Заявление на увольнение (СИ) - Вуд Марина

Бармен поставил перед нами два квадратных стакана, бросил туда лед и плеснул виски.

— Никаких проблем, — Егор пододвинул один стакан ближе к себе. Если я могу помочь, то почему не помочь?! Тем более, что твой отец тоже не раз меня выручал, — он поднял стакан в воздухе и сделал глоток. А Николай Егорович, конечно, красавчик, в его то возрасте, так обаять саму прокуроршу.

— Да Николай Егорович у нас ходок еще тот. — я не выдержал и засмеялся. Ты видел, как эта баба-бомба таяла перед ним на приеме у губернатора? — взял стакан, и сделал глоток.

— Передай ему, что если он решит открыть курсы пикапа, то я готов проспонсировать, — Егор снял пиджак и бросил его на соседний стул. Хотел спросить, а где сам Николай Егорович? — он посмотрел по сторонам.

— Он у себя в номере. Ему жена звонит. У них там невестка рожает.

— Понятно, — задумчиво произнес он. Кстати, вы когда планируете домой возвращаться?

— В воскресенье вылетаем утренним рейсом. Билеты уже заказали. Я ведь думал, что еще на неделю здесь застряну, а оно видишь, как получилось.

— Дома кто-то ждет? — видимо виски расслабило вечно сурового Грома и потянуло на откровенную беседу.

— Да. Ждет, — я усмехнулся своим мыслям.

Мне сразу же вспомнилась недовольная Арина. Когда я утром проснулся на даче, а она стояла надо мной и смотрела испепеляющим взглядом, совсем как моя мать.

— Девушка? — спрашивает Егор.

— Бери выше. Целая семья, — я делаю снова глоток.

— Ты же вроде как не женат.

— Официально нет. Я сейчас живу с женщиной и ее сыном.

— И как семейная жизнь? — ухмыляется.

— Еще не понял. Но домой меня жутко тянет. Знаешь, я раньше никогда не понимал, какого это, когда тебя дома кто-то ждет.

— И какого же?

— Кайфово. Раньше даже идти туда не хотелось. А сейчас там душа прям якорится.

— Завидую. Мне этого не понять. Меня дома никто не ждет и ждать, наверное, уже не будет.

— Не прибедняйся.

— Я серьёзно. Я старый, заядлый холостяк. Мне сорокет на носу. Женат никогда не был, да и не хочу. Секс, готовка, уборка — все это купить можно в нашем мире. А семья — это слабость. Мне слабости увы не положены.

— Это ты просто еще свою женщину не встретил. Когда встретишь, тогда вспомнишь меня.

— А как ты понял, что она твоя?

— Когда… — я задумался, — когда понял, что согласен терпеть все ее закидоны. Никогда не задумывался за что мы друг друга любим?

— Нет.

— А я вот недавно словил себя на мысли о том, что мы любим друг друга за недостатки. Это и есть некий шарм, который тянет нас друг к другу.

— Да ты философ, Тимох!

— Еще немного в России поживу и труды философские писать начну. Ты знаешь, а за границей ведь нет такой душевности и наивности как у нас. Там люди сухие. Женщины холодные.

— Тогда предлагаю тост — за русскую душу!

— Давай лучше за русских женщин, возле которых мы умираем и воскрешаемся каждый раз!

— За таких? — Егор криво улыбнулся и кивнул в сторону сидящей недалеко от нас длинноногой блондинки в коротком черном платье.

— И за таких тоже.

Я успел лишь поднести ко рту стакан, как за спиной раздался ошалелый голос: все! Я дед! У меня внучка родилась! Повернув голову, я увидел раздухаренного зама.

— Вот и еще один повод поднять тост. — Егор забрал с соседнего стула свой пиджак, приглашая Николая Егоровича присесть рядом с нами.

— Бармен, нам еще один виски, пожалуйста!

Арина

Воскресным утром я еще лежала в кровати, а Ваня спал в своей комнате, когда кто-то позвонил в дверь. Я накинула халат и подошла к домофону. На экране я увидела двух женщин. Одна из них жена нашего бывшего шефа, а по совместительству мама Тима. Я видела эту женщину несколько раз на корпоративах. А вторая была, как ни странно, Алиса.

Делать нечего. Я открываю дверь и впускаю гостей в квартиру.

— Доброе утро! — неприятное чувство волнения появляется где-то в районе желудка.

