Если ты простишь (СИ) - Шнайдер Анна

Впрочем, милосердие — это тоже не про меня. Прощать я умею плохо, в отличие от Арины. Я заметил, какие хорошие у них с Лидой складываются отношения в последнее время, и это меня чертовски радовало. Было бы намного хуже, если бы дочь возненавидела мать. Тем более в таком ранимом возрасте.

Взаимоотношения Лиды и Ариши вселяли в меня надежду, что совместными усилиями у нас получится помочь дочке пройти через семейный раскол.

Чёрт знает, может, поэтому я и предложил Лиде помочь с её проектом? Или это произошло просто из-за чувства благодарности за заботу обо мне, когда я приболел? Не знаю, я не очень-то успел подумать, прежде чем предложить. Просто хотел понять, справляется ли она, чтобы выяснить, не вылетит ли Лида с работы в ближайшее время и не придётся ли нам перестраивать раздельно-совместное воспитание Арины. А потом как-то само и вырвалось предложение… Или…

Вернулась Эльвира. И немного пьяным голосом заявила, усаживаясь в кресло:

— Ну вот видишь, можешь ведь проявлять уважение, когда захочешь!

— Ты о чём?

— Нормально поговорили, по-человечески! — Да, вино точно ударило ей в голову, даже язык немного заплетаться начал. — И «вы-кать» мне перестал. Сегодня я ставлю тебе оценку «у-дов-ле-тво-ри-и-и-и-тельно»! Ещё немного постараешься, и дам тебе добро на встречу с «золотой жилой».

Я чуть наклонился вперёд и сказал:

— А тебе «неуд». — У Эльвиры от удивления округлились глаза. — Потому что ещё не закончила наш проект. Эскиз приняла, а дальше снова стала затягивать. Не перестанешь мучить моих работников до Нового года — накажу… — Я сделал драматичную паузу и добавил: — По всей строгости договора между тобой и студией.

Хоть и надо было поставить эту змею на место, всё же я перестарался. Эльвира явно подумала, что я с ней флиртую. Более того, на её лице мелькнуло сексуальное возбуждение.

Да, на мой выпад Эльвира совсем не разозлилась. Ей понравилось.

Видимо, эта альфа-самка сама не знает, чего хочет — доминировать или чтобы кто-нибудь схватил её зубами за холку.

— Спасибо за интересную беседу, но мне пора, — произнёс я, поднимаясь из-за стола.

— Я тебя не отпускала…

— Серьёзно? — издевательски уточнил я.

Эльвира не нашлась, что ответить. Только смотрела на меня помутневшими от алкоголя глазами, излучающими ещё какую-то эмоцию… Что же это такое? Она словно хотела меня в данный момент либо трахнуть, либо убить, либо всё вместе.

Все варианты мне были неинтересны. И я ушёл.

.

Как только сел в машину, сразу сделал два звонка.

Во-первых, попросил Виолетту поднажать на Эльвиру, чтобы закрыть заказ до Нового года.

А во-вторых, набрал Сашку. Третья пятница — через неделю, можно обсудить всё и вживую, но время не ждёт.

Сашка сразу показался мне непохожим на себя. Голос у него был слишком грустным и недостаточно энергичным. Оживился немного только после моей просьбы:

— Саш, пробей по своим каналам трёх застройщиков, ладно? А то они оказались на удивление недоступными. А с твоими связями и навыками, может, что-то и срастётся.

— А что в них особенного?

— Если я правильно понимаю, то это золотая жила. Я на годы вперёд смогу обеспечить студию заказами и, возможно, полностью отказаться от низкобюджетного сегмента рынка.

— А мне перепадёт?

— А надо?

— Если от тебя не убудет, то да. А так ты знаешь, что с друзей я денег не беру.

— И это твоё качество мы все очень ценим! Но я с радостью тебя отблагодарю.

— Лады, присылай наводку. Гляну, что за черти такие.

— А ты сам-то как? Грустный какой-то. Приболел?

— Да не. Нормально всё.

Талантливый переговорщик Сашка хорошо умел врать. Но то ли плохо старался, то ли по ещё каким-то причинам, но в данном случае явно было слышно — он недоговаривает.

Не сомневаюсь, в Третью пятницу мы всё узнаем, хотим этого или нет.

Потому что умением молчать, ещё и под выпивку, — в отличие от умения врать — Сашка никогда не отличался.

66

Вадим

В понедельник я увидел первые плоды своей занудной офисной «лекции». Некоторые девушки нарочито не пересекались со мной взглядами от греха подальше. Полагаю, кто-то из них даже решил, что босс совсем возгордился и считает всех помешанными на желании затащить его в койку. Мне было плевать, что они думают. Лишь бы их мысли не сказывались на рабочем процессе. Поэтому с одной из девушек я даже специально перекинулся парой фраз, поддерживая зрительный контакт, как бы намекая: «всё окей, я не кусаюсь, смотреть на меня можно».

Только осторожно.

В общем, с первого же дня мне показалось, что охота либо прекратилась, либо перешла в пассивное состояние. И это меня чертовски радовало, да настолько, что мужской монастырь уже даже в шутку не казался привлекательной идеей. Я снова вспомнил, что мне и на работе всегда было хорошо.

Правда, в тот же день всё-таки оказалось, что финал этой дурацкой ситуации ещё не настал. Последнего штриха, видимо, не хватало.

Всё случилось во время обеденного перерыва, когда я сидел в кабинете за столом для переговоров, просматривая горячее предложение от туроператора, и ел вок с курицей, который ради экономии времени заказал в этот раз прямо в офис.

Сам виноват — забыл закрыть дверь на замок.

Сначала в дверь постучали, а затем, ещё до моего ответа, створка приоткрылась, и в проём заглянула девушка, чьё имя я всё никак не мог запомнить. Она устроилась к нам полгода назад и работала на вспомогательной должности, отчего лично мои с ней контакты были сведены к максимально возможному минимуму. Русый хвост, серые глаза, невзрачное, но довольно милое круглое лицо — обычная незапоминающаяся внешность. Но работала эта девушка хорошо, по крайней мере, Виолетта её очень хвалила.

— Извините… извини, я невовремя…

А я даже ответить не мог: рот был занят лапшой в соусе терияки. Только махнул рукой, чтобы девушка зашла, спешно прожевал, вытер рот салфеткой и одарил собеседницу взглядом собаки, у которой изо рта вытащили кость.

— Извини ещё раз. Давай я потом зайду... — с волнением протянула девушка, по-прежнему переминаясь с ноги на ногу возле двери.

— Чтобы ещё раз отвлечь? Давай уж, говори, с чем пришла. И иди сюда, что ты там встала?

Девушка молча хлопала глазами, словно потеряла мысль, которая привела её ко мне. В руках нежданная визитёрша держала немного мятый лист бумаги. Вновь переступив с ноги на ногу, она наконец резко пошла вперёд и положила его на стол передо мной.

— Вот. С этим я пришла…

— Заявление об уходе… — прочитал я вслух. — Та-а-ак. И почему?

— Не могу здесь работать.

— По какой причине?

— Ну… Просто… — Она мялась, кусая губы.

— Почему не можешь? — повторил я, начиная раздражаться. Клещами, что ли, из неё вытаскивать ответы? Я вообще-то есть хочу. Но подписать заявление сразу я не мог — не в моих правилах. Я всегда узнавал у сотрудников, в чём причина увольнения.

— Из-за вас… из-за тебя, — выдохнула вдруг девушка, чуть порозовев. — Ты сам сказал на собрании, что настало время менять работу.

Я не сразу понял, о чём она говорит. Я уже не помнил в точности своих слов из «лекции», только основные идеи.

— Так, подожди… Тоня…

— Я Соня.

— Да, конечно, Соня. Скажи прямо, что происходит? А то я в намёках не силён.

Она глубоко вздохнула, собираясь с духом, и выпалила:

— Это я отправила поцелуй на чашке… Настя отошла на мгновение, и я не сдержалась.

Да твою ж…

Я недовольно закряхтел, потёр виски и дал себе приказ быть с девушкой помягче, не срываться и попробовать уговорить её остаться. Во-первых, потому что Виолетта хвалила эту Соню, во-вторых, потому что увольнение перед Новым годом невыгодно ни ей, ни мне, ну и в-третьих…

Не верил я, что у этой девчонки настолько всё серьёзно, чтобы прям увольняться. Ладно Лида, мы были женаты одиннадцать лет. А с Соней я за полгода не перемолвился даже парой слов. Что за блажь? Детский сад какой-то, поцелуй ещё на чашке…