No Maker Made Me (СИ) - "mari.kvin"

— Mio Dio! La mia bambina! * — громко произнесла Элоиза, направилась с раскрытыми руками к ней.

— Mamma… — протянула Мелания, но не успела отвернуться от поцелуя матери в щеку. За ним последовал второй и третий. — Grazie per essere venuta. **

Мелания уже отошла на безопасное расстояние, но было поздно. В голове начали появляться образы, от чего захотелось сесть.

— Мелания, — взволнованно произнесла Элоиза, ближе подходя к дочери. — Что с тобой, милая?

Мелания хотела ответить, но лишь вытянула руку вперед. Она вдруг увидела доктора Страйкера в воспоминаниях матери и чуть не упала со стула, пытаясь отойти от нее дальше.

— Откуда ты его знаешь? — нетерпеливо спросила Мелания. — Откуда?! — громче крикнула она, хоть умом и понимала, что уточнение вопросу лишним не станет.

Комментарий к 16.

*- Боже, моя малышка!

** Спасибо, что приехали.

Итак, пришло все-таки время для разговора. Вторая часть выходит немного сумбурной, может, местами затянутой и непонятной, поэтому вопрос: еще стоит продолжать писать? Или пора уже заморозить и никого не мучить? Буду очень благодарна ответу. И тому, если кто-то поделится, как история воспринимается)

========== 17. ==========

Мелания думала, что сердце сейчас выскочит из груди. Оно билось так сильно, что удары как будто доходили и до головы. Перед глазами Мелании снова стоял образ Страйкера. Снова стояла больничная палата. Снова стояла лаборатория.

Собственные воспоминания быстро сменялись материнскими. Страйкер на крыльце дома. Страйкер на кухне с чашкой чая.

Мелания пыталась отогнать образы, но они как будто успели проникнуть в нее: в кожу, в нервную ткань, в голову. Мелания смотрела на мать и невольно отходила назад. Логика подсказывала, что ей надо задать вопросы, узнать ответы, построить диалог, но страх парализовал голосовые связки. В голове настойчиво вырвалась вперед лишь одна мысль — бежать, и Мелания ей последовала, чуть не снеся с ног непонимающих Элоизу и Демитрио.

Оказавшись в коридоре, Мелания увидела и Тони Старка, уверенно идущего в ее палату. И он явно заметил ее, так как начал свое привычное приветствие, но не договорил даже слово «синьорина».

— Встреча с родителями прошла не очень? — поинтересовался Тони.

Мелания осмотрела его с ног до головы, развернулась и побежала в противоположную сторону. Хотелось уйти, спрятаться, забиться в угол, где никто не найдет, но такое место здесь она так и не нашла.

Сидя в кладовой вместе со швабрами, ведрами и чистящими средствами, Мелания поняла, что спряталась как-то совершенно по-детски, но уходить так и не спешила. Лучше это, чем снова весь пережитый ужас. Лучше пусть думают, что она истеричка.

Мелания вжалась в стену, чувствуя, что страх все больше накрывал ее. Она обняла колени, положила голову на них и наконец осознала, что нет особого смысла сдерживать подступающие слезы.

Мелания понимала, что боится вернуться в лабораторию Страйкера.

Понимала, что боялась услышать объяснение родителей.

Поняла, что пусть и хотела узнать о себе больше, оказалась совершенно к этому не готовой.

Вдруг стало плевать на гордость, плевать на то, что она оказалась не права, плевать на то, что пришлось бы признать правоту Баки. Лишь бы стало немного спокойнее. Лишь почувствовать себя в большей безопасности. Лишь бы укрыться так, как мог укрыть только он.

Услышав звуки шагов за дверью, Мелания вздрогнула, притаилась и затихла, пытаясь не всхлипывать и не шмыгать носом. В ушах, в голове снова стал слышаться сердечный ритм. Через несколько секунд он стал единственным звуком, который Мелания различала, перед глазами вырисовываться менее четкая картинка, а специфический запах чистящих средств ощущаться еще острее. А потом наступила просто темнота…

Мелания открыла глаза и поняла, что уже находилась не в кладовке. Вокруг было много света, а освещение походило на больничное. Через несколько секунд до сознания Мелании дошло, что она на койке, что рядом медицинское оборудование.

