Тишина - Э. К. Блэр

британским акцентом.

— Карнеги!

Я опускаю руку, чтобы он мог заползти на нее, а затем поднимаю его к своему лицу.

— Я скучала по тебе, — говорю я ему.

— Это было слишком давно.

Я оступаюсь на ногах, когда велосипедист чуть не сбивает меня с ног. Оглядываясь на свою руку, я вижу, что Карнеги там больше нет. Я ищу его глазами по тротуару, поворачиваясь кругами.

— Карнеги? — зову я его, но его нигде нет.

Меня снова кто — то толкает, на этот раз мужчина, который пробегает мимо меня.

— Эй! — кричу я, и когда мужчина поворачивается, чтобы извиниться, я вижу его лицо. — Папа?

— Извините, мисс, — говорит мой отец, как будто не узнает меня.

— Папа! Это я!

Он поворачивается, больше не замечая меня, и я бегу за ним.

— Папа, подожди! Это я!

Он просто идет, но каким — то образом пропасть между нами увеличивается, и я теряю его. Я сворачиваю за угол и чуть не теряю равновесие. Когда выпрямляюсь, я ловлю свое отражение в зеркальном стекле здания.

Мне пять лет, и я все еще ношу свое блестящее платье принцессы с нашего последнего чаепития. Повернувшись в ту сторону, куда направлялся мой отец, я бегу, продолжая звать его. Я пробираюсь сквозь толпы людей, изворачиваясь от локтей и проталкиваясь сквозь них.

— Папа!

Я наконец догоняю его, когда он застревает на пешеходном переходе.

— Папа, — говорю я, когда подхожу к нему.

Он смотрит на меня сверху вниз с постаревшим лицом и седыми волосами.

— Малышка, ты заблудилась?

— Нет, папа. Это я, твоя дочь.

Он качает головой.

— Нет, малышка. — Затем он указывает пальцем на светловолосого ребенка на другой стороне улицы, который машет ему рукой. — Моя дочь вон там.

Я вздрагиваю и просыпаюсь.

В комнате темно.

Мое тяжелое дыхание — единственные звуки, которые я слышу.

Я переворачиваюсь на другой бок, мое тело онемело.

Деклан крепко спит, и когда я выскальзываю из кровати, чтобы попить воды, я вижу, что уже пять утра. Меня пугает мой сон, и я пью воду из бутылки, сидя в гостиной. Глядя в окно на полную луну, мне странно осознавать, что всего в двадцати минутах езды от меня такая же луна висит над моим отцом. Хотя я сомневаюсь, что я когда — либо приходила ему в голову так же, как он приходит мне в голову.

Я думаю о девушке из моего сна, той самой девушке, которую я видела прошлой ночью, которую он называл принцессой на подъездной дорожке. Она была молода, лет восьми или около того. И чем больше я думаю о ней, тем сильнее у меня покалывает руки от едкой горечи. Мерзкие мысли неистовствуют, мысли об ее похищении, мысли об ее убийстве.

Мои ноги беспорядочно трясутся, подпрыгивая вверх и вниз в быстром темпе. Я не могу усидеть на месте. Они где — то там, он где — то там. А я застряла в этом гостиничном номере. Мысли о его новой семье терзают меня.

Я смотрю на Деклана через дверь спальни, и он все еще крепко спит. Я осторожно закрываю дверь, предварительно надев брюки и топ. Схватив ключи от машины, я тихонько выхожу из комнаты. Он разозлится, когда проснется и обнаружит, что меня нет, но если я скажу ему, что собираюсь сделать, он будет против. Но я не могу просто сидеть в этой комнате и сводить себя с ума.

Как только я сажусь в машину, я возвращаюсь в Гиг — Харбор и паркуюсь вдоль улицы в нескольких домах от дома моего отца. Его внедорожника больше нет на подъездной дорожке, где он припарковал его прошлой ночью. Я даже не уверена, что я здесь делаю.

Проходит время, появляется солнце, и в конце концов дверь гаража открывается. Машина начинает сдавать назад, а затем останавливается на полпути по подъездной дорожке. Я опускаюсь, беспокоясь, что меня заметят, но продолжаю наблюдать. Окно со стороны водителя опускается, и женщина, которую я видела прошлой ночью, высовывает голову и кричит:

— Давайте, дети!

Через несколько секунд светловолосая девушка и темноволосый мальчик выбегают из гаража с рюкзаками, свисающими с их плеч. Они запрыгивают на заднее сиденье, и когда машина трогается с места, я сажусь и следую за ними. Когда мы выезжаем из района, я обязательно слежу за тем, чтобы между нами была одна машина.

В моей душе поднимается ненависть к этим людям, которых мой отец предпочел мне. Хорошо это или плохо, мне насрать, я хочу причинить им боль. Я хочу забрать их у него, тогда, может быть, ему будет так одиноко, что он, наконец, захочет меня.

Мои костяшки пальцев побелели, когда мои руки сжимают руль с такой силой, что он может просто сломаться. Машина въезжает в торговый центр, и я следую за ней, паркуясь в нескольких местах от них. Дети выпрыгивают из машины, берут в руки наличные и бегут в магазин смузи, в то время как женщина остается в машине.

Без долгих раздумий и, честно говоря, просто безразлично, я выхожу из своей машины. Я прохожу мимо женщины и вижу, что она не обращает на меня никакого внимания, болтая по телефону. Она тоже блондинка и выглядит на много моложе моего отца, и я жалею, что у меня нет кирпича, который можно было бы бросить в ее лобовое стекло, чтобы разбить ее хорошенькое личико.

Колокольчик над дверью звенит, когда я вхожу в магазин смузи. Двое детей наблюдают, как блендеры смешивают их напитки.

— Что я могу предложить вам сегодня утром? — спрашивает парень за кассой слишком бодрым тоном для такого раннего утра.

Я выбираю наугад напиток из меню на стене и сую ему немного денег.

— Хейли, — окликает один из сотрудников, и девочка бежит за своим напитком.

Ее зовут Хейли. Как чертовски ценно.

Когда я вижу, как она идет к двери, я изображаю неуклюжесть и врезаюсь в нее, разбрызгивая ее смузи по всему полу.

— О, мне так жаль. — Я не обратила на это никакого внимания.

— Все в порядке, — говорит она. — Несчастные случаи случаются.

Я беру пачку салфеток и с ее помощью мы делаем все возможное, чтобы убрать липкий беспорядок

— Позволь мне купить тебе другой напиток. Какой вкус у тебя был? — предлагаю я.

— Вы не обязаны этого делать. Я могу попросить денег у своей мамы.

— Я настаиваю.

Она называет мне свой напиток, и я делаю заказ.

Я протягиваю руку и представляюсь.

— Кстати, я Эрин.

Она с энтузиазмом пожимает мне руку