Дети Смерти - Владимир Шимский

— Тсс! — сказал невыносимой боли Малыш.

— На место! — прикрикнул он на разрезвившийся Таир, как хороший хозяин прикрикивает на молодого, не в меру игривого хиссуна.

— Тихо! — приказал он выпрыгивающему из груди сердцу.

Маленьким людям не следует ходить в большой Магр. Это говорил еще Старик. Это повторял Дэн. Это Бигги знал и сам.

— Эй, очнись! — кто-то («Пра?») теребил его за плечо.

— Я умираю, — хотел сказать Бигги, но язык не слушался.

— Терпи, — сказал Пра, — тебе еще рано уми…

«…рать», — эхом отдалось в голове Малыша. Он старался не шевелиться (укус флаиссы смертелен). Но, странное дело — боль отступала. Небо над головой снова стало голубым, а блистательный Таир из кривляки-паяца обратился в небесного странника, чей путь не подчинялся ни воле людей, ни магов, ни богов. Вот он сделал еще один неприметный глазу шаг, и на распластанного на траве маленького уродца легла спасительная тень.

Боль ушла.

Подул прохладный, освежающий ветерок, встрепенувший траву и заставивший ее ласково коснуться щек, подбородка лежащего. Одна травинка пренагло забралась в его уродливый, будто переломленный надвое нос.

Бигги чихнул.

И застыл, ожидая новой волны туманящей разум и смывающей человеческие чувства боли. Он ждал ее. Он молил, чтобы ожидание не затянулось. Пускай приходит. Пускай разорвет его тело в клочья. Пра сказал, что оно должно жить. Малыш знал, что оно не может не умереть.

Укус флаиссы смертелен.

Тем более флаиссы Магра.

Нелепая случайность («неосторожность, Биг»). Насмешка. Нелепость («ерунда, Биг, это — судьба»). Но — именно сейчас! Когда цель так близка! Когда вот он, Дэн, здесь, рядом, в двух шагах. Когда врагов Дэна, и его, Бигги, и Пра, осталось так мало! Когда путь в Магр им закрыт землетрясением. Когда они заперты в пещерах, и лишь воля преследователей позволила бы им выбраться оттуда. Его, Бигги, воля.

И вот ее нет.

Один укус стрелоподобного существа, и человек обратился в прах. Странно, что он все еще жив. «Что ж, это ненадолго», — решил Бигги.

И снова чихнул. И снова с опаской взглянул на безоблачное небо. Оно не почернело. Мудрый Таир спокойно изливал свой жар на скалы, которые блестели, как покрытая потом кожа.

Боль не возвращалась.

— Ну, ты жив, как я погляжу, — услышал Бигги знакомый голос, — и, похоже, не слишком этому рад.

— Хм, — Бигги прикрыл воспаленные глаза.

— Ладно, не притворяйся. Достаточно взглянуть на твое лицо. На нем все написано. — Бигги услышал, как под ногами Пра захрустели мелкие камушки, и скорее догадался, чем почувствовал, что его спутник склонился над ним. — Фи, какая недовольная физиономия! Ну еще бы! Унра обманула тебя. Все вы такие. Говорите о жизни, а цепляетесь за смерть, — Пра наклонился еще ниже, и маленький уродец ощутил его дыхание на своей щеке.

Так дышал сам ветер.

— Бледен, но на умирающего не похож, — констатировал Пра. — Ты не хочешь взглянуть на того, кто сохранил твою жизнь? — («Вот она — случайность!» Но он почему-то сразу понял: для Малыша это слишком обычная смерть. А может быть, кто-то хотел уберечь Бигги от чего-то куда более худшего? И не только его? Другого смысла Праон в этой несостоявшейся смерти не видел. «Нет, — решил Пра, — Бигги — мой щит, и он будет жить. До поры до времени…») Праон усмехнулся: — Ну нет, так нет. Я не обидчив. Некоторые читают по глазам, мне же достаточно твоего носа. Он весьма разговорчив, твой нос, ты знаешь об этом?

— Я знаю носы и похуже, — проворчал Бигги, вспоминая таверну Носатого Игла. И хотя он не был большим любителем харуты, сглотнул слюну: обжечь внутренности было бы в самый раз.

Бигги приоткрыл глаз. Потом второй, и обнаружил, что Пра сидит рядом. Что на нем все та же, с чужого плеча, унритская куртка; что горы истекают потом, а высокое небо — ослепительными лучами Таира. На носу Пра, словно драгоценное украшение, висела сверкающая капля. Мир не изменился. Укушенный хиссой не умер. Все начиналось сначала.

— Стряхни, — хмуро сказал Бигги.

— Что? — не понял Пра.

Малыш не ответил. Он наблюдал, как, оторвавшись от приютившего ее носа, капля плюхнулась на замызганный рукав.

— Уже не надо, — сказал он.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В ЛОВУШКЕ

1

Дальше предстояло ползти на четвереньках. Рассмотрев открывшуюся перед ними хриссову нору, Дэн невольно оглянулся и уставился на Кера. Так и есть. Длинноволосый «капюшон» был бледен (даже яркие отблески факелов на его лице не могли укрыть смертельной бледности). Губы Кера беспрестанно шевелились. И хотя ни одного звука не слетало с его языка, унрит отчетливо расслышал, казалось, вырвавшееся из самых потаенных глубин:

— Хриссы. О, Великие боги, храни меня от…

«Э… да за ним нужен глаз да глаз», — подумал унрит и улыбнулся: чего-чего, а «глаз» здесь хватало.

— С мечами да с факелами не очень-то полазаешь. Хорошо еще арбалеты оставили в пещере, — проворчал Дэн, отвернувшись от бледного как смерть «капюшона» и вновь заглянув в заляпанный маслянистой жидкостью проход. — Ну-ка, поглядим, что это такое.

— Подержи, — он сунул факел Ирду.

Вытащив из-за пояса меч, он наполовину влез в проход и ткнул мечом в ближайшую из маслянистых лужиц.

Ничего не произошло.

— Ага, — нервно сказал унрит. Молчание было невыносимым. «Липкая, гадина, — подумал он. — Лучше не трогать».

Выдернув меч, Дэн вернулся к спутникам. Молча показал им липкую массу на кончике меча. Чем-то она напоминала желтые пятна на скалах. Только была черной и пахла еще отвратительнее. Ирд молча поднес свой факел к измазанному лезвию. Жидкость вспыхнула и, погорев с полминты, угасла. По коридору поплыл едкий, смрадный дым.

Путники переглянулись. Существо, которое могло оставлять такие следы, было бы ужасным.

— Думаю, это следы Древних, — сказал Ирд. — Хотел бы так думать.

Дэн кивнул. Потом усилием воли заставил себя ткнуть пальцем в еще дымящуюся на кончике меча слизь. Мысленно он приготовился к худшему: «Ладно, без пальца как-нибудь проживу». Но не знать, чего ожидать от этой гадости, было бы куда хуже.

Однако палец остался невредим. Он только слегка обжегся о разогретую сталь да разве что запачкался и попахивал не хуже самого магри.

— Смотри, не ковыряйся им в носу, — усмехнулся Ирд.

Таг Тор тоже внимательно обнюхал незнакомое вещество. Немного поворчав, отошел в сторону. Реакция тага немного успокоила унрита. Одной опасностью меньше. Запачкаться — не умереть. Если бы не вытаращенные глаза Кера («а ведь он скоро окончательно спятит», — подумал унрит), можно было бы не мешкать. Однако поведение Кера настораживало Дэна. Он взглянул на Ирда: