Книжный клуб Джейн Остен - Карен Фаулер

1938 — Г. Дж. Уэллс, реплика персонажа в романе; выражает ли она собственное мнение Уэллса — неизвестно{33}

«Англичанка Джейн Остен совершенно типична. Я бы назвал ее квинтэссенцией. Какое-то неотразимое поблекшее очарование. Как эти хрупкие бабочки — ничего мужественного».

1940 — Д.У. Хардинг{34}

Я так понял, что она — тонкий сатирик, неподражаемо легкой рукой раскрывающий забавные недостатки и милые слабости людей, среди которых жила и которых любила... Этого хватило, чтобы я твердо решил ее не читать. И такое представление, думаю, весьма обманчиво...

Должно быть, чтобы безмятежно наслаждаться ее книгами, сторонникам общепринятого взгляда на ее книги всегда приходилось слегка недопонимать ее слова.

1940 — реклама фильма «Гордость и предубеждение» от кинокомпании «Метро-Голдвин-Майер»{35}

Пять очаровательных сестер открывают небывалую, веселую охоту, расставляя сети для растерянных холостяков! Девочки! У этих охотниц на мужей есть чему поучиться!

1944 — Эдмунд Уилсон{36}

За последний век с четвертью в английской литературе произошло несколько революций вкуса, и, пожалуй, лишь два имени не испытали на себе непостоянство моды: Шекспир и Джейн Остен... Она вызывает изумленное восхищение самых разных авторов, и надо сказать, что сегодня Джейн Остен и Диккенс, как ни странно, являются единственными английскими романистами... самого высшего класса, наравне с великими писателями России и Франции... Как этот дух воплотился... в сознании благовоспитанной старой девы, дочери сельского священника, которая совершенно не видела мир, не считая коротких поездок в Лондон и нескольких лет жизни в Бате, и описывала главным образом проблемы провинциальных девушек в поисках мужей, — вот одна из удивительнейших аномалий в истории английской литературы.

1954 —К.С. Льюис{37}

В худшем из рассказов Киплинга кто-то называет ее матерью Генри Джеймса. Я скорее склонен считать ее дочерью Сэмюэла Джонсона: она переняла его здравый смысл, его нравственность, даже многое из его стиля. Я недостаточно разбираюсь в Джеймсе, чтобы судить о первом утверждении. Но если он от нее что-то и унаследовал, то, наверное, чисто в структурном смысле. На мой взгляд, она полностью противоположна ему по стилю, системе ценностей, характеру. Я уверен, что, встретив Элизабет Беннет, Изабелла Арчер сочла бы ее «не слишком образованной», а Элизабет, боюсь, заметила бы в Изабелле недостаток как «серьезности», так и жизнерадостности.

1955 — Лайонел Триллинг{38}

Животный характер негодования Марка Твена, вероятно, следует толковать как отвращение мужчины к обществу, где женщины выглядят центром интересов и власти, как панический страх мужчины перед картиной мира, где мужским началом, хоть оно и представлено как прекрасное и необходимое, руководит и управляет женский ум. Профессор Гаррод, в своем эссе «Джейн Остен: переоценка» обобщающий все претензии к Джейн Остен, выражает негодование почти столь же звериное, как и Марк Твен; он подразумевает, что писатель-женщина наносит мужчинам непосредственное сексуальное оскорбление.

1957 — Кингсли Эмис{39}

Мораль как Эдмунда, так и Фанни отвратительна, и то, что автор одобряет их чувства и поведение... делает «Мэнсфилд-Парк» безнравственной книгой.

1968 —Ангус Уилсон{40}

Что касается горстки враждебных критиков Джейн Остен с викторианской эпохи до наших дней, то они либо неуместно экспансивны, как Шарлотта Бронте, Марк Твен или [Д.Г.] Лоуренс, либо недостаточно компетентны, как профессор Гаррод, либо критичны лишь отчасти, как мистер Эмис в своем нежелании пригласить мистера и миссис Эдмунд Бертрам на ужин; менее интеллектуальные, неумеренно восторженные обожатели скорее портили ее высокую репутацию, чем враждебные критики.

1974 — Маргарет Дрэббл{41}

Некоторые писатели написали слишком много. Другие написали достаточно. Но есть и такие, которые, в глазах своих поклонников, написали бесконечно мало, и Джейн Остен одна из них. Если бы нашли еще один роман Джейн Остен, это, вероятно, вызвало бы больше искренней радости, чем любая другая литературная находка, не считая новой крупной пьесы Шекспира.

