становится абсолютно пустым, каждая молекула исчезает. Эта огромная сила энергии проходит через меня, это было всего лишь секундное прикосновение, но казалось, что дольше.

Все мое тело балансирует на его коленях, все давление направлено на мою промежность. Его грубые джинсы натирают нежную кожу между моих ног. Только через несколько мгновений я замечаю, что мои руки лежат на его плечах, обтянутых футболкой.

— Ты уже испугалась, Маленькая Воришка?

Я скрежещу зубами, пытаясь вдохнуть, но все, что у меня получается, — это глотки его дыхания. Его дымное дыхание наполняет меня все сильнее, сильнее, сильнее. Я готова взорваться. Нити ужаса обвиваются вокруг моего горла, удушая меня.

Я напугана, да. Мой разум, мое сердце.

Но мое тело, мое больное извращенное тело, ему это нравится.

Слишком сильно нравится.

Настолько, что я не могу остановить его, чтобы доказать свою точку зрения.

— Съешь меня, — выдыхаю я.

Я чувствую его самодовольную ухмылку прямо над моими губами. Он дразнит меня. Играет со мной.

Я чувствую это волнами. Как его колено начинает двигаться короткими кругами, напряжение не покидает мой клитор. Я чувствую все, как будто он прикасается только к голой коже. Тонкий материал моего бикини только способствует его трению.

Интенсивность медленно начинает нарастать. Мой язык распухает во рту, я прикусываю его, не давая вырваться ни одному стону. Мне вдруг становится жарко, вода, которая раньше казалась льдом, теперь превратилась в расплавленную лаву. Каждое движение его колена разжигает пламя, а я могу только смотреть. Я могу только чувствовать, как разрастается ад.

Я просто тлеющие угли и пепел удовольствия в его руках.

Бог, и он, блядь, знает это.

Алистер проводит языком по своей нижней губе, задевая мою, и я чувствую его слабый вкус. Знаете, как страшно почти ощутить вкус единственного на земле наркотика, который может тебя убить?

Я вишу на качелях жизни или смерти в объятиях Алистера. Ищу удовольствия у того, кто ищет у меня тишины.

«Это просто чтобы доказать свою точку зрения», — напоминаю себе я. Я просто доказываю свою точку зрения. Я показываю ему, что не сдамся, и он не сможет меня напугать. Больше не сможет.

Он дергается, и из моего горла вырывается мучительный стон. Алистер резко вдыхает, впитывая мое удовольствие, пока мы обмениваемся тяжелыми вздохами и стонами.

Я не могу отрицать влажность, просочившуюся между ног, возможно, я могла бы списать это на бассейн, но он знает, знает так же хорошо, как и я. Мое тело жаждет этого.

— Просто скажи мне то, что я хочу услышать. Скажи мне, что ты боишься меня, бездельница, — бормочет он мне в губы.

От его грубого оскорбления в моем животе поднимается жар, мои щеки горят красным, а может, они горят оттого, что я стыдливо вращаю бедрами по его мускулистому бедру. Оно сгибается и напрягается под моим весом, подталкивая меня все дальше