Ливонская война: Забытые победы Ивана Грозного 1558–1561 гг. - Виталий Викторович Пенской

разрядной записи, ее персональный состав выглядел следующим образом: «В большом полку боярин и воевода князь Василей Семенович Серебряной да окольничей и воевода Микита Романовичь Юрьев. В передовом полку боярин и воевода Микита Васильевичь Шереметев. В сторожевом полку боярин и воевода Иван Васильевичь Шереметев».

По первоначальной росписи, под назначенными в набег воеводами «ходили» 17 сотенных голов, так что численность воинства князя Серебряного можно оценить примерно в 3–4 тыс. «сабель» и, возможно, несколько сот посаженых на коней стрельцов и казаков. Выходит, Мстиславский выслал вперед немалую часть своей конницы. Впрочем, это решение нельзя не признать правильным, поскольку в предстоящей осаде Мариенбурга от конницы толку было мало, а так ее действия могли принести весомую пользу.

«Как только перешли они (русские. – Прим. авт.) границу, сейчас засверкали топоры и сабли, стали они рубить и женщин, и мужчин, и скот, сожгли все дворы и крестьянские хаты и прошли знатную часть Ливонии, опустошая по дороге все», – так описывал ливонский хронист и современник тех событий Франц Ниенштедт вторжение русских войск в Ливонию зимой 1558 года. Точно так же он мог бы описать действия рати князя Серебряного и зимой 1560 года.

Князь и его воинство, перейдя границу и миновав Мариенбург, сперва двинулись на принадлежавший архиепископу Риги замок Зессвеген (русский Чествин, нынешний латвийский Цесвайне). Опустошив его окрестности, русские пошли на северо-запад, к орденскому замку Вендену (русская Кесь, современный латвийский Цесис), а от него двинулись на север, на орденский же Вольмар (русский Владимирец, нынешний латвийский город Вальмиера). Конечной точкой двухнедельного «анабасиса» князя Серебряного стал Феллин (русский Велиад, современный эстонский Вильянди). Московский книжник записал: «И воевал (князь Серебряный. – Прим. авт.) промеж Вельяда и Кеси Вельянские места и Кеские и Володимиретцкие и иные многие места, преже сего те места были не воеваны».

Поскольку неприятель (уже в который раз!) не ожидал нападения, то, по словам летописца, русские ратники «пришли на них (ливонцев. – Прим. авт.) безвестно и взяша в полон множество людей и всякого живота и скоту и побиша многих».

К этому описанию погрома, учиненного русской «лехкой» ратью, ливонские хронисты добавили еще разорение окрестностей замков Каркус (современный эстонский Каркси), Руен (современный эстонский Руй-ена), Гелмед (эстонский Хельме) и Трикат (латвийский Триката). Замок Шмилтен (латвийский Смильтене) был сожжен вторично – в первый раз его годом ранее спалили ратники князя Микулинского.

В походе

Опустошив окрестности Феллина, 4 февраля 1560 года князь Серебряный повернул свои полки, изрядно обремененные добычей, на соединение с главными силами. Последние же, пока он огнем и мечом разорял владения Кеттлера и Вильгельма, медленно, не торопясь, выдвинулись от русско-ливонской границы к главной цели затеянного похода – к Мариенбургу.

Чтобы преодолеть сотню с гаком верст от Пскова до Мариенбурга, Мстиславскому потребовалось почти две недели. Впрочем, стоит ли удивляться этому, учитывая громоздкий обоз, сопровождавший русскую рать, и погодные условия? Лишь к 1 февраля передовые татарские отряды Мстиславского вышли к Мариенбургу и блокировали город, отрезав его от внешнего мира.

Осада Мариенбурга русскими войсками. Миниатюра из Лицевого летописного свода

Пока подтягивались главные силы, татары рассыпались по округе и занялись привычным делом – разорением и грабежом местности, захватом пленников и скота, доделывая работу, начатую полками Серебряного.

Расположенный на острове посреди Алуксненского озера, возведенный в 1342 году и на рубеже XV и XVI веков перестроенный, Мариенбург представлял собой довольно сложную цель – не столько в силу собственно укреплений, которые к середине XVI века уже устарели, сколько именно из-за своего расположения. Однако терпение и труд все перетрут. Руководившие осадными работами воевода М.Я. Морозов и голова Григорий Нагой к 14 февраля сумели преодолеть эти трудности. Согласно доставленной гонцами, князьями Василием Барбашиным и Дмитрием Шевыревым, в Москву Ивану Грозному воеводской «отписке»-сеунчу, боярин-«фельдцейхмейстер» «наряд за озеро перевез на то же место, где город стоит» и, «стрелцов всех у города поставя и туры поделав, наряд прикатя», к утру 14 февраля был готов приступить к бомбардировке Мариенбурга.

Разрешения открыть огонь долго ждать не пришлось. Мстиславский дал отмашку, и огненная «потеха» началась. Артиллерия замка была не слишком многочисленной и мощной: по переписи 1582 года в Алысте оставалось восемь немецких орудий, в том числе две полуторных и две 9-пядных пищали. Пока русские пушкари обстреливали башни и стены Мариенбурга и приводили к молчанию вражескую артиллерию, стрельцы головы Григория Кафтырева – опытные ветераны, прошедшие всю Ливонскую войну, – вели из-за тур прицельную стрельбу по защитникам замка, выбивая неосторожных и вынуждая остальных прятаться в укрытиях. К обеду в замковых стенах были проделаны изрядные бреши – «стену до основания розбили». Помощи ждать было неоткуда и не от кого: Кеттлер, имея восемь феннлейнов-рот кнехтов и семь феннлейнов рейтар, до конца безвылазно просидел в Риге, надеясь на помощь от Сигизмунда, и, не дождавшись ее, так и не сдвинулся с места, удрученно читая о разорениях и опустошениях, устроенных московитами. Не дожидаясь, пока свирепые московиты и татары в несметном числе пойдут на штурм, мариенбургский комтур Э. фон Зибург цу Вишлинген решил капитулировать и выкинул белый флаг: «немцы з города ся сметали, город здали».

Капитуляция Мариенбурга.

Миниатюра из Лицевого летописного свода

После коротких переговоров капитуляция гарнизона Мариенбурга была принята. Как свидетельствовал московский летописец, «и божиим милосердием воеводы и город того дня взяли и устроили в нем государевых воевод, князя Микиту Приимкова да Андрея Плещеева да голову стрелецково стрелцы оставили Григория Кафтырева».

Вслед за этим воеводы отправились в Псков, куда вскоре после их возвращения прибыл царский гонец, князь Федор Палецкий, с государевым «жалованьем з золотым». Первая часть последнего акта трагедии Ливонской конфедерации была сыграна.

Комтур Мариенбурга изрядно пожалел о своем решении. Обозленный очередной неудачей и явным нежеланием польского короля и великого князя литовского вступать в конфликт с московитом, Кеттлер решил отыграться на Вишлингене. Комтур был арестован, обвинен в трусости, малодушии и нераспорядительности, посажен в замок Кирхгольм в узилище и вскоре отдал там Богу душу. Но на злосчастном комтуре отвести душу было не в пример проще, чем на Московите, а последний меж тем, недовольный тем, что незапланированная поначалу война в Ливонии затянулась сверх меры, готовился нанести еще один удар…

Перед бурей

Зимний поход русской рати под водительством большого воеводы князя И.Ф. Мстиславского открыл последнюю страницу истории Ливонского ордена и Ливонской конфедерации. «Больной человек» Северо-Восточной Европы доживал последние