Даханавар (СИ) - Ляпин Оле

Везунчик нашел соляной выступ возле одного из проходов и принялся активно его облизывать. Заметив это Сибрис прекратила поиски знака и подошла, что бы отогнать животное от соленого лакомства. Она беспокоилась, что конь может увлечься и потом будет страдать от жажды. Потянув за удила, она попыталась оттащить Везунчика от выступа, но упрямое животное не пожелало ее слушаться. Сибрис дернула сильнее — никакого результата. Она уперлась ногами в пол и повторила свою попытку, Везунчик мотнул головой и надоедливая девица, потеряв равновесие, неожиданно приземлилась на пол. Пол оказался под наклоном и довольно скользким после обилия пролитых Везунчиком слюней. Не успев даже пикнуть, Сибрис заскользила прямо в черное жерло узкого прохода возле которого все это произошло. Никто ничего не заметил, пока конь не заржал. Везунчика потянуло вслед за девушкой, так и не выпустившей из рук поводья. Ния и Илая мгновенно оказались у злополучного места. Из-за того что Сибрис висела на поводьях, голова коня и его передние ноги были в проходе, перекрывая Илае обзор. Ему не удавалось разглядеть, что там внутри происходит с его подругой. Ния удерживала Везунчика, что бы тот не делал резких движений и его не понесло по скользкому полу дальше.

— Ты жива? — крикнул Илая в темноту.

— Да! Попробуйте меня вытащить отсюда. Я вешу на поводьях, но они порвались и выскальзывают из рук. Тут очень скользко и темно! Я не вижу за что мне зацепится, боюсь, я не смогу висеть так слишком долго! — крикнула в ответ девушка.

— Сейчас, погоди! Я брошу тебе веревку и оттащу коня. Сибрис, успокойся и не делай резких движений, мы тебя обязательно вытащим оттуда!

— Надеюсь. — пробормотала себе под нос девушка.

Илая достал веревку из седельной сумки Везунчика, споро закрепил ее за луку седла и бросил свободный конец Сибрис. Девушка подтвердила, что успешно его поймала. Отпустив порванную кожанную ленту удил, она крепко вцепилась в спасительную веревку. Понемногу, стараясь не напугать обеспокоенного жеребца, Илая и Ния начали медленно оттаскивать коня от злополучного проема. Каждый шаг Везунчика назад поднимал Сибрис наружу. В какой-то момент она заметила как что-то сбоку ярко блеснуло в темноте.

— Илая, стой! — воскликнула девушка. Как ни пыталась она разглядеть, что же такое могло блеснуть в стене, да еще при таком скудном освещении, но без достаточного освещения не могла.

В проеме наверху обрисовался силуэт темной головы.

— Что случилось? — Илая не понимал, почему подруга попросила его притормозить.

— Посвети! Кажется я что-то увидела там, в стене.

— Ты серьезно?

— Да, хочу увидеть что это.

Но света от факела поднесенного Илаей к проему оказалось не достаточно.

— Скинь мне его сюда, мне все еще ничего не видно. — попросила Сибрис.

— Надеюсь ты держишься крепко. — сказал Илая и выполнил ее просьбу.

Пылающий факел заскользил вниз очень быстро, но Сибрис удалось его поймать. Она поменяла положение, крепко зажала веревку бедрами и ступнями, а потом освободила руки. В стене действительно что-то было. Вытащив из-за пояса кинжал и подсвечивая себе, Сибрис начала работу по откалыванию от стены куска льда за которым что-то призывно мерцало. Вместе со льдом откололся кусок породы обнажив невероятную картину. Это была могила в камне. В скальной породе, как в утробе матери, лежал древний скелет в полном боевом облачении. Это был даханавар. Мертвец лежал на боку в позе эмбриона, согнув ноги в коленях, а руки в локтях. Длинная огненно рыжая коса, как змея, обвивала его истлевший торс, черная кожа доспехов почти не истлела от времени, на груди у мертвеца на стальной цепи висел медальной — черное солнце. В центре солнца в медальон был вправлен огромный алмаз с вырезанной на нем руной "ДАШ". Дыхание, жизнь, сила — эта руна имела много значений, но прежде Сибрис никогда не видела, что бы ее сочетали с символом черного солнца. Именно блеск медальона заметила Сибрис в кромешной тьме. Она подцепила острием кинжала цепь и медленно потянула её на себя. В этот момент иссохшее тело сдвинулось с места, обнаружив хрупкость каменного могильного кокона. Мумия даханавара, вместе с куском отвалившейся стены, с грохотом пронеслась вниз, в кромешную тьму. Медальон, прощальным подарком остался на кинжале Сибрис. Покачиваясь на длинной цепи в отблесках дрожащего пламени, он отчаянно сверкал, переливаясь всеми цветами радуги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сибрис! — отчаянный возглас Илаи прозвучал над ее головой.

