Тайна убитой актрисы - Алексей Макеев

Ты же видишь, здесь давно все нараспашку стоит, а что закрыто, то обойти можно. Да, про это место именно я разузнал. Зашел на стадион «Динамо» в Заозерске, представился спортивным журналистом, поговорил со старыми спортсменами и узнал все нужное. Колян никогда не получил бы такие сведения.

– Так вы с самого начала здесь жили, с момента приезда в Заозерск? – спросил Проценко.

– Нет, зачем же с самого начала? – ответил Сергей. – Мы здесь, в Заозерске, уже почти месяц. