Прекрасные дьяволы - Ева Эшвуд

и машина разбилась.

Я киваю.

– Да. На проселочной дороге, да еще со скоростью семьдесят с чем-то миль в час.

– Но что произошло? Случайность? Или это была часть вашей работы?

– Давай просто скажем, что все пошло не по плану, и у нас не вышло вовремя сориентироваться и сохранить машину, – говорю я ей.

Вдаваться в детали – небезопасно. Даже то, что она вообще знает об Иксе, наверное, и так до хрена, но нам нужна была ее помощь. А еще, чтобы она поняла, что мы сняли то видео, которое причинило ей такую боль, не просто так.

– Это может привести к вам? – спрашивает она, и вид у нее немного встревоженный, хотя она и пытается это скрыть.

– Не. – Я качаю головой. – У нас все схвачено. Мы же управляем автомастерской, забыла? Поэтому в таких делах наша семейка профи. Машину, в которой мы ехали, с нами не связать. Никто не узнает, что мы там были.

Уиллоу прикусывает нижнюю губу, обдумывая мой ответ. Затем медленно кивает, но я вижу, что она все еще беспокоится о нас. Мне это нравится. Нравится, что даже после всего произошедшего между нами дерьма, ей по-прежнему не все равно. Но в то же время я не хочу, чтобы она чересчур волновалась или задавала слишком много вопросов.

Ведь то, что случилось сегодня, это просто дичь. Не хочу вовлекать ее в эту историю или заставлять ее волноваться еще больше.

Проще просто сменить тему, поэтому я это и делаю.

– Думаю, ты не приглашала свою мать на сегодняшнее мероприятие? – бросаю я, приподнимая бровь.

Уиллоу вздыхает и проводит пальцами по своим светлым волосам, заставляя их поблескивать на свету.

– Нет, не приглашала. Я упомянула об открытии несколько дней назад, знаешь, типа, «Смотри, что я делаю, разве не круто?», и она просто… воспользовалась этим. Ненавижу ее за то, что она устроила такую сцену, но…

Уиллоу замолкает, и когда кажется, что она уже больше ничего не скажет, я слегка подталкиваю ее локтем.

– Но что?

– Но… Ох, не знаю. Мне так сложно из-за всего этого, понимаешь? Она никогда не была хорошей матерью, но все же она взяла меня к себе. Уберегла от улицы и, наверное, сделала все, что могла. Разве после такого я не должна быть у нее в долгу? За то, что она не оставила меня сиротой до конца моих дней.

Вопрос сложный. У меня нет ответа, но есть чувство, что, просто произнеся все это дерьмо вслух, Уиллоу почувствовала себя лучше, поэтому я прислоняюсь к стойке и скрещиваю руки на груди.

– Может быть. Хотя на самом деле я не то чтобы хорошо думаю о твоей маме, исходя из того, что я о ней знаю, – признаю я. – Спрошу тебя вот о чем: если бы вы поменялись местами и у нее вдруг появилась куча денег, как думаешь, она помогла бы тебе? Или взяла бы деньги и бросила тебя на произвол судьбы?

Уиллоу хмурится. Похоже, и правда размышляет об этом. Затем она снова вздыхает, качая головой.

– Ты, наверное, считаешь меня идиоткой, раз я все еще хочу верить, что люди способны стать лучше, пусть я и видела, какой бывает жизнь, и не должна быть такой наивной.

– Нет. Ты вовсе не идиотка, – искренне говорю я. – То, что я сказал в галерее, было правдой. Мне нравится, что у тебя большое сердце. Я считаю это одной из лучших черт в тебе.

Я придвигаюсь к ней ближе и кладу руку ей на грудь, прямо над сердцем, на татуировку, которую сделал ей Мэлис.

У Уиллоу перехватывает дыхание. Я почти ожидаю, что она отдернет руку или снова напряжется, но когда она поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, выражение ее лица не меняется. Оно не закрыто. Я вижу в ее глазах потребность, желание и что-то, похожее на надежду. Уиллоу высовывает язык и облизывает губы.

– Рэнсом…

Мое имя на ее устах – лишь шепот. Глаза сияют.

Я придвигаюсь еще ближе, и Уиллоу раздвигает ноги, позволяя мне встать между ними. Это ощущается правильно – снова быть так близко к ней. Чувствовать ее вот так.

Я провожу пальцами вверх по ее плечу, просто чтобы ощутить мягкость ее кожи. От нее пахнет так же, как и всегда, – соблазнительным цветочным ароматом, который обволакивает ее и щекочет мне нос, напоминая о том, как я лежал с ней в ванной, будучи еще ближе, чем сейчас. Я не могу удержаться, поэтому наклоняю голову и вдыхаю запах ее кожи, страстно желая большего.

– Черт, ангел, – бормочу я. – Я скучал по тебе.

– Ты же видел меня, – шепчет она в ответ. – С тех пор, как я ушла.

– Да, но этого мало. Я скучал по тебе. Скучал по этому.

Я прижимаюсь губами к ее плечу, там, где ее футболка сползает вниз, обнажая кожу. Уиллоу прижимается ко мне, становясь податливой, будто глина.

– Рэнсом. – Мое имя снова срывается с ее губ, с придыханием, совсем тихо.

– Вели мне остановиться, – хриплю я.

Только она сможет вернуть нас с границы безумия. Уж точно не я.

Но она не говорит мне остановиться. Она ничего не говорит, поэтому я продолжаю.

Я провожу языком по ее плечу, пробуя на вкус гладкую, чистую кожу. Затем обхватываю ее за талию и провожу руками вверх, нащупывая изгибы ее груди сквозь ткань оверсайз-футболки. На ней нет лифчика, и я тискаю ее мягкие сиськи, поглаживая большими пальцами соски, пока те не становятся твердыми и острыми, словно пики.

Уиллоу прижимается ко мне, тихо поскуливая.

– Это так… приятно.

Сердце мое того и гляди выскочит из груди, и оно твердит мне продолжать играть с ней, ведь мы оба этого хотим. Я поддаюсь этому порыву и опускаю руку вниз, находя пояс ее шортиков. Легко просовываю руку внутрь. Как же тепло. Затем пальцем скольжу в ее киску, и Уиллоу стонет, прижимаясь ко мне и крепко стискивая мои плечи.

– Черт, – стону я. – Ты такая влажная. По этому я тоже скучал, красавица.

Я скучал по каждой гребаной детали, связанной с ней.

И теперь собираюсь показать ей, насколько сильно.

20. Уиллоу

Черт.

Боже. Ты. Мой.

Я слегка прижимаюсь к руке Рэнсома, пытаясь протолкнуть его палец глубже. Мэлис уже доводил меня до экстаза сегодня, но кажется, будто это произошло вечность назад.

Тело ноет, болит, словно нуждается в оргазме. Хочет сильнее, глубже, сию секунду. Эти парни