Мелания не ожидала от себя, что могла вскочить так быстро. Об этом решении пришлось вскоре пожалеть, так как голову пронзила острая боль, но это были пустяки по сравнению с воспоминаниями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мелания…

Голос прозвучал озадачено, взволновано, знакомо. Мелания повернула голову и узнала Бьюика. От сердца сразу немного отлегло. Центр Тони Старка, ее доктор — пока все хорошо.

— Что… случилось?

— Пустой желудок, волнение, общая слабость. Как результат — обморок, — спокойно сообщил Бьюик. — Еще и место не самое удачное.

Мелания кивнула, понимая, что все имело место быть. Она медленно села, стараясь больше не причинять боль себе движениями, и начала приводить свои мысли в порядок. Всей душой хотелось внушить себе, что все случившееся не происходило. Что родители не приезжали. Что она не видела то, что видела. Но предаться самообману не получилось даже на пару минут. В палату вошли родители.

Элоиза сразу направилась к койке, от чего Мелания натянула одеяло по самую шею, скрывая все голые участки кожи.

— Пожалуйста, мама, не трогай меня, — попросила Мелания, сама удивившись, как испуганно голос прозвучал. — Тот мужчина, который приезжал домой. Расскажи мне все. Это важно.

Лицо Элоизы стало выражать такое искреннее непонимание, что Мелании стало не по себе. Вскоре выражение сменилось на взволнованное, а в душе Мелании поселилась нехорошая мысль, будто она спросила какую-то чушь, что-то, что должна знать и сама.

— Он разве не твой доктор из Канады?

— Что? Он…

На языке Мелании вертелось много мата и на итальянском, и на английском. Даже несколько слов на русском, которые она успела перенять у дяди Вани, но надо было взять себя в руки.

— Как он вышел на тебя? — как можно спокойнее спросила Мелания, стараясь сдержать эмоции.

— Позвонили из больницы. Сказали, что мы твое контактное лицо на экстренный случай, и попросили прилететь, — объяснила Элоиза. — Мы с твоим отцом отложили все дела и полетели.

Мелания поняла, что замерла. Весь богатый матерный запас на трех языках испарился. Внутри начала разгуливать настоящая буря из эмоций, из вопросов. Элоиза присела на край койки. Мелания смотрела на нее, но все казалось будто в замедленной съемке: движения матери, звуки.

— Почему… я не знала, что ты была в Канаде?

— Как не знала? Мы же общались там. Я… думала, что у нас снова все налаживается… но ты снова пропала и… Мелания…

Мелания понимала, что надо держать себя в руках, что сейчас не время для истерики, что она и так весь день показывает себя не с лучшей стороны, но контролю уже ничего не поддавалось. Горло как будто кто-то схватил и крепко сжал рукой, воздуха стало катастрофически мало. Мелания начала пытаться дышать, но организм как будто разучился это делать. Мелания почувствовала себя рыбой на суше, которая барахтается, открывает рот, шевелит плавниками, но толку от этих действий никакого.

Сердце по ощущениям вырывалось из груди. От чего стала физически больно, словно даже кости не выдерживали натиска.

Все тело бросило в озноб.

Руки пробила дрожь.

Мелания перестала понимать, что происходило. Мысль, что она умирала, пришла сама собой, ведя за собой целый список сожалений.

Неужели все вот так и закончится?

Расстроенной матерью, которая не понимала, почему она исчезла.

Ссорой с Баки, о которой они так и не поговорили.

Отсутствием ответов на все вопросы.

От каждой мысли становилось еще больше не по себе. Мысли как будто несли с собой боль от укусов мелких грызунов и оставляли после себя кровавые следы. Мелания начала сбрасывать с себя невидимых животных, отряхивать и поняла, что ее лицо мокрое от слез.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мелания потянулась ладонями к своему лицу, но осознала, что кто-то крепко схватил ее за руки. Перед глазами мелькнула фигура человека в белом халате.

— Не трогайте меня! Пожалуйста, не трогайте меня! Только не касайтесь! Пожалуйста! — закричала Мелания, начав вырываться. — Не нужно. Пожалуйста. Хватит.