Моё сводное наваждение - Наталья Семенова

class="p1">— Давай присядем, солнышко.

Я обхватываю его пальцы и сажусь вслед за ним, он поворачивается ко мне боком и накрывает мою ладонь в его руке второй.

— Выходит, Высшей Школе Бизнеса бой? — улыбается он.

— Что... как... Мама, — киваю я, сообразив.

— Звонила мне буквально несколько минут назад. Из ее истеричного крика получилось заключить только то, что ты передумала учиться менеджменту.

— Ты не сердишься? Наверняка предоплату можно забрать обратно, верно?

— Это мелочи, солнышко. Лучше расскажи, где ты на самом деле хочешь учиться. У тебя же есть другой вариант, правильно я понимаю?

— Есть, — робко улыбаюсь я. — Я бы хотела попробовать поступить в Высшую Школу Искусств. На факультет эстрадного пения.

— Забавное дело, — вновь улыбается папа, словно самому себе. — Я слышал о твоем чудесном пении от Эльвиры Львовны, от тебя, что ты любишь петь, даже от твоей матери, что это занятие непростительно вульгарно, но услышать самому твой вокал возможности не было. Почему ты игнорируешь караоке-установку в нашей гостиной? — шутит он.

— Я... я стеснялась. — А затем вспоминаю и быстро добавляю: — Хотя однажды пела. На той вечеринке, помнишь ее?

— Жаль, что я заперся в кабинете, чтобы не мешать молодежи, — удрученно, но с улыбкой в глазах, качает он головой. — Так ты говоришь: стеснялась. В прошедшем времени. Что-то изменилось?

— Все, — выдыхаю я. — В первую очередь, я сама.

— Рад это слышать, — чуть сильнее сжимает он мою ладонь в своих руках. — Значит, Школа Искусств. Дай подумать. Кажется, я лично знаком с нынешним директором... — Папа размышляет какое-то время, а я не мешаю, затем он выдыхает и вновь смотрит на меня: — Поступим вот как. Завтра у тебя урок по фортепиано, правильно? Ты решила не бросать эти занятия, верно?

— Да. А еще я хочу продолжать изучать английский, но только его, и возобновить уроки вокала.

— Очень хорошо. Твой преподаватель по фортепьяно — замечательный человек. Неравнодушный к своим ученикам, что встречается в наше время очень редко.

— Мне она тоже очень нравится, — улыбаюсь я.

— Так вот. Завтра я освобожу от дел вторую половину дня, и мы с тобой чуть пораньше поедем в школу, чтобы я смог поговорить с директором и узнать твои возможности по обучению у них, договорились?

— О... Это... это замечательно, пап! — радуюсь я. — А тебе... тебе точно будет удобно поехать со мной? Я имею в виду, отменять дела...

Плюс меня собирался завтра отвезти в город Мирон. Надеюсь, то, что я поеду с папой, его не расстроит.

— Точно, солнышко, — улыбается папа. — Заодно запишем тебя на уроки вокала. Да, так и нужно сделать. Я прямо сейчас позвоню Федору Игнатьевичу и договорюсь о времени... Так. Ты же тоже хотела о чем-то со мной поговорить? — озабоченно хмурит он брови.

— Мы хотели поговорить об одном и том же, — улыбаюсь я.

— Хорошо, — расслабляется папа, но лишь на мгновение. — Ни о чем другом точно не хочешь поговорить?

— Эм... Если ты имеешь в виду... то, что вчера... бабушка... Я...

— Не готова, — заканчивает он за меня. — Я понимаю, солнышко. И не настаиваю, ни в коем случае. Что ж, — поднимается он на ноги. — Встретимся за ужином в таком случае. Там я тебе и сообщу, во сколько завтра отправляемся — после звонка директору.

— Хорошо, — поднимаюсь и я. — До встречи. И... спасибо, пап.

— Не за что, солнышко. И еще одно, Люб, — останавливает меня его голос у самой двери. — Я горжусь тем, что ты решила взять свою жизнь в свои же руки. Ты умница.

— Спасибо, — смущаюсь я. — Мне и самой это все ужасно нравится.

Глава 25. Любовь

— Пап, а для чего тебе цветы?

Мы вышагиваем по коридору Школы в направлении директорского кабинета, и я решаю задать мучавший меня всю дорогу вопрос о цветах. Не директору же он собирается их дарить, в самом-то деле? Он вроде как мужчина.

— Это для Эльвиры... Львовны. Хочу поблагодарить ее за неравнодушие. Ты же не против, что я сегодня буду присутствовать на твоем уроке по фортепиано? Уж очень хочу послушать твою игру.

— Конечно, нет! — радуюсь я. Мне, правда, очень приятно, что ему интересно. — Это очень здорово.

— Замечательно, — улыбается папа и уже в приемной протягивает мне букет. — Подержи-ка пока, пожалуйста.

Папа заходит в кабинет директора, а я остаюсь ждать его на удобном диване, на котором лежат очень милые подушки с изображениями разнообразных цветов. Секретарь, очень приятная и улыбчивая женщина, предлагает мне напитки, но я отказываюсь и пишу сообщение Мирону, что, возможно, ему не понадобиться ехать за мной.

«Это почему?» — мгновенно получаю я вопрос.

«Папа останется на мой урок и, скорей всего, но я пока точно не знаю, мы вместе поедем домой».

«А зачем ему оставаться?»

«Хочет послушать, как я играю)»

«Ты говорила, у тебя молодой учитель. Она красивая?»

Я несколько минут в недоумении смотрю на последнее сообщение, пытаясь сообразить, к чему он об этом спросил. Затем до меня, кажется, доходит.

«Ты хочешь сказать, что папа остается из-за моего учителя?»

«Как вариант», — и я буквально вижу, как он равнодушно пожимает плечами. Но это же... Смотрю на цветы на своих бедрах и начинаю отрицательно качать головой, словно Мирон может увидеть мое несогласие с его предположением. Нет, это не может быть правдой. Папа женат. И пусть Галина не самая приятная женщина, но она его жена! Он... Он не может оказывать внимания другим женщинам, верно? Папа не такой...

«Не думаю, что ты прав. Папа сам мне вчера сказал, что жалеет о том, что еще ни разу не слышал, как я пою».

«Отчего же он не изъявил желания присутствовать на уроке вокала? Брось, Лю. Нам ведь не десять лет, чтобы ничего не понимать».

«Но это значит, что он меня обманывает. Что на самом деле ему не интересно послушать, как я играю».

«Или он совмещает приятное с полезным».

«То есть я, по-твоему, всего лишь повод?!»

«Фенек, не нервничай. Я всего лишь предполагаю. Конечно же, он с удовольствием будет слушать, как играет его дочь».

Я не отвечаю.