Мыльная сказка - А. Котенко

Поэтому коварная Создательница делала просто: мужа своего убивала, а сына отправляла в большой мир, который сковывал магические способности ее детей.

– И это, как вы понимаете, были далеко не заурядные люди, - заключила Марфа.

Кто-то из них ничем не отличился в жизни и умер, как и любой обычный человек. Кто-то был гоним и кончил свои дни у лекарей или на дыбе. Но большинство сыновей Создателя перевернули мир. Например, чингизиды и Мамай.

– Так, - понял, наконец, программист, - Чингисхан напал на Русь, потом было это… иго татарское, насколько я помню…

Марфа кивала ему.

– А потом, когда Мамай отправился с очередным походом на Русь…

– Тут-то его Яга с Кощеем и взяли. Они на Куликовом поле и повстречались-то в первый раз. А Русь после татар, как понимаете, совсем иной стала… Вот вам и дитя Создателя. Но не все ее чада были злодеями.

Например, Марфа рассказала о Петре Первом. Против него Яга с Кощеем не выступали, наоборот, помогали, и в очередной раз, кстати, поженились в дни основания Петербурга. Что поделать, жизнь их долгая, Бессмертный часто отправлялся в загул с молодухами. Тогда нервы Яги не выдерживали, и она уходила от своего благоверного.

– Вот, оказывается, кто нашу историю вершит: не личности, не гении, а Создатель всего мира! Никогда бы не подумал! - шептал под нос Иван, пока кормилица продолжала рассказ.

Сам Иван-царевич клевал носом, ровно как и Милли, потому что они перестали улавливать нить повествования в странных разговорах пришельцев из большого мира.

– Так, Марфа, - хлопнул в ладоши программист, - давайте коротко и ясно, к чему вы все это нам рассказали.

– Да к тому, касатик, - она посмотрела на Тутанхамона, - что рядом с тобой сидит, похоже, потомок Создателя. Не думаю, что он сын ее. Слишком слаба его магия, но явно он не от мирских родителей или хотя бы полукровка. Потому как ни один пришелец из большого мира не был способен на изначальную магию! Значит, ты, мой мальчик, был рожден здесь, либо твой родитель оказался изгнан из нашего мира. Но я не помню, чтобы откуда-то гнали колдунов. А это значит, что ты наследник дитя Создателя.

– Моего отца звали Эхнатоном, может, вы его знали? - спросил он у Марфы.

Но та лишь отрицательно покачала головой. Создательница никогда не давала имен своим детям. Она отправляла их в большой мир, подменяла ими слабых царевичей или тех, кому, она видела в своем Лесу, предстояло стать великими людьми.

– Понимаешь, мой мальчик, - тихо сказала она, с жалостью глядя на Тутанхамона, - если бы ты, ее внук или правнук, попал бы в ее сети, то на свет появился бы тиран с неимоверной магической силой. Выдержит ли мир такое явление?

Парень вздрогнул, а потом самопроизвольно поблагодарил колдунью, что та спасла его от незавидной участи. Но Марфа в ответ лишь отмахнулась: пустяки, дело обычное - примочка из живой воды - и силы восстановлены.

– Ни фига себе устройство мира, - продолжал дивиться программист, - а Шаулин-то, небось, самым странным явлением считает двуглавого упыря или вурдалака с ослиным хвостом. Знаешь что, Тутен?

Напарник весь во внимании посмотрел на него:

– Ни слова Шаулину обо всем, что мы тут узнали. И вообще, никому ничего: были в Лесоморье, твою сестру замуж выдавали, - Анхесенпаамон квакнула в поддержку слов Ивана. - Ты впредь не пользуйся изначальной магией. Договорились?

Тутанхамон покорно кивнул. Он не подозревал, что может статься с людьми, которые вдруг узнают, что все великие правители и ученые из их мира - всего лишь колдуны, подсунутые в историю неким гипотетическим Создателем.

– Ну! А теперь, что там со свадьбой? - решил по-быстрому сменить тему Иван Дурак.

Царевич подскочил на кровати с воплем: 'Ну, разобрались?' Милли тут же открыла глаза, будто и не спала она вовсе, а слушала разговоры вожатых со странной колдуньей Марфой.

Та откланялась и, предложив услуги по изначальной магии, ушла.

– Нет, со шмагией достаточно наигрались! - Иван Дурак нарезал круги по комнате, изредка поглядывая на лягушку. - Лично у меня чуть крыша не поехала от того, что нарассказывала эта дамочка.

– А ведь так оно и есть, - насупившись, сказал Тутанхамон, - и ее история совпадает с тем, что поведали мне родители.

