Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике - Дэвид Ирвинг

Потом спасшиеся с «Карлтона» моряки дали пространные интервью немецкой прессе, и их улыбающиеся физиономии — определенно, они были уверены, что все худшее у них позади, — появились на страницах немецкого пропагандистского журнала для солдат и матросов «Сигнал» в большом очерке, посвященном разгрому конвоя PQ-1743. Но моряки с «Карлтона» ошибались — на этом их испытания не закончились, так как германская пропаганда решила и дальше использовать их в своих целях. Кроме того, от моряков с «Карлтона» немцы узнали, как это явствует из немецких военно-морских архивов, о переадресовке конвоя в Архангельск из-за «отсутствия исправных средств разгрузки в Мурманске»[50]. Помимо интервью с моряками, германские газеты опубликовали полный список грузов, которые находились на «Карлтоне»: «800 тонн пшеничной муки, 400 тонн свинины, 500 тонн олова, 500 тонн стальных болванок, 200 тонн снарядов, 50 тонн патронов и пуль, тысячи автоматов и пистолетов и 37 танков, включая шесть 28-тонных танков типа „Генерал Грант“, четырнадцать 13-тонных танков канадского производства и семнадцать 20-тонных машин другой модели»44. Через три дня после массированных атак самолетов и подводных лодок на транспорты германское радио объявило, что захваченные в плен моряки с потопленных кораблей дали ценную информацию о грузах, которые они везли. Такого рода информация, говорилось далее в радиопрограмме, позволит немецкому командованию совершенно точно установить, в каких грузах нуждается Советский Союз и чего ему не хватает45. В передачах на Латинскую Америку германское радио утверждало, что «пленные моряки с „Карлтона“ дали ценную информацию относительно организации и эскорта северных англо-американских конвоев»46. Такого рода информация передавалась также по «Радио Люксембург» и шла через другие официальные радиостанции в оккупированных немцами или находившимися под их влиянием странах.

Им вторила германская «подрывная» радиостанция, которая вещала на коротких волнах на Америку под видом «Анти-Рузвельтского американского радио». Вот образчик так называемых новостей, которые это радио передавало в те дни:

«Стокгольм. Наши корреспонденты в Швеции сообщают, что два американских корабля, груженные новейшими американскими танками и тяжелыми грузовиками, несколько дней назад прибыли в Тронхейм. Эти транспорты, имеющие водоизмещение около 8000 тонн, являются своего рода осколками направлявшегося в Архангельск большого конвоя, недавно потопленного немецкими самолетами и подводными лодками. Поскольку транспорты были лишь слегка повреждены, остается только удивляться, почему экипажи их оставили. Корабли были приведены в порт „призовыми командами“ с немецких подводных лодок; на корме у них вместо звездно-полосатого флага развевался флаг со свастикой. В порт прибыл немецкий танковый батальон, чтобы взять под контроль 62 тяжелых американских танка и 132 больших грузовика, которые в настоящее время выгружают с захваченных американских транспортов. Один немецкий офицер сказал, что новые американские танки имеют некоторые улучшения по сравнению с предыдущими моделями, но все же не так хороши, как русские или немецкие»47.

Благодаря усилиям немецкой пропаганды по всему миру в течение нескольких дней распространилось известие, что американское торговое судно «Карлтон» сдалось немцам и было приведено в один из норвежских портов.

После отсидки в концентрационном лагере, допросов и интервью с журналистами моряков с «Карлтона» посадили на немецкий войсковой транспорт «Ханс Леонард», который через несколько дней в составе небольшого конвоя из двух кораблей отправился в Осло. Глядя на сопровождавший конвой сильный эскорт, американцы только разводили от удивления руками. «А кроме того, у „нас“ было сильное воздушное прикрытие», — написал позже один из американских пленников. В Осло американцев перевели на другой войсковой транспорт — «Вури», который осуществлял рейсы между Осло и портом Аальборг в Дании. Из Аальборга их перевезли в главный лагерь для пленных моряков в Вильгельмсхафене, который именовался «Марлаг-Милаг „Норд“». Там моряков с «Карлтона» встретили не очень-то любезно. Обитатели лагеря подвергли их остракизму — другими словами, осуждали их и не хотели с ними общаться. До лагеря дошли слухи о том, что парни с «Карлтона» сдали свой пароход немцам. Американцы злились, но помалкивали. «В этом лагере было 5000 британских моряков, — писал Муни, — и с нашей стороны было бы сродни самоубийству сказать им, что нас, возможно, потопила британская подводная лодка»[51].

