Тени Марса - Анатолий Гончар

— Что ж, полковник, у меня есть для вас задание, после выполнения которого Вы сможете немного отдохнуть и поднабрать потерянные килограммы.

— Я весь внимание… — полковник в ожидании подобострастно вытянулся, готовый в любой момент вскочить на ноги, но Лопес успокаивающе поднял руку "мол, сидите, сидите", и подняв бокал, первым пригубил налитое в него вино. Полковник не заставил себя ждать и последовал его примеру.

— Полковник! — от тона, каким было сказано это слово, Оберштайн аж подпрыгнул. А сколь на этот раз генерал не возразил против столь явного выражения своей преданности, то он так и остался стоять навытяжку с крепко прижатыми к бокам руками. — Вам доверена миссия чрезвычайной важности. Сегодня в девятнадцать ноль-ноль в здании конгресса соберутся все армейские генералы, кроме меня, естественно. Ваша задача — сделать так, чтобы они оттуда не вышли. Это, я думаю, будет не очень трудно, так как охрана мероприятия доверена Вашему спецподразделению. — Его Преосвященство криво усмехнулся. — Господин Президент в последнее время отчего-то утратил доверие к военному ведомству. — Тут генерал позволил себе театральную паузу: "мол, мы — то знаем, кто подбрасывал президенту компрометирующую генералитет информацию". — Так что одевайте военную форму и займитесь охраной здания. Живым оттуда не должен выйти никто. Особо проследите за тем, чтобы не было утечки информации. Заседание должно идти под грифом "секретно". Так что никакой прессы. И не дай Вам бог, если в какую-нибудь паршивую газетёнку просочится хоть песчинка информации с сапога самого завалявшегося подполковника. Я не потерплю даже намёка, даже предположения об истине! Генералитет должен просто исчезнуть. Вам всё ясно?

— Так точно, господин генерал!

— Тогда выполняйте.

Если бы не пустующий в выходные город, его бы будоражило не хуже разворошённого муравейника. Надо же, среди белого для грохнулись три летательных аппарата, два из которых суперсовременные ЛАГГи и один полицейский "Мустанг"! Причём полицейская машина была сбита теми же самыми ЛАГГами. Впрочем, об этом в информационных сообщениях умалчивалось. Военные моментально наложили гриф "совершенно секретно" на эту и на всю последующую информацию. Предпочитал помалкивать и пилот второй полицейской машины, благоразумно решив, что своя шкура гораздо дороже истины. Рекламный ролик, крутившийся все воскресные дни по видеофону и предлагавший ошалевшим от безделья гражданам недорогой шампунь от перхоти, заменили на более патриотичный, объявляющий очередной набор легионеров. Но кто его смотрел? Большинство жителей мегаполиса предпочитали проводить выходные на пляжах, а не у надоевших за неделю телевизоров. Тем временем во всём мегаполисе полицейские функции перешли в руки спецподразделения 4 — Б, чёрные машины которых с оглушительным рёвом чертили пространство над северо-западной частью города. Жители, оставшиеся по каким-либо причинам в черте города, одновременно напуганные и обрадованные (кому же не интересно узреть собственными глазами настоящую, а не киношную катастрофу?) произошедшими событиями, всё же предпочли покинуть ставшие вдруг небезопасными воздушные машины, и в ожидании новых зрелищ взобрались на крыши небоскрёбов. Некоторые, самые сообразительные, притащили с собой мешки снеди, и теперь устроили на крышах пикники, предаваясь маленьким житейским радостям. Тем временем в полицейском участке кипела бурная дискуссия, хотя дискуссией этот бедлам назвать было сложно. На самом месте дискуссии не было, никто никого не хотел слушать, а все лишь кричали и орали, стараясь перегорланить друг друга. Громче всех надрывался капитан Слуцкий. На правах начальника он пытался остановить разбушевавшуюся команду, но своими криками только подливал масло в огонь. Коротышка Босин, проявив недюжинную ловкость, взобрался на начальственную табуретку и вещал оттуда глухим утробным голосом. Штольтграф, наш милый Штольтграф, затравленно озираясь, подвывал откуда-то из угла и время от времени бросал настороженные взгляды на сидевшего с безучастным видом негра. Казалось, что он — единственный из всего полицейского отряда не забыл о присутствии в помещении задержанного.

Пока весь сто семнадцатый участок раздирал на части безудержный протест на действия военных, отстранивших их от несения полицейской службы, капрал Клёпиков спокойно возлежал на диване в кабинете начальника участка и потягивал пиво из его холодильника. Сам начальник участка отсутствовал ввиду… Ввиду чего — Клёпиков не знал, но подозревал, что отсутствовал он ввиду выходных, укатив позагорать на побережье Средиземноморья. Так что ничто не мешало Клёпикову наслаждаться янтарным блеском пива. Одно было жаль: вяленая вобла давно кончилась, но после неё остался нестерпимо сладостный аромат, щекотавший волосатые ноздри капрала. Спор, кипевший в полицейском участке, касался в основном того факта, что дело, так успешно начатое полицейскими и, возможно, сулившее мировую славу, опять прикарманили чёртовы военные, которые, по словам сержанта Босина, пальцем о палец не ударили для того, чтобы следствие продвинулось хоть на шаг вперёд. Клёпиков участия в споре не принимал. Он и без того знал, что митинг в участке закончится ничем, пошумят немного и разойдутся по домам, досматривать бесконечные шпионские сериалы. В общем, на самом деле настроение у Клёпикова было не ахти, а тут ещё так некстати кончилось пиво. Капрал с ленивой грацией персидского кота потянулся и, поднявшись, неторопливо направился к выходу. По дороге он зацепил своего напарника, тоже не горевшего особым желанием продолжать бесконечный диспут и вышел вместе с ним за пределы митингующего участка. Всё также неторопливо оба полицейских влезли в стоявший на посадочной площадке дежурный "Мустанг" и запустили двигатель. В мозгу у Клёпикова зрела ещё до конца не оформившаяся мысль о том, что покуда в участке царила мать вселенной — анархия, можно было не спеша покрутить над городом пируэты или даже слетать на часочек к морю… Представив себе лазурный берег с искрящимся на солнце песочком пляжа, Клёпиков довольно зажмурился и, оторвав глиссер от земли, устремился к вожделенному. Но пролетая над городским парком, полицейский сканер-идентификатор, остававшийся включённым, внезапно заверещал пронзительным сигналом тревоги.

Глиссер давно устаревшей марки "Флаубер", почти неслышно спикировав вниз, приземлился аккурат возле левого угла парка. Сергей, разглядев на нём цифры номера, разбудил спящую на его плече девушку и, схватив её за руку, побежал в направлении работающего мотора. Но едва они выскочили из-под защиты зелёных насаждений, как откуда-то из-за угла вывернул полицейский "Мустанг" и, зависнув над тротуаром, повернул свои лазеры в сторону маленького "Флаубера". А из кабины в сторону бегущей парочки взглянула ухмыляющаяся рожа полицейского. Сергей замер. Его правая рука медленно потянулась к заткнутому за пояс бластеру. Он уже был готов выхватить его, чтобы открыть стрельбу, но мгновением раньше щуплый мужичонка, с невероятной скоростью выскочивший из кабины "Флаубера", оказался между легионером и зависшим в полуметре от земли полицейским "Мустангом".

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});