Чистилище для Гурова - Алексей Макеев

Гуров хватанул полбокала коньяка, потом еще столько же и постепенно погрузился в сон. Мария осторожно, чтобы не разбудить его, встала и, закрывая за собой все двери, тихонько направилась в кухню. Только убираться она и не думала! Ее трясло от бешенства, зубы стучали, от ярости судорогой сводило губы, и она сжимала руки в кулаки так, что ногти впивались в ладони. С огромным трудом взяв себя в руки, она позвонила по сотовому Орлову – время было уже позднее, но ей было на все плевать.

– Что случилось, Маша? – ответил ей сонный голос Орлова.

И тут плотину прорвало! Яростным шепотом она крыла его самыми последними словами, обещала разбить об его голову все, начиная от горшков с цветами в его кабинете и заканчивая Кремлевской стеной, грозилась прийти в главк и разнести его по кирпичику! Это была классическая истерика, только тихая и без слез, но и так понятно, что за своего мужа она будет убивать всех без разбора! Когда она немного выдохлась, Орлов опять спросил:

– Маша! Что все-таки случилось?

– Вы все считали Леву машиной по раскрытию убийств, а он живой! – с ненавистью в голосе шептала она. – Он надорвался! Он больше не может! И если я увижу хоть одну вашу рожу поблизости от него, разорву голыми руками!

Отключив телефон, Мария села и перевела дыхание. Увидев оставленные Болотиным на столе сигареты, она покурила, потом хватанула корвалола и все-таки начала потихоньку прибираться. Разбирая пакеты, которые Болотин до конца не выгрузил, нашла там бутылку дорогущей водки и, решив, что жена да последует за мужем своим, тоже хорошенько приложилась, а потом с чувством честно выполненного долга пошла спать. Забравшись к мужу под бок, прижалась к нему, обняла и уснула – ей снился Париж.

А в это время Орлов сидел на кухне и отпивался таблетками от гипертонии – у него после Машиной истерики подскочило давление. Жена хлопотала вокруг него с тонометром, а потом уложила на диван и пришлепнула к икрам горчичники.

– А ведь я тебя, Петенька, предупреждала, что рано или поздно это случится, – тихонько говорила она. – Сколько же можно на одного Леву валить? Да и Стасова, дура, тоже не вовремя решила характер показать. Вот почему ты не разрешил мне с ней поговорить? Объяснила бы я ей что к чему! А ты? Пусть, мол, сами разбираются, не маленькие! Да, Петенька! Они не маленькие! Они большенькие! И поэтому здоровье у них от вашей проклятущей работы – не железное!

Орлов слушал ее, лежа с закрытыми глазами, а потом не выдержал:

– Да что я, крайний, что ли? Один должен страдать? Мать! Дай мне телефон.

Но сколько он ни звонил, сотовый телефон Крячко не отвечал – предусмотрительная жена Стаса его не только отобрала у мужа, но и, отключив, спрятала подальше. И тогда Орлов позвонил участковому Трофимычу и приказал, чтобы тот мухой летел к полковнику Крячко, который ему срочно понадобился. А поскольку деревенским участковым с генералами спорить не положено, тот мигом собрался и побежал.

Стас же все эти десять дней жил как на иголках. Он представлял себе, как Лева там сейчас бьется один, и крыл себя на все корки за свое малодушие, и дуру-жену за ее паскудный характер, и Орлова за то, что тот не стукнул кулаком по столу и не отменил, к чертовой матери, этот треклятый отпуск! Словом, отдых ему был не в радость! Его жена была безмерно счастлива оттого, что муж наконец-то занялся дачей: чинил, строгал, прибивал, красил, копал, выкорчевывал, пилил – короче, делал все, до чего годами не доходили руки. Да вот только не понимала она или не хотела видеть и понимать, что раздражение внутри него тем временем все растет и растет, а напряжение все накапливается и накапливается, и взрыв может грянуть в любую минуту – стоит только зажженную спичку поднести. И этот момент настал, когда Трофимыч среди ночи постучал к ним в окно. Стас выглянул, удивился и, естественно, вышел на крыльцо.

– Трофимыч! Случилось чего?

– На вот, с генералом Орловым поговори! – и участковый протянул ему свой сотовый.

Стас, уже поняв, что произошло нечто страшное, взял телефон и внезапно охрипшим голосом спросил:

– Петр, что стряслось?

– Да вот позвонил, чтобы поинтересоваться, как там у тебя рыбка ловится, – ехидно сказал тот.

– Ты надо мной издеваешься, что ли? – взвился Стас.

– А где написано, что тебе над Левкой издеваться можно, а мне над тобой – нельзя? – тем же тоном продолжал Орлов, а потом сорвался на крик: – Он тут за десять дней практически в одиночку такое дело раскрутил, что все управление за месяц не осилит! Его дважды убить пытались! Машу похитить! А он все это выдержал и практически до конца дело довел, осталось только концы почистить! Но он живой человек, и он надорвался! Мне сейчас Мария такого наговорила, что если хоть сотая часть этого сбудется, то я не жилец! А вот теперь наслаждайся отпуском дальше! И бо-о-ольшой привет супруге передай!

