Шайтан Иван (СИ) - Тен Эдуард

— Может все-таки не стоит так рисковать, Петр Алексеевич, —

— Стоит, Александр Николаевич, если они выйдут на равнину у них будет место для маневра. Мы же будем вынуждены обороняться, нет, конечно подойдут подкрепления, но сколько бед они тут наделают одному богу известно. Думаю стоит рискнуть. —

— Что думаете господа — спросил, Александр Николаевич, притихших офицеров.

— Было бы хорошо так справить дело, только сомневаюсь, что сдюжит полусотня, может я сотней подмогну — спросил есаул

— Нет, Василий Иванович, в случае неудачи мы можем уйти, а ты куда с лошадьми денешься. Там все и поляжите.—осадил я есаула

— Он прав, Василий Иванович, конно в горах много не навоюешь. Хорошо полусотня из первой сотни будет у тебя на базе, как только ты уйдешь в горы. Донцы встанут лагерем у Романовки и в случае прорыва, мы подтянемся с остальными. Все совет закончен. — все стали расходиться.

— Задержись Петр Алексеевич, — попросил, Соловьев.

— Ну теперь рассказывай, что там ты надумал —

— Мой слуга, Аслан, хорошо знает те места и он рассказал, что есть единственная хорошая дорога где могут проехать две арбы. Есть еще горные тропы. Пройти можно, пешком, ведя коня в поводу, но очень трудно, тем более с припасами. Я хочу найти место где можно будет перекрыть дорогу моими силами и остановить их. —

— Ну, допустим, сколько времени ты сможешь их сдерживать, они просто сомнут тебя — скептически заметил, Александр Николаевич,

— Я встречу их и потом подорву пороховые заряды и перекрою дорогу, они конечно могут расчистить её, но это время, я постараюсь качественно взорвать, в нескольких местах.—

— А, что, может получиться — заулыбался есаул — может я с тобой, Петр Алексеевич, с казаками, что помоложе.—

— Нет, Василий Иванович, не поспеете вы за нами, будете обузой —

— Жаль, опять уел, Петр Алексеевич, точно не поспеем, не привычные мы пехом.—вздохнул есаул.

Перед отъездом оговорили все действия после моего сигнала. Предстоял разговор с ходжа Али.

На базе кипела работа по её расширению. С западной стороны сравняли ров и удлинили на сорок метров, получился вытянутый прямоугольник. Копали ров глубиной два метра и возводили земляной вал высотой около трех метров. В плотную к стенам три казармы, буквой П, между ними кухня столовая. Перенесли два туалета. Другие перестройки сильно изменили базу. Работы быстро продвигались, желающих работать за приличную денежку было много, поэтому к началу сентября готовились к приему пополнения. Пошивочный цех Зайчихи работал на всю мощь и уже превратился в солидное предприятие, которое вполне справлялось с нашими заказами. Егор Лукич вместе с Анисимом смогли сделать приличный запас обмундирования и каждый в полусотне получил парадный, выходной комплект. Нам дали денежное довольствие на сотню от наказного Атамана, но все равно пришлось вложиться из своей казны. Наконец суета прошла и остались мелкие доделки. Вечером, с четверга на пятницу зашел Рома,

— Здравия, Петр Алексеевич, с просьбой я тебе командир. Разреши свадьбу на базе справить, всех в доме не уместишь, а тут среди своих.—

— И когда планируешь? —

— В субботу, позволишь, командир?, —

— Хорошо, как с матерью, помирился? —

— Нет, не хочет признавать Амину, ну и ладно, стерпится, слюбится. — улыбнулся Рома.

Свадьбу решили гуляли скромно, но как-то не получилось. Все кто был женат пришли с женами, набралось больше пятидесяти человек. Аминат была просто прекрасна в национальном черкесском наряде, Рома в парадной форме с медалью, прямо светился от счастья. Гуляли на славу, уже ближе к концу стали петь песни, и все какие-то грустные. Типа казацкая доля такая, получить пулю и умирать одному в поле или где придется. И тут меня понесло, счас спою.

— Что-то грустно бойцы стало я желаю спеть— все смолкли и уставились на меня. В этом теле я унаследовал очень приличный голос и поэтому не жеманясь затянул песню самого казацкого казак России А. Розенбаума

Лай-ла-ла-ла-лай эй…….