Где же в это время находился немецкий линейный флот? В 3 часа дня 5 июля тяжелые немецкие корабли — «Тирпиц», «Хиппер», «Шеер» и семь эсминцев сопровождения — вышли из каналов (Лидсов) в районе Рольвсёй и направились в открытое море. В Берлине перспективы операции с применением надводных сил оценивались весьма высоко: согласно данным авиаразведки, крейсерская эскадра прикрытия конвоя, а также тяжелые корабли адмирала Товея начали отходить в западном направлении. Что же касается военных кораблей, оставшихся при рассредоточенном конвое, то их немцы в расчет почти не брали; по их мнению, в этом квадрате Баренцева моря могли в худшем случае находиться один-два легких крейсера и несколько эсминцев, которые, конечно же, оказать адекватного противодействия одиннадцати немецким кораблям были не в состоянии. Зато эти одиннадцать кораблей могли собрать богатую жатву в виде тяжело груженных транспортов — особенно в том случае, если бы их наводили на цель. самолеты-разведчики или подводные лодки.

Флот находился в пути только пять часов, когда русская подводная лодка К-21 (командир Лунин), патрулировавшая морской простор неподалеку от мыса Нордкап, заметила тяжелые немецкие корабли. Сразу же после этого русская субмарина вышла в эфир с предупреждением об опасности: «Внимание! Всем судам и кораблям в этом районе. Два линкора и восемь эсминцев в позиции 71° 24 мин. северной широты и 23° 40 мин. восточной долготы (1700 В/5)»48.

На «Тирпице», конечно, знали, что его заметили, но понятия не имели, что его «торпедировали» — а именно о торпедировании «Тирпица» сразу же сообщил командир русской субмарины, — поэтому этот крупнейший линкор и следовавшие за ним корабли продолжали двигаться на северо-восток. Часом позже патрулировавший мыс Нордкап британский самолет также увидел немецкий флот и передал в эфир следующую радиограмму:

«Внимание! Всем судам и кораблям в этом районе. Одиннадцать неизвестных кораблей в позиции 71° 31 мин. северной широты и 27° 10 мин. восточной долготы. Курс — 065°. Скорость — 10 узлов (1816/В5)».

В 8.30 вечера немецкий флот был замечен с британской субмарины «Аншейкн» (лейтенант Вестмакодт). По словам командира лодки, «флот все еще двигался в северо-восточном направлении к кораблям рассредоточенного конвоя». В 9.49 новость о появлении в море немецкого линейного флота достигла кораблей адмирала Товея49 — одновременно с известием, что русская субмарина выпустила по «Тирпицу» две торпеды[52]. Как видим, попытка немцев проскользнуть незамеченными в Баренцево море не удалась.

В Берлине с превеликим вниманием слушали перехваченные немецкими приемопередающими станциями сообщения с кораблей союзников об обнаружении тяжелых немецких кораблей50. Первой реакцией была тревога — немецкие адмиралы опасались, что столь ранее обнаружение немецкого линейного флота позволит тяжелым кораблям союзников, двигаясь на полном ходу, добраться до района боевых действий и перерезать немцам пути отхода в то время, когда они будут возвращаться на свои базы после рейда на конвой.

Штаб морской группы «Норд» в Киле не считал эту угрозу настолько существенной, чтобы из-за нее прервать начавшийся рейд. Тем не менее, адмирал Карлс выразил неудовольствие по поводу того, что Шнивинд вышел из системы каналов в районе Рольвсёй, а не в районе мыса Нордкин, как он, Карлс, того хотел, так как считал, что угроза раннего обнаружения там ниже51. Карлс связался с Морским штабом по телефону и высказал свою точку зрения относительно того, что, во-первых, флот союзников находится все-таки слишком далеко, чтобы успеть перехватить немецкий флот, и во-вторых — что адмирал Товей вряд ли станет рисковать своими кораблями в норвежских водах, которые патрулируются немецкой авиацией и подводными лодками. Почти одновременно группа «Норд» проинформировала Берлин, что начиная с 7.45 вечера — почти сразу же после обнаружения «Тирпица» — союзники начали глушить германские радиопереговоры, по причине чего связь с Северной Норвегией сильно затруднена. Это был зловещий признак, который шел вразрез с уверениями адмирала Карлса, особенно если учесть, что подобная процедура проводилась союзниками впервые. Надо сказать, что союзники глушили рабочие частоты немцев настолько активно, что им пришлось перейти на резервную частоту, но и после этого слышимость была очень плохой. Интересно, что радиостанция «Тирпица» перехватила первый сигнал о его обнаружении, посланный русской субмариной, но из-за начавшегося глушения рабочих частот передать его в Киль так и не смогла52. Германский Морской штаб пришел к выводу, что внезапно начавшееся глушение является доказательством того, что Британское адмиралтейство «получило уведомление» о выходе немецкого линейного флота в море.