– Я немедленно еду к нему! – решительно заявил Стас.

– И не думай! Машка тебя если и не убьет, то по лестнице спустит точно! Да и Лева тебя радостной улыбкой вряд ли встретит! Ты лучше отсиживайся у себя там в деревне и жди – авось погода переменится! Но это вряд ли! – С этими словами Орлов отключил телефон и с довольным видом повернулся к жене: – Ты знаешь, а мне даже полегчало!

– О господи! – только и ответила она и стала снова мерить ему давление.

Крячко же, отдав телефон участковому, сказал только одно слово:

– Та-а-а! – но таким тоном, что стало ясно – это только предгрозовой раскат грома, а самое страшное – еще впереди.

Теперь Трофимыч даже под дулом пистолета не пошел бы домой – интересно же, что будет дальше, и не стоит его за это осуждать, потому что деревня – деревня и есть! Стас пошел в дом, а участковый, как бы случайно, – за ним. Крячко быстро оделся, проверил, на месте ли удостоверение и деньги, а потом начал озабоченно шарить по карманам, по столу, пошел в кухню, но, видимо, ничего не найдя, вернулся в комнату и спросил у стоявшей в дверях жены:

– Где ключи от дома и машины?

– Не дам! – решительно заявила она, – вкусив власти один раз, она не собиралась выпускать ее из рук.

– Не дури! – не предвещавшим ничего хорошего голосом произнес Стас. – С Левой плохо! Мне срочно в Москву надо!

– Мне твой Лева уже поперек горла! Ты вообще на ком женат? На нем или на мне? – скандальным тоном продолжала она гнуть свою линию. – Хватит! Я сказала, что будешь весь отпуск отгуливать, значит, так и будет!

– Отдай ключи! – потребовал Стас.

– Нет! – уперев руки в бока, решительно заявила жена и с победоносным видом посмотрела на него.

– Хорошо! – внезапно согласился он. – Не отдавай!

У нее еще была крошечная возможность изменить ситуацию, но она ее упустила – хотя кто из нас бывает умным вовремя? Стас взял со старого, черт знает, каких времен, буфета банку с вареньем и с размаху шарахнул ее об пол:

– Я из-за тебя, паскуды, предателем стал! Друга в трудную минуту бросил! – За первой банкой последовала вторая, на этот раз с огурцами. – А вот Левка бы так никогда не поступил! Потому что он мужик, а я тряпкой оказался! – К первым двум присоединилась третья, с помидорами. – Ты хотела развод? На! Получай! – И финальным аккордом прозвучала банка с салатом.

Она стояла, замерев от ужаса, потому что в самых страшных, кошмарных снах ей не могло привидеться, что дело может повернуться таким образом, а Стас вышел из дома – Трофимыч тихонько за ним – и, взяв стоявший у крыльца колун, с размаху шарахнул им по стеклу дверцы водителя. Стекло разбилось, и он, стряхнув с сиденья осколки, сел и, выдрав провода, соединил их напрямую – мотор тихо заурчал.

– Трофимыч! Ворота открой!

Тот быстренько открыл, и Стас стал выезжать.

– Стасик! Прости! – раздался с крыльца плачущий голос жены, но было уже поздно.

Трофимыч закрыл ворота и тихонько исчез – ох, и разговоров будет завтра в деревне! А она, вернувшись в дом и еще раз увидев царивший там разгром, сползла по стенке на пол и зарыдала, запричитала, почти завыла, как по покойнику, по своей разрушенной собственной дуростью семье. Один раз! Один-единственный раз за все время их совместной жизни она стукнула кулаком по столу, поставила вопрос ребром и добилась-таки своего! Но, как оказалось, выбрала для этого самый неудачный из всех возможных моментов! И что ей теперь было делать, и как все это исправлять, если еще что-то можно спасти, она не знала!

А Стас гнал машину в Москву. Остановившись возле поста ГИБДД, он дождался, когда к нему подойдет гаишник, и предъявил ему удостоверение.

– У вас что-то случилось, господин полковник? – спросил тот, но, увидев соединенные провода, заметил: – Уже понял, что случилось! Чем могу помочь?

– У тебя жена есть? – спросил Крячко и, получив в ответ глубокий и сочувственный вздох, попросил: – Сотовый дай на минутку! – Взяв телефон, он позвонил человеку, который только и мог ему сейчас помочь: – Ноготь? Это Крячко! …Ничего! Потом выспишься! Ты мне нужен! Помнишь, где я живу? Вот и дуй туда с инструментами – мне в квартиру попасть надо! Жди меня возле дома!