Под зарю вечернюю солнце к речке клонит

Все что было не было знали на перед

Только пуля казака во степи догонит

Только пуля казака с коня собьет

на втором куплете Саня подобрал мелодию и осторожно стал подыгрывать, а я вошел в раж пел громко и красиво, ну по крайней мере мне так казалось. Саня уже уверенно под игрывал мне, кто-то стал ритмично стучать по столу, увлекаемый песней, а на последнем куплете уже многие подпевали со мной.

— Ай, молодца сотник, ай любо — кричал Сомов — спой еще раз, порадуй душу —

Ну, а я чего, спою, если так просят и затянул, но тут стали подпевать многие и не абы как, а разложили на три голоса, да с посвистом, какие таланты пропадают. Дальше народ пожелал танцы, на мой взгляд как-то не очень, вроде вялотекущей лезгинки. В будущем прошлом, во время службы в Афгане со мной во взводе служил дагестанец Расул Магомедов, ну как у нас Иванов. Он все детство и юность протанцевал в ансамбле народного танца Дагестана. Так вот, в свободное время он иногда что бы выплеснуть эмоции срывался и танцевал лезгинку, делал это очень красиво и профессионально. Мне так нравилось это действо, что попросил научить меня. Он показал 7 базовых движений и объяснил, что остальное это их связка в порядке, который мне нравиться. Я упорно тренировался и как-то в танцевальном баттле он похвалил меня, оценив на твердую 4. Вот такой козырь у меня в рукаве, уверен когда ни будь он мне понадобиться. Эх жаль гитары нет. Ко мне подсел Болотов старший,

— Хорошо поешь, Петр Алексеевич, и песня самая что ни есть казацкая, только я не слыхал ни когда, иль сам придумал? —

— Какая разница, Степан Филимонович, хорошая песня и довольно того. — ответил я нейтрально.

— Тоже, верно, но все одно хороша, может еще споешь, уж больно складно у тебя получается? —

— Правда, командир, спой еще что ни будь — раздались голоса в поддержку Степана.

— Не вопрос, хотите еще, получите —

Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой

Выходила на берег Катюша,

на высокий берег на крутой

Выходила песню заводила,

про степного сизого орла

Про того которого любила

про того чьи письма берегла…

Ну тут народ поддержал с ходу, да так ладно, как будто давно знакомую песню. Когда песня закончилась, естественно пришлось повторить на бис. Мне не трудно, спел, действительно хорошая песня жить помогает.

Сомов в самом хорошем расположении подсел и при обнял меня за плечи.

— Хороший казак из тебя получился, Петр Алексеевич, ей, ей и не спорь, каких пластунов выучил, любо дорого посмотреть. А ведь сомневались все, что, что-то путное получиться. Видано ли дело, армейский офицер пластунов их делу учить будет. Если уж совсем по правде, так Степан Болотов, сказал, что они по сравнению с тобой, что молодь без усая, а он потомственный пластун и такое признание похвала тебе большая. Эх, был бы моложе обязательно к тебе пошел бы. Ладно о том, когда набирать новиков будешь? Слыхал, что уже восемь десятков парней к тебе на испытание прибудет, скольких возьмешь? —

— Не более пяти десятков, больше не потяну —

— Да ты не журись, Петр Алексеевич, обчество обещалось помочь с продуктами, а полковой командир с есаулом знаешь как за тебя по началу с атаманом бились. Это уж потом когда ты банду разбил и чиновника отбил у горце все вдруг подобрели и оказывается, хотели создать подобную команду. Люди все видят и примечают. Одно то, что на нашем участке горцы лишний раз не лезут, то тоже заслуга твоих пластунов, всех бандюков извели, обходят стороной. Ходжа Али, к тебе с уважением тоже не малого стоит. Не позавидуешь ему, к нам прислониться, свои резать начнут, к бунтовщикам присоединится, мы придавим в любом случае. —

— Все равно придется решать, на двух табуретах не усидишь, жопа треснет. —

— Как ты сказал, жопа треснет, ой не могу — заржал Сомов.

— Боже мой, наивные дети природы.—промелькнуло у меня в мыслях. Свадьба плавно завершилась и молодые уехали к себе как и семейные. Я тоже решил идти на боковую, хорошо посидели, но завтра ни кто не отменял и дела сами не рассосутся. Аслан тенью сопровождал меня. Я иногда даже не замечал его присутствия. Он упорно продолжал тренироваться в фехтовании и делал успехи, его соперником был Саня, который пока побеждал 2:1, но делал это уже не так легко как в начале. Эти двое постоянно терлись возле меня, к их присутствию я стал привыкать.