Эра магов - Анастасия Церковская

храбрее!

Френкерен приоткрыл один глаз и вопросительно посмотрел на магичку.

— С чего ты решила, что я боюсь? Поддаваться примитивным инстинктам — просто это не мое.

Ниамару немного отпрянула и наклонила голову, пристально глядя в глаза жрецу.

— Чтобы знать, что это не твое, нужно проверить.

Она звонко засмеялась и щелкнула пальцами. Комнату окутал всепоглощающий мрак.

Я — гнев, Я — мощь! (Глава 15)

Гнев питает меня.

Он наполняет тело и дает сил не сойти с ума, жить в гармонии даже с этим отвратительным местом. Я воплощение свирепой ярости, я пламя, что очищает этот мир от скверны!

Я ведь поэтому здесь, верно?

Морозный воздух щекочет нос, под копытами хрустят ветки, и дорога снова зовет меня.

Я брожу по этой земле уже довольно давно, по памяти могу найти дорогу к любой человеческой обители с закрытыми глазами, вот только там мне не место, приходится избегать смердящих городов, пропитанных безысходностью и пороком. И мусором.

Они пытаются сохранить чистоту в своих муравейниках, скидывая отходы за пределы серых стен.

Я отбросил ногой подвернувшуюся бутылку и, навострив уши, замер.

Городская свалка. Ты так омерзительна, но как же при этом щедра! Ты приманиваешь к себе зверье и птиц, и они приходят сюда снова и снова, зная, что тут могу быть и я.

«Но соблазн поковыряться в отходах слишком велик, да, псина?»

Я присмотрелся к собаке, которая копошилась на небольшом пригорке, разрывая остатки пластика и вылизывая их, учуяв там остатки пищи. Ее тело молодо, энергия струится по тушке стремительным потоком — псине от роду не больше года, она могла бы существовать еще, в ней жизни на десяток лет. Но голубые нити, текущие в ее плоти, манят меня. И я иду к ним.

«Да, да. Ты насторожилась, ничтожная тварь, замерла в ужасе перед ликом смерти? И правильно, я заслужил подобных почестей даже от такой бесполезной твари, как ты. Да-да, беги, псина, развлеки меня!»

«Но… ты же понимаешь, что от смерти не сбежать? Я ведь твоя смерть, и я тут, чтобы прервать твое пребывание в этом чудовищном мире!»

Под копытами хрустит молодой позвоночник, мои зубы впиваются в тонкую мохнатую шею, клыки проходят через вонючий мех пса под тонкую кожу, а под ней меня ждет нежнейшая и сочная плоть. Ее я не могу употребить в пищу, но как же это приятно!

Собака визжит, теряет подвижность. Голубые нити ее жизни устремлены ко мне, они текут по венам и насыщают энергией до приятной дрожи в коленях. Я чувствую эйфорию. На секунду жажда утолена.

Я страждущий, бродящий в снежной пустыне среди безжизненных холмов. Собираю словно по капле, крупицы пламени жизни.

Жалкие объедки той энергии, что текла в моем родном мире нескончаемым потоком, она витала в воздухе, и за ней не требовалось охотится, как сейчас.

Вот что ты сделал со мной, проклятый мир! Забрал воздух, которым я дышал, заставил сражаться за каждый вдох, и охотиться, бесконечно охотится на тех, в ком горит чистое пламя жизни.

Не для этого ли ты сделал меня таким, чтобы я очистил тебя от грязи? Я не могу остановиться, сила сжигает меня изнутри и только на короткие мгновения я могу быть счастлив, когда твои создания питают меня своей жизнью.

Сперва я видел выход в пространственных скважинах, они изредка в этих землях встречаются. В графстве Иллор есть одна такая, и, о всевышние силы, как же я много времени провел там! Я нырял в нее, я наполнялся синим пламенем и чувствовал себя самым счастливым на свете.

Огонь скважины как наркотик: сперва он возносит до небес, даруя всепоглощающее счастье, а затем тело пресыщается, и нет больше той дрожи, того восторга. Омут страстей утихает.

Именно поэтому я покинул скважину с синем пламенем и, поголодав немного, снова стал чувствовать вкус энергии жизни. Та, что в живых существах, намного слаще и приятнее, чем в безликом синем пламени.

В каждом живом существе она особенная, с уникальными оттенками и разного качества. Да, со временем я стал разборчивым гурманом.

«О, да. Воздух рассекают крылья. Птицы, вас тут много, но вы такие крохи, что с вас взять? На один кус. Вы не стоите потраченных на погоню за вами сил».

Я прошагал по груде хлама до другого конца свалки и услышал рев приближающегося двигателя. К свалке ведет одна единственная дорога через лес, и заканчивается она тупиком. Что ж, я могу понаблюдать за двуногими, которые рискнули направиться сюда в вечернюю зимнюю стужу.

У обочины остановилась серая машина, и оттуда выскочило двое человек, мужчина и женщина.

Они встревожены: она хватается за голову, а он оглядывается и что-то высматривает. Указывает на следы другой машины, побольше. Люди бегут по нему и останавливаются, где след прерывается. Тут мусор свежий, его привезли недавно.

«Что, двуногие, вы тоже хотите поживиться?»

Я остановился на пригорке у искореженного металла, что раньше был мощной машиной, разглядывая, как люди копошатся внизу.

— Зачем? Зачем ты прибиралась в моей комнате! Я просил тебя? — голосил человек, обращаясь к своей женщине.

— Там из-за пыли невозможно дышать! Ты завален хламом! Я и так долго терпела твой срач.

Мужчина разгребал мусор и причитал:

— Три года коту под хвост! Я был так близок к нашей мечте, я накопил почти всю сумму! Ну вот дернуло же тебя! Эх!

— Может, найдем еще. Машина выгружалась где-то тут.

— Это могла быть и другая машина, наша улица не единственная! Все, ищи эту коробку с супер-котиками и не говори под руку.

Люди копошились в своих же отходах, злились и психовали, но уходить совершенно точно не спешили. Женщина вдруг подняла голову вверх и столкнулась взглядом со мной. Я не шелохнулся, продолжая наблюдение за нелепыми существами.

— Тим… — женщина дернула человека за плечо и указала в мою сторону.

— Какая жуткая тварь, только посмотри на его уродливый шрам, — отозвался мужчина.

— Тим, у него вся морда в крови. Может, ему плохо?

— Лера, тебя сейчас это волнует? Мы потеряли все наши сбережения, а ты волнуешься о лошадке? Что с тобой не так?

— Прости.

И они снова опустили головы, продолжив морщиться и кривиться, перебирая жирный пластик из-под рыбы.

Что ж, люди эти не самое аппетитное блюдо. В женщине жизни на двадцать лет, в мужчине — на сорок. Человек явно проживет дольше, если его не трогать. Хочу ли я их жизнь?

Я склонил голову и