Оборотень - Таня Хайтманн

— Возможно, ты прав, Ринцо. — Хотя Мета понимала, что ступает на тонкий лед, но остановиться уже не могла. — Ты всегда знаешь, что именно увлекает. Вдобавок все, что тебя интересует, происходит здесь, на твоей арене. А если бы ты поехал куда-нибудь, то встречал бы только одинаковых людей — потому что всех остальных ты просто затмишь.

— Мы раздражены, моя дорогая? — зажмурившись, спросил Ринцо, и в этот миг он мог быть кем угодно, а не только исполненным вдохновения директором цирка.

Раздался звонок в дверь, но прежде чем Мета успела воспользоваться шансом уклониться от надвигающейся ссоры, Сью, нервно рассмеявшись, вскочила.

— Я пойду. Это наверняка фруктовый салат, который забыли доставить из «Ле Фрог», — сказала она и умчалась, словно это была последняя возможность сбежать от надвигающегося пожара.

Ринцо, на которого не произвела впечатления такая прозаичная вещь, как звонок в дверь, провел рукой по своим тоненьким усикам.

— Я понимаю, что ситуация в последнее время складывается несколько напряженная, — сказал он, бросив мимолетный взгляд на Карла, и тон его стал ровнее, словно он давал добрый совет. — Но тебе следовало бы разобраться с этим, вместо того чтобы ставить все под сомнение. Ты заметно черствеешь, потому что не в состоянии подойти к происходящему творчески. Ты переносишь неудачи на другие сферы своей жизни, поскольку пришла к выводу, что менять нужно что-то именно там. Поверь мне, от этого все станет только хуже.

Мгновение Мета удивленно моргала, пытаясь понять, что скрывается за спонтанной на первый взгляд речью Ринцо.

— Ты что, сердишься, что я приняла ту художницу и даже продала ее работы?

Откуда-то сбоку раздалось презрительное фырканье: Ева не могла ни секунды выносить критику своего господина и повелителя. И как бы Ринцо ни любил выступать, на этот раз он отдал защиту себя любимого в чужие руки.

— Я не хочу снова говорить о том, что могут сделать с репутацией галереи те провинциальные шедевры, которые ты раскопала. Твое поведение является скорее выражением прогрессирующего кризиса среднего возраста. Ты не можешь удержать своего партнера. Работа, которая идеально соответствует твоим способностям, тебя уже не удовлетворяет. Ты обижаешь людей, с которыми дружила годами и которые желают тебе только добра. Кроме того, ты сильно поправилась, а это явный признак, что что-то не так. — Ева с наигранной грустью покачала головой и посмотрела на Карла, с таким интересом наблюдавшего за перебранкой, что ему даже не удалось сделать вид, что он уязвлен. — Карл, тебе стоило бы подвести наконец черту под всем этим безобразием. Пожалуйста, возьми Мету назад, хорошо?

Мета растерялась. Ничего не понимая, она наблюдала за тем, как Карл опускает взгляд, стараясь скрыть довольную улыбку. Вероятно, он тоже пришел к выводу, что сейчас самое время как следует унизить строптивую подругу, чтобы в дальнейшем она вела себя как можно лучше.

Прежде чем Мета обрела дар речи, раздался звонкий смех Эммы.

— Чушь какая! — выдавила она и снова затряслась от смеха.

Мета хотела было поддержать ее, когда раздался стальной, вышколенный аукционом голос Сью:

— Здесь… гость.

Последнее слово прозвучало скорее как вопрос.

В шаге от Сью стоял Давид. Ужасно выглядевший Давид в покрытой пятнами куртке с капюшоном и рваных джинсах. Волосы всклокочены, под глазами глубокие тени, неестественно подчеркивавшие синеву радужки. Темная трехдневная щетина придавала ему какой-то дикий вид.

Мета с ужасом заметила несколько синяков, отчетливо проступивших на загорелой коже. Мари наклонилась вперед, чтобы лучше видеть, и ее озадаченная физиономия говорила о том, что от ее взгляда они тоже не укрылись. Все общество замерло от любопытства.

Давид переносил изучающие, слегка растерянные взгляды без заметного волнения. Он стоял сгорбившись, словно испытывая глубокую опустошенность, делавшую его неуязвимым для всех остальных чувств. Его глаза только усиливали это впечатление, потому что неважно, насколько сильно они сияли, — царила в них невыносимая пустота.

Боже мой, что случилось? — пронеслось в голове у Меты. Она вскочила и бросилась к Давиду, который, казалось, увидел ее только тогда, когда она остановилась прямо перед ним. Сью поспешила вернуться к остальным.

Давид несколько раз с усилием сглотнул и сказал:

— Нехорошо, что я так запросто заявился. — Он неуверенно поднял руку, и на миг Мете показалось, что он хочет коснуться ее лица. Но он этого не сделал. — Лучше я пойду.

Она хотела возразить, сказать, как рада видеть его. Но что-то изменилось в Давиде с тех пор, как они виделись в последний раз, и она смогла только слабо покачать головой. В этой комнате он казался единственной реально существующей личностью, от него исходила сила, магическим образом притягивавшая Мету. С большим трудом ей удавалось сохранять спокойствие и не броситься к нему.

Ринцо воспользовался всеобщим молчанием.

— Один из открытых тобой художников?

Вопрос был излишним, однако в нем крылась смутная надежда, что молодой человек окажется более утонченным, чем выглядел на первый взгляд.

— Голодный?

Он положил руку на плечо Давида. Но тот искоса взглянул на него, и Ринцо убрал руку с такой скоростью, словно его что-то укусило. На его лице появилось выражение столь непривычного для него неудовольствия, и он отступил на шаг.

— Давид, на тебя напали?

Собственный голос показался Мете глухим. Ей очень хотелось, чтобы все поднялись и немедленно ушли, но никто не хотел оказать ей такую услугу. Этот избитый молодой человек своим появлением спас вечер, и если все пойдет хорошо, то даже несколько недель спустя у них будет тема для разговора.

Давид на миг прикрыл глаза, словно пытался сосредоточиться и ответить. Но его пустой взгляд сказал Мете, что он не может придумать ничего безобидного, чтобы успокоить всех. И она с удивлением поняла, что именно на это и надеялась.

— Не совсем напали, но что-то в этом роде. В ближайшее время мне не стоит показываться у себя на квартире. Честно говоря, я бы предпочел вообще больше не появляться в том квартале.

Хотя Давид, что вполне соответствовало его стилю, говорил тихо, направлявшийся к ним Карл, очевидно, все понял.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});