1979 — Сандра М. Гилберт и Сьюзен Гьюбар{42}

История Остен особенно польстит читателям мужского пола, потому что описывает укрощение не просто женщины, а непокорной девушки с богатым воображением, которую подчиняет себе умный влюбленный в нее мужчина. Подобно промокательной бумаге, прижимаемой поверх ее рукописи, история Остен о необходимости молчать и повиноваться усугубляет подчиненное положение женщин в патриархальной культуре... Но одновременно... Остен всегда побуждает читателей «восполнить пробелы» в этой истории. [Последняя цитата — из Вирджинии Вулф.]

1980 — Владимир Набоков{43}

Книгу мисс Остен не назовешь ослепительно ярким шедевром... «Мэнсфилд-Парк»... это работа леди, игра ребенка. Но из ее корзинки с рукоделием, словно тончайшее шитье, выходит искусство, а в этом ребенке есть искра изумительной гениальности.

1984 — Фэй Уэлдон{44}

Я также думаю... что никто не взял ее в жены по той же причине, почему Кросби не опубликовал «Нортенгерское аббатство». Просто это было слишком. Под шипучим весельем громыхало нечто жутковатое — нечто, способное взять мир за пятки и встряхнуть его.

1989 — Кэта Поллитт, из стихотворения «Перечитывая романы Джейн Остен»{45}

Что я находила в них смешного?

Маман глупа, тупа или на небесах.

Папа — добряк, ублажаемый придурок.

Классовый вопрос застрял в зубах.

1989 — Кристофер Кент{46}

Оксфордский преподаватель Х.Ф. Бретт-Смит в Первую мировую войну служил консультантом при госпиталях, подбирая книги для раненых солдат. «Пациентам с тяжелыми неврозами, — вспоминал бывший студент, — он назначал Джейн Остен»...

Пока бушевала Французская революция, Джейн Остен едва ли оторвала взгляд от своего литературного шитья. Кто лучше восстановит душевное равновесие, утраченное под Пашендалем или на Сомме? В терапевтической тиши ее страниц жертвы истории находили спасение от врага.

1993 — Гиш Чжэнь{47}

Наверное, следующим писателем, оказавшим на меня заметное влияние, стала Джейн Остен. «Гордость и предубеждение » я зачитала до дыр. Очень хотела быть Элизабет Беннет. Конечно, сегодня мне случается слышать: «Как это по-английски»; некоторые думают, меня должна была сформировать китайская опера или еще что-нибудь.

1993 —Эдвард У. Сэд{48}

Но о «Мэнсфилд-Парке» нужно сказать еще очень и очень многое... Возможно, тогда роль Остен и доимпериалистического романа вообще в империалистической экспансии покажется более существенной, чем на первый взгляд.

1995 — статья об эссе Терри Касл{49}

Была ли Джейн Остен лесбиянкой? Этот вопрос, сформулированный традиционно сдержанным «Лондонским книжным обозрением», стал заголовком эссе стэндфордского профессора Терри Касл, которая глубоко исследовала «бессознательное гомоэротическое измерение» писем Остен к ее сестре Кассандре. Такая мысль произвела немалый переполох среди поклонников Остен.

1996 —Кэрол Шилдс{50}

Героини Остен впечатляют тем, что в социально-экономической системе, ставящей их в невыгодное положение, пользуются реальной властью... Читая романы Джейн Остен... мы видим, что ее женщины не просто знают, чего хотят, — они выработали четкую стратегию, как этого добиться.

1996 —Мартин Эмис{51}

Непостижимо, но Джейн Остен способна каждому подыскать занятие. Моралисты, эросо-агаписты, марксисты, фрейдисты, юнгианцы, семиотики, деконструкторы — все находят себе игровую площадку в шести довольно похожих романах о провинциальном среднем классе. И для каждого поколения критиков и читателей ее книги обновляются сами собой.

Любая эпоха расставляет акценты по-своему; на сегодняшнем празднике Остен выявляются тревоги наших дней. Мы увлеченно роемся в деталях и атрибутах мира Джейн, однако наши выводы преимущественно безрадостны. Прежде всего мы замечаем, как мало у женщин шансов: каким коротким был брачный возраст и как медленно и бессодержательно тянулось это время. Мы замечаем, сколько представлялось случаев для социальных оскорблений и как охотно сильные наносили такие оскорбления. Мы видим, что слабые почти не могли дать отпор своим ненавистникам. Мы задумываемся, кто должен взять замуж бедных девушек. Бедным мужчинам нельзя. Богатым тоже. Кто тогда?

1996 — Энтони Лэйн{52}