Лунный свет - Дженн Беннетт

сказал он, в точности следуя своей роли. – Затем поднял руку и махнул кому-то в противоположном углу комнаты. – Прошу меня простить. Мисс Скарлет пытается обольстить мою жену. Мы с вами еще увидимся.

По комнате, с подносом с закусками, наворачивал круги плотный бородатый парень лет двадцати в вульгарной ливрее французского лакея. Проинформировав нас, что его зовут Аполлон, он представил нас друг другу, каждый раз называя именами наших персонажей. Многие гости были здесь уже не впервые, поэтому, когда нас представили другим новичкам, я с радостью обнаружила, что не мы одни делали на этом поприще первые шаги. Появились новые персонажи – доктор Оркид, мисс Пич, принц Ажюр, – в целом девять пар. Не успели мы еще толком со всеми перезнакомиться, как в комнату с двумя гигантскими пакетами для покупок вошел молодой человек в черном костюме.

– Добрый вечер, господа, – сказал он, пресекая все разговоры, – меня зовут мистер Бодди, именно я, хозяин этого элегантного, чудного особняка, пригласил вас всех этим вечером сюда.

После взрыва аплодисментов и хора одобрительных возгласов мистер Бодди сообщил, что у нас всех есть нечто общее. И что же именно?

Жена полковника Мастарда, явно слегка навеселе, закричала:

– Шантаж!

Эта ее выходка явно разозлила актера, играющего мистера Бодди, который на несколько секунд выпал из роли. А потом произнес перед нами пламенную речь о том, что мы все безжалостные типы, каждый из которых свято хранит свою мрачную тайну. И вы только посмотрите! У него был припасены для нас подарки под стать нашим презренным, мерзлым душам. Он вытащил из пакетов кипу коробок, сказал: «Встретимся за ужином, господа злодеи!» – и вышел из комнаты, после чего каждая пара выбрала себе презент. Перед тем как открыть наши коробки, Дэниэл их встряхнул. Внутри оказалось орудие убийства, нам достался подсвечник.

Пока все суетились вокруг бутафорского оружия, вернулся дворецкий и повел толпой нас через фойе в столовую. В сверкании еще одной люстры там стоял стол, кичившийся фарфором, серебром и свежими цветами.

– Попрошу каждого из вас найти карточку с его именем, – проинструктировал нас мистер Уодсворт, – и, перед тем как сесть, положите оружие на столы у стены.

В точности выполнив его приказание, мы отыскали за столом свои места и устроились напротив юноши с девушкой – Пикоков. Они улыбнулись нам, но потом, как я заметила, посмотрели на Дэниэла и о чем-то зашептались, отчего мне сразу стало как-то неуютно.

Когда подали салат, мистер Уодсворт попросил каждую пару вскрыть конверт, не показывая другим его содержимого. В том, который выдали нам, оказался «блокнот детектива», чтобы помечать галочкой доказательства и улики, а также там вкратце описывались мотивы, которыми руководствовались наши персонажи (мистер Бодди нас шантажировал после того, как мы провезли контрабандой из Южной Америки ряд артефактов, и если бы дело вскрылось, преподавательских должностей в университете нам больше не видать как своих ушей). К тому же там присутствовала совершенно белая карточка с одним-единственным словом – невиновны.

– Я почти что разочарован, – прошептал Дэниэл, – этот мистер Бодди полный кретин, а я так надеялся его сегодня укокошить.

– Слушай, а зачем мы вообще занялись контрабандой артефактов? Да и потом, нам, пожалуй, надо бы больше бояться не работу потерять, а угодить в тюрьму. Какой-то он нелепый, этот мотив.

– Нам, наверное, понадобились деньги на операцию больному ребенку, поэтому мы продали их на черном рынке.

– А у нас есть ребенок?

– И не один, а целых десять. И может случиться так, что малыш Тимми больше никогда не будет ходить.

– Значит, он у нас не один, – пробормотала я, – десять детей? Нехило!

– Ты была не в силах меня избегать. Я пытался сопротивляться, но тебя так возбуждал запах мела и классной доски, что мы постоянно занимались сексом в той же аудитории, где преподавали.

– Ну раз в той же самой, то этого было достаточно, чтобы нас уволить.

– Ну не перед студентами же, – сказал Дэниэл, напуская на себя отвращение. – Боже мой, Нора, вытаскивай свои мысли из этой сточной канавы.

Ужин представлял собой мешанину блюд и оживленных бесед. В воздухе искрилось предчувствие шумного веселья. Все, казалось, радовались жизни – одни больше, другие меньше, в зависимости от того, кто сколько угостился в платном буфете. Единственным пятном, ложившимся мрачной тенью на этот жизнерадостный стол, были юноша с девушкой, которые продолжали бесить меня своими настойчивыми взглядами. Когда подали десерт, парень наконец заговорил.

– Привет, – сказал он Дэниэлу и махнул рукой.

В окружавшем нас хохоте и болтовне им обоим пришлось податься вперед.

– Ты, часом, в Гарфилде не учился?

– Учился, – ответил Дэниэл, отодвигая вазу с цветами, чтобы получше присмотреться к собеседнику. – Закончил в прошлом году.

– Я так и думал. А мы заканчиваем в этом, – сказал он, показывая на свою напарницу, – то-то мне твое лицо показалось знакомым.

Девушка быстро моргнула и спросила:

– А ты, случайно, не тот парень, что…

– А ну помолчи, – набросился на нее парень и ткнул локтем в ребро, – не задавай здесь таких вопросов.

– Не бери в голову, – пробормотала она Дэниэлу.

В повисшей над столом тишине набирало обороты напряжение. Может, они шептались о его неудавшемся трюке Гудини? Но всю эту непонятную неловкость явно порождал не он. И вдруг мне вспомнились слова, которые Дэниэл произнес, когда мы играли в «Правду или ложь»: Мне довелось сделать одну глупость.

Что же он такого натворил?

Дэниэл не поднимал глаз от столового серебра. Мне в голову пришла мысль, что он мог их не услышать – за столом царил гам, и его здоровое ухо не могло уловить невнятные голоса. Но потом он проявил инициативу и сказал:

– Я знаю, о чем вы говорите. Да, это действительно был я.

Парень отвел взгляд. Девушка, не зная, куда девать руки, положила их на колени и ответила:

– Прости. Нехорошо получилось. С моей стороны это было чистой воды любопытство. Я не хотела…

– Все нормально, – ответил Дэниэл.

– Мне не надо было…

– Да все нормально, говорю, – не отступал от своего он.

– Ну и ладно, – вставил слово парень, – еще раз извини.

Дэниэл беспечно покачал головой, но когда посмотрел на меня, в его глазах плескались стеснение и неловкость. Затем он опять уткнулся взглядом в столовое серебро, потерянный и отрешенный. Я никогда его таким не видела. Теперь мне, с одной стороны, жутко хотелось узнать, на что намекала эта парочка, но с другой – было жуть как жалко, что они вообще завели этот разговор, потому что добродушная веселость, которой мы с Дэниэлом до этого наслаждались, в мгновение ока улетучилась, а сиплый смех вокруг зазвенел пустотой.

Совершенно не думая, я протянула под белой льняной скатертью руку и накрыла его ладонь. Он оторвал от стола глаза, и суровые линии его лица смягчились.

В этот момент погас свет.

Комнату затопил мрак. Вездесущий и непроглядный.