— Доброе! — отвечает мне женщина. Мена зовут Лариса Константиновна — я мама вашего э-эм… — запинается она, наверное не знает, как правильно назвать при мне ее сына.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Начальника, — добавляю я, тем самым решаю ее дилемму.

— Да, — облегченно выдыхает она. С Алисой я думаю вы знакомы.

— Конечно, — киваю. Здравствуй Алиса! — здороваюсь с ней через плечо Ларисы Константиновны, но девушка в ответ ничего не отвечает. Приятно познакомиться Лариса Константиновна, — я мнусь в пороге не зная, что мне делать дальше и какая цель визита этих дам. Тимофея Петровича сейчас нет дома, — плевать, что я стою в халате и домашних тапочках в квартире ее сына, зато назвала его по имени и отчеству, — я могу вам чем-нибудь помочь?

— Можете. Мне бы хотелось поговорить с вами наедине. Где бы мы могли это сделать? — женщина явно нервничает, она то теребит сумочку в руках, то начинает дергать край своего палантина.

Я оглядываюсь вокруг себя — кухня, гостиная-студия. Ну не в спальню же ее приглашать.

— Может пройдем в кабинет вашего сына? Я туда, как правило, не захожу, но учитывая обстоятельства…

— Хорошо, — не дав мне договорить, Лариса Константиновна обходит меня и не разуваясь идет в нужном направлении. Алиса, — поворачивает голову назад, — деточка, подожди нас на кухне.

Соглашаясь, Алиса проходит на кухню.

— Арин, ты не против если я кофе себе сварю? — спрашивает снисходительным тоном.

— Да, вари, пожалуйста. Мне не жалко, — отвечаю и на негнущихся ногах от волнения следую за женщиной.

Я захожу в кабинет и закрываю за собой дверь. Лариса Константиновна присаживается на диван и складывает руки перед собой в замок. Ну, а я, естественно, сажусь напротив в кресло.

Прям деловые переговоры. Правда я все в тех же мягких тапочках.

— Слушаю вас! — сердце колотиться внутри как бешеное, но я стараюсь не выдавать при ней свое волнение.

— Арина, — я вижу, как дрожат ее губы, — хочу поговорить с вами как женщина с женщиной. — она тянет горловину своей кофточки, будто бы ей сейчас не хватает воздуха. Точнее мать с матерью. Ведь у вас тоже есть сын.

— Да, есть, — отвечаю мягко, потому как вижу, что ей и так не по себе. Вы не волнуйтесь. Может воды?

— Нет. Благодарю. Воды не нужно.

— Здесь душно как-то. Не находите? — я понимаюсь, отдергивая тяжелую портьеру в сторону, ставлю окно на проветривание.

— Вы должны меня понять в первую очередь как мать, — Лариса Константиновна дергается со своего места и подходит ко мне. Я волнуюсь за своего сына. Я всегда желаю ему только самого лучшего. Я хочу, чтобы он был счастлив.

— Поверьте, я вас прекрасно понимаю, — я пытаюсь успокоить женщину, потому как вижу, что ее лицо багровеет.

Наверное давление.

— Ариночка, вы взрослая женщина, — она хватает меня за руки и смотрит в глаза. У вас было свое прошлое. У вас уже есть ребенок. Поймите меня правильно, я хочу, чтобы у моего сына все было с чистого листа. Жена, дети, все абсолютно. А вы этого дать уже не сможете. Поверьте, когда ваш сын повзрослеет вы меня поймете и будете желать ему того же. Вы понимаете, о чем я?

— Да. Понимаю, — я в успокоительно жесте глажу ее по плечу.

— Скажите, как далеко зашли ваши отношения с моим сыном?

У меня ком становиться в горле. Я не знаю, как правильно поступить. Прямо меня замуж то пока никто не звал. И даже встречаться как в школе не предлагал.

— Не настолько, чтобы это было не поправимо, — быстро говорю на выдохе. У вас замечательный сын. Он очень добрый. И я здесь исключительно из-за того, что оказалась в форс-мажорной ситуации. Мою квартиру полностью затопило и нам с Ваней негде было жить. Поэтому Тимофей Петрович любезно предоставил нам угол.

— Это правда? — она облегченно вздыхает и обнимает меня в ответ.

— Правда, — я провожу рукой по ее спине.

— Вы не представляете, какой груз сейчас сняли с моей души. — отстраняется и снова смотрит мне в глаза. А я-то думала, что у вас отношения. Да и что мне, старухе, было думать, когда я узнала, что в квартире моего сына кто-то живет.