Дорога домой - Олег Таругин

Зато попадались следы человека, вернее, его останки. И даже не одного: в предрассветном сумраке он наткнулся на иссушенные жарким солнцем доски и выбеленные кости. Как и почему погиб небольшой караван, уже никто не мог поведать, но в ящиках, громоздившихся в полузанесенном песком фургоне, лежали новехонькие карабины Маузера «98К» и цинки с патронами калибром в 7,92 миллиметра. Тут же обнаружился истлевший мешок, из которого высыпались тускло-желтые монеты с незнакомым профилем на аверсе. Равнодушно сдвинув их носком ботинка, Кулькин продолжил поиски. И ему повезло – в самом дальнем углу занесенной песком рухнувшей палатки он нашел большую флягу и, задумчиво хмыкнув, отвинтил пробку. Вода, неизвестно когда налитая, оказалась на удивление годной. За прошедшее время больше половины, конечно, испарилось, но литра два самой драгоценной на планете жидкости осталось. Фляга оказалась серебряной, это Саша определил просто, срезав остатки кожаной оплетки и ковырнув металл ножом. Поколебавшись, он все-таки оставил ее там, где она лежала, забрав только воду. Подумав, старлей выстрелил в воздух одним патроном, отдавая почести погибшим на неведомой ему войне. Они не смогли выполнить свой долг, но помогли ему выжить. Да и вообще – мертвые сраму не имут…

…На пересечении двадцать пятой широты и Атлантического океана лежит не ведомая никому, кроме составителей лоций, бухточка. В этой-то бухточке и подобрала небритого заросшего человека, правильно ответившего на пароль, четырехместная резиновая лодка с атомохода «Светлоярский комсомолец» Северного флота СССР. Для окончательной идентификации незнакомцем было добавлено в адрес мичмана несколько сложносочиненных изысков, несомненно, обогативших его филологию, если бы, конечно, оные слова можно было записать. Но, увы, бумага обладает способностью гореть и даже самовоспламеняться от стыда. А на подводной лодке открытого огня разводить нельзя.

Задание было выполнено, щетина сбрита, душ принят. Впереди оставались долгие недели подводного похода, составление множества рапортов и сладкие мечты о битье морды лица некого капитана Ершова.

Разумеется, мечты так и остались мечтами.

А еще осталась намертво вплавленная палящим африканским солнцем в неведомо какие структуры человеческого мозга память о том, как хрустела выгоревшая трава под рубчатой подошвой прыжкового ботинка.

Память о молодости…

Глава 8

Россия, г. Ангарск, недалекое будущее

(все еще продолжение)

Спать старые товарищи разошлись лишь под утро, когда выходящее на восток окно подернулось робким розовым проблеском грядущего рассвета. Впрочем, «разошлись» – это, конечно, сильно сказано. Поскольку гостиная была занята в полном соответствии со своим названием, генералы просто разложили – кстати, впервые за два десятилетия! – диван, для чего пришлось сдвинуть в сторону компьютерный стол, и улеглись на излишне узком для двоих здоровых мужиков ложе. Кулькин с удовольствием лег бы и просто на полу, чай не зима, но не хотелось тревожить гостей поисками дополнительных спальных принадлежностей. Да и лень было.

Компьютер больше не выключали – по просьбе Алекса, так и не объяснившего, для чего именно. Единственное, что сделал Александр Юрьевич перед тем, как ненадолго придавить подушку, – пошире распахнул окно, поскольку накурили они изрядно. Будильник не ставил: прошлая жизнь, несмотря на двухдесятилетний «простой», приучила его вставать строго в заданный час, и пока что внутренний будильник его ни разу не подводил.

Проснувшись, Александр Юрьевич несколько секунд лежал с закрытыми глазами, в ускоренном темпе прокручивая в мозгу вчерашние события. Между прочим, весьма полезная привычка, также пришедшая из прошлой жизни. Необходимости вспоминать, где он находится и что происходило вчера, не было. Мозг, несмотря на неумолимые, увы, годы и выпитый вчера алкоголь, пока что – тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! – работал, как швейцарские часы. А еще сегодня ночью ему снилась Африка – такое случалось нечасто, раз в несколько лет. Впрочем, что означает сей факт и означает ли что-то, Александр Юрьевич так за все годы и не разобрался…

Потянувшись, Кулькин встал с дивана, постаравшись не разбудить товарища. Глянул на часы – половина девятого. Ершов немедленно натянул на себя клетчатый черно-коричневый плед, в пару движений сделавшись похожим на кокон исполинской гусеницы. И сообщил, не раскрывая глаз, абсолютно трезвым и бодрым голосом:

– Чайник поставь, кофе хочу. Ложку кофе на две сахара, перемешать не забудь.

Генерал-майор был готов прозакладывать все на свете, что уже в следующий миг товарищ снова крепко спал, причем – безо всякого обмана. И наверняка будет дрыхнуть, пока он не зайдет в комнату с чашкой помянутого кофе в руке. Вот это выучка! Такое, как говорится, не пропьешь – а ведь приняли они накануне изрядно. «Перемешать не забудь» – каково, а? Джеймс Бонд, блин, местного розлива…

По пути на кухню, стандартную хрущевскую пятиметровку, еще в начале девяностых выложенную под самый потолок чешской голубенькой плиткой, местами уже осыпавшейся (можно, конечно, и вернуть беглянок на место, но Кулькин так и не нашел для этого ни времени, ни желания, складируя осыпающуюся керамику под раковиной), заглянул в гостиную. Гости мирно дрыхли, кто на диване, кто в спальниках на полу. Оно и понятно: вчера впервые за столетие более-менее сытно поели и нормально выспались. Тихонько притворив за собой дверь, пошел ставить чайник.

Как и ожидалось, Ершов проснулся, стоило Александру Юрьевичу войти в кабинет. Все так же не раскрывая глаз, Сан Саныч отбросил плед, потянулся и пружинисто поднялся на ноги. «Нет, таки не стареют душой ветераны, – мимоходом умилился Кулькин. – Печень еще вполне так себе нормально фурычит, ведь вчера, почитай, два пузыря приговорили». А вот курить определенно нужно меньше, всю комнату провоняли, и горло дерет. И никакой разницы, что его «Кэпстен», что ершовские «бюджетные» сигареты.

– Доброе утро. – Товарищ выглядел вполне бодро, словно и не лег спать с рассветом. – Давай свой кофе. Растворимый, конечно?

– Вчера ты что-то не спрашивал, хлебал за милую душу, – буркнул Кулькин, припарковывая чашки на краешке стола, подальше от клавиатуры. – Пей давай…

– Да я чего, я ничего. – Товарищ сделал солидный глоток. – Нормальный кофе. Гости спят?

– Без задних ног.

– Вот и хорошо, пусть сил набираются. Сегодня у них непростой день будет.

– Это еще почему? – удивленно вскинул брови генерал-майор, глядя на товарища поверх кружки.

– Да поговорить с ними серьезно хочу. Вчера меня больше общие моменты интересовали, а сегодня пора и деталями заняться, сам должен понимать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});