– Ладно, забудем на время об этом, - отмахнулся программист. - Наша задача сделать так, чтобы лягушка снова стала царевной и не раньше, не позже, а аккурат на свадьбе. Ну, а когда она превратится в Аню, то с танцем, думаю, проблем не возникнет!

Царевич не мог поспорить.

– Так, - почесал Иван Дурак в затылке, - протестировать бы жабу.

На него посмотрели как на последнего идиота три пары недоуменных глаз.

– Чего вы? - не понял он. - Ну, чмокнуть лягушку и посмотреть, превратится ли она в девицу, или жабой останется. Если чуда не произойдет - срочно искать другую жабу, которая в девку конвертируется, или как там этот процесс называется.

– Так дело не пойдет, - возмутился царевич. - Ты уже один раз тестил, как ты выражаешься, мою Анечку, больше не дам.

Услышав это, Дурак покраснел до кончиков ушей и отвернулся. В итоге решено было положиться на Чудо. Нет, не на Милли, чье имя переводилось точно так же, а на магию снадобья, украденного у Водяного: там же про замужество написано.

– Стойте, - пасовал царевич, - а если средство не подействует… мне что, придется на лягушке жениться?

Три кивка были ему ответом.

Наутро полцарства собралось в шикарном дворце царя Гороха. Три любимых его сына, одетые в красные кафтаны, стояли во главе стола. Феофан с Тимофеем - под руки с невестами, а Иван - с подушкой, на которой гордо восседала маленькая лягушонка. Даже дети хихикали над младшим сыном, что решил взять в жены неприглядное животное, а в толпе ходили слухи: мол, лягушка у меньшого - мастерица на все руки. И только боярин Савелий правдами и неправдами пытался оклеветать несчастное животное.

Царь вошел в огромный зал вместе с попом, что венчал молодых царевичей. Иван и Тутанхамон стояли в первом ряду, как можно ближе к столу с яствами. Программист все время отворачивался от царя и боярина, чтобы те не заметили его сходство с царевичем и не припомнили о вчерашних вылазках по отвлечению внимания, а совсем не шамаханский рогатый колдун, которому Марфа, кстати, подарила один из детских парадных кафтанов Иванушки и белую батистовую рубаху, старался пробраться как можно ближе к своей сестрице-лягушке.

И не заметили агенты, как Милли покинула их дружную компанию, когда поп уже венчал первую пару.

Поцеловавшись под громкие крики 'Горько' и обнявшись, Маруся оставила своего мужа и пустилась в пляс. Ее изящные ножки в красных сапогах четко ступали на пол под такт музыки, что наигрывали на балалайках приглашенные песняры.

– Славно танцует жена моего старшего сына, - не мог нарадоваться Горох, - кабы она была царицей…

Когда музыка смолкла, Маруся в пояс поклонилась царю, а потом мужу, и они с Феофаном отправились за стол. Настала очередь для Тимофея с Фёклой. Но их обручальная церемония почти ничем не отличалась. Даже для танца девушка выбрала практически тот же мотив.

И вот к попу вышел Иван-царевич, неся перед собой подушку с невестой. В толпе началось улюлюканье, смешки, свист, шептание. И только Иван Дурак и его напарник стояли, стиснув зубы и скрестив пальцы.

– Итак, жених, поцелуйте невесту, - раздалось на весь зал, и народ зашелся в хохоте.

Маруся с Фёклой праздновали свою победу, глядя на то, как младший царевич подносит губы к влажному тельцу своей невесты. Неужели обвенчается?

И тут лица всех присутствующих начали вытягиваться, а Иван Дурак и Тутанхамон закрыли глаза руками - таким ослепительным был свет, объявший маленькое тельце животного.

Царевич уронил подушку и отшатнулся. А когда марево потухло, он и сообразить не успел, как чьи-то горячие губы коснулись его щеки, и тоненький приятный голос прошептал на ухо:

– Ванечка, я так тебя ждала!

Он распахнул глаза и увидел, что у него на шее висит невысокая девушка с длинными черными волосами, в которые заплетены золоченые нити. А наряд ее белый с драгоценными отделками, иначе как царским, назвать было сложно.

Она спрыгнула на пол и глазами, полными слез, впилась в лицо царевичу. Невеста шептала под нос его имя в уменьшительно-ласкательной форме. Потом она испуганно огляделась и тихо спросила:

– Ваня, где я? Где мой брат?

– Объявляю вас мужем и женой! - тем временем сказал священник.

Горох сидел за столом и слова не мог вымолвить, ровно как и вся присутствующая толпа. Изредка отошедшие от шока бросали: 'Настоящая царевна!' или что-то в этом духе.

Боярин Савелий бегал вокруг своей ненаглядной дочери и кричал что-то несуразное от зависти.

– Так вот какая ты, царевна-лягушка, Анечка…

– Ля-гуш-ка? - округлила она глаза.