Сибрис подняла голову улыбаясь, она подняла руку с находкой повыше, что бы Илая мог видеть.

— Это тебе, подарок из прошлого. Он весел на груди даханавара, чьи громыхающие кости ты принял за мои. — и она засмеялась. — Вытаскивай меня уже отсюда, поскорее!

Когда девушка поднялась на поверхность, Илая крепко обнял подругу и Сибрис услышала как громко и взволновано бьется сердце в его груди.

— Я нашла выход. Тут вход отмеченный птицей, я уверенна, это метка моего брата. — донеслось до них. Ния первой проскользнула в нужный коридор.

— Сибрис, не смей меня так больше пугать. Слышишь?! — горячо прошептал Илая.

Вместо ответа она поцеловала его в поросшую щетиной щеку и повесила найденный медальон ему на шею.

— Обещаю. — тихо прошептала девушка и скрылась вслед за Нией.

Илая взял Везунчика под уздцы, поднял с земли факел и последовал за девушками.

Они вышли наружу чуть выше каменного моста. Один его конец упирался в старую гранитную дорогу, другой вел к воротам высокого каменного сооружения — Обители Братства даханаваров. Под мостом зияла бездонная пропасть. Обитель была настоящей махиной. Суровые серые стены крепости, её круглые высокие башни были вырезаны из плоти могучей горы, заснеженная вершина которой терялась в густых облаках. На высоких воротах Обители, укрепленных железными полосами шириной в две ладони, красовалась бронзовая накладка изображающая черное солнце. Подобное изображение было также высечено в каменном орнаменте украшавшем стены каждой из четырех башен. При виде Обители у всех троих вырвался невольный вздох восхищения.

— Теперь я кажется начинаю понимать своего брата, пожелавшего остаться здесь. — произнесла юная харемка. — Это место будто само сердце гор, будто их дух воплощенный в камне.

— Да, ты права, я тоже чувствую здесь сосредоточение невероятной силы. Мою кожу прямо таки покалывает от заключенной в этих башнях мощи. — кивнув согласилась Сибрис.

Она обернулась к Илае и спросила:

— А ты, что чувствуешь, ты?

Илая улыбнулся девушкам и тихо сказал:

— Это странно, ведь прежде я здесь никогда не бывал, но я чувствую, что я дома.

Даханавар. Овладение Ихором

Даханавар. Часть Пятая. Овладение Ихором.

Цена прозрения — печаль. (К. Роу)

Они пересекли мост. Обе девушки ехали верхом на Везунчике, а Илая вел коня под уздцы. Солнце тревожным огненными шаром зависло над скалистым горизонтом. Стены Обители ярко окрасились его закатными лучами, будто покрылись свежей кровью. Путники, подавленные и одновременно восхищенные, этим зрелищем не смели проронить ни слова. Они только завороженно смотрели, как опускающееся за горные пики солнце заставляет алые стены сначала буреть, а затем чернеть, погружая ущелье во тьму ночи.

На воротах Обители висела внушительных размеров колотушка, как и бронзовое изображение черного солнца она покрылась за века толстым слоем зеленой патины. Широкое круглое било тускло сверкало желтоватым древним глазом. Ворота не были заперты. Поднапрягшись Илая заставил их распахнуться достаточно широко что бы можно было проехать всаднику. За воротами было пусто и подозрительно тихо. Сделав девушкам знак не шуметь, Илая извлек меч из ножен. Он передал поводья Сибрис и смело двинулся вперед. Ния с любопытством выглянула из-за спины Сибрис и достала из складок одежды длинный кривой кинжал.

Когда они вышли во двор замка, Илая оглянулся вокруг — никого. Юноша напрягся, пытливо скользя взглядом по резным каменным балконам окружавшим двор, на балконах горели огни в каменных чашах, они ровным светом освещали двор и анфилады. Илая вглядывался в черноту темных провалов галереи, позади бледных колонн, он ожидал чего угодно но уж точно не тишины и пустоты встретившей их в Обители. Ни звука, ни движения юноша так и не заметил, тогда он набрал в легкие побольше воздуха и закричал.