No Maker Made Me (СИ) - "mari.kvin"

— Мелания, — снисходительно протянул Страйкер, когда она замолчала, чтобы найти слова, перевести дух, сдержать слезы обиды и боли, которые начали подступать, — у всего свои жертвы. Ничто не бывает просто. Даже относительно мирное небо над нашей головой — это результат войны, убийств, бесчисленного количества жертв. Ты и сержант Барнс — просто капли в этом море. Незаметные, как песчинки, — пожал плечами. — У меня для тебя плохая новость, дорогая, вы проиграли это сражение, но война будет продолжаться. Твой генный материал дал нам множество возможностей. Но есть и хорошая новость, милая Мелания. Даже две. Ты можешь решить все свои проблемы курсом легкого седативного и воздержанием от физических контактов пару месяцев. Твоему организму просто нужен отдых, а дальше следи, не перегружай его. И вторая — война уже не твоя. Да и что-то мне подсказывает, что ты не очень и хочешь идти на это поле боя…

Мелания внимательнее посмотрела на Страйкера. Его улыбка стала почти отеческой, словно он не ученый, ставивший эксперименты, противоречащие всем нормам этики и морали, словно не он причина ее кошмаров, а человек, который действительно хотел о ней позаботиться. От этого сравнения даже стало смешно.

Но вместе с этим пришла мысль, что Страйкер потерял к ней интерес. И сейчас. И вообще. Мелания снова опустилась на землю и положила голову Баки к себе на колени, аккуратно провела рукой в перчатке по лицу.

В голове калейдоскопом пронеслось все: молчание Стива на ее слова о страхе, что в один прекрасный день просто затолкают в машину и увезут на базу, которая не существует, объяснение Старка, почему он помогал, интрига с заменой Капитана Америка, который будет более послушным, Виктория Хэнд с ее предложением, отказ от которого — жалкая иллюзия.

Цугцванг.

Положение в шахматах, при котором любой ход ведет к ухудшению позиции.

Когда-то, еще в начале общения с Баки, ей казалось, что она была ровно в таком же положении, но сейчас масштаб явно вырос.

Когда Мелания снова подняла голову, то Страйкера уже не было.

Была только она. Баки на ее коленях. И мысли, о которых она бы предпочла не думать. Еще никогда тупик не казался настолько тупиковым. Но в одном Страйкер точно был прав — участвовать в войне с правительством, снова вариться во всех этих интригах и стратегических играх ей совсем не хотелось.

И просидев в абсолютной тишине еще минут пятнадцать, Мелания осознала, что из этого капкана был лишь один выход. Не самый приятный. Со множеством «но» и нюансов, которые были ей не по душе, но все же что-то более хорошее, чем та жизнь, которая ей рисовалась, если она решит поступить иначе…

========== I:Post Script ==========

Когда Стив получил известие о затонувшем джете недалеко от Сицилии, то сразу насторожился. Прошло уже больше суток с того момента, как Мелания и Баки скрылись. И их исчезновение было скорее ожидаемым, чем неожиданным. Если до прихода Виктории Хэнд Стив еще рассчитывал на что-то, то, как только услышал ее слова, догадался о неизбежности такого исхода.

Но Стив не хотел верить.

Баки хорошо пилотировал.

Баки мог пилотировать в любом состоянии.

Просто затонуть где-то — слишком нелепая смерть для людей переживших то, что пережили и Баки, и Мелания.

Но была лишь тишина.

Жизнь шла дальше. МОЛОТ получил наводку о базе Страйкера, где он продолжал эксперимент, и Стив решил, что это неплохой повод отвлечься. Да и хороший повод узнать чуть больше. Пока он мог. Пока его не заменили. Пока он еще понимал, что происходило.

Стив ходил по квартире, собираясь на задание, но вдруг заметил среди рекламных буклетов и меню из ресторанов неприметный конверт. Позабыв о сборах, Стив отодвинул все ненужные бумаги и внимательнее его осмотрел. Простой белый конверт без обратного адреса. Ощупав его, Стив понял, что внутри лежал твердый лист бумаги.

Стив нахмурился, вскрыл и медленно извлек содержимое. Это оказалась самодельная открытка, на которой было нарисовано дерево. Дерево очень похожее на то, которое он рисовал вместе с Меланией на графическом планшете. Рядом с деревом была нарисована пара, держащаяся за руки, и Стив невольно улыбнулся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Все было хорошо. И он искренне порадовался, что друг решил не идти на новую битву, а попробовать жить дальше.

========== II:Post Script ==========

В Италию снова пришла весна. Мелания сидела около дома на садовом стуле, вдыхала аромат цветущих цитрусовых и понимала, что сейчас она действительно счастлива. Что наступила та жизнь, которую она хотела. О которой уже даже боялась думать.

Катанию пришлось сменить на тихую деревушку в глуши Италии, но мысль, что можно было остаться здесь, а не лететь куда-нибудь снова в Сибирь согрела сердце так, что она чуть ли не кинулась Баки на шею после его ответа, что можно остаться в Италии, позабыв обо всех своих проблемах.

Баки еще не приходил, но Мелания не волновалась. Она вернулась в дом, посмотрела на мольберт и вернулась к рисованию, чтобы скрасить себе ожидание. Наконец пришло время, когда Баки дал добро немного раскрыться, дать понять, что с ними все в порядке, так что можно было и подождать. Тем более, после столь поспешного плана умереть.

Мелания все помнила так, как будто это произошло вчера. Баки очнулся через пару часов, а она все продолжала думать над словами Страйкера, без особой охоты признавая, что во всем этом был смысл.

Ужин в небольшом ресторанчике.

Разговор обо всем этом.

Перспективы, которые им рисовало будущее.

Слова Страйкера, которым она почему-то поверила.

— Значит, мы исчезнем, — спокойно произнес Баки. — Если ты готова и дальше терпеть меня.

— Я готова, если ты готов, но как мы исчезнем?

— Умрем.

— То есть?

Мелания помнила, что Баки взял ее за руки в перчатках, помнила, что посмотрел так, как никогда не смотрел. В тот момент не нужны были признания, не нужны были слова любви. Они просто знали, что есть друг у друга, и этого было более чем достаточно.

Слова Страйкера про ее способности действительно имели смысл. Срывы, похожие на те, что были в центре Тони, больше не повторялись, но чувства благодарности все равно не было. Скорее что-то вроде понимания, что это меньшее, что он мог сделать после того, как нанес такую травму.

Но хорошо, что даже после этого она продолжила жить. Пусть и с опаской относиться к людям, помня, что в их с Баки головах все еще нежеланные программы.

Увлекшись рисованием, Мелания не сразу заметила шаги. Лишь когда Баки оказался уже около мольберта, она подняла голову и с нетерпением взглянула на него, ожидая ответа.

— Все?

— Да.

— Думаешь, что он поймет?

— Да.

— И догадается сообщить родителям?

— Догадается, — заверил Баки.

Мелания шире улыбнулась и подошла ближе. Недолго думая, она приподнялась и поцеловала Баки: нежно, долго, со всей любовью, на которую была способна. Когда она отстранилась от его лица, то увидела, что запачкала его краской.

— Извини.

Мелания потянулась рукой к лицу Баки, начав стирать пятно, и снова задумалась.

Ей всегда не давала покоя мысль о родителях, о том, что они считали ее погибшей. Осознание, что им все объяснят, что это сделает Стив, который умел находить нужные слова, даже воодушевило, но на смену этой мысли пришла другая:

— Думаешь, что они поймут это наше решение? — обеспокоенно спросила Мелания.

— Думаю, что да, — уверенно ответил Баки. — К тому же, может, через какое-то время все утрясется и… будет возможность вернуться.

Мелания кивнула, но не стала продолжать. Они сами решили не говорить об этой туманной возможности, но знать, что она есть. Решили просто жить дальше. Решили просто наслаждаться обществом друг друга и Италией.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мелания снова поцеловала Баки и почувствовала, что он подхватил ее на руки. Понес в сторону спальни.

Они выбрали жизнь, а не сражения и войну. И именно этим и займутся, позволяя себе полностью раствориться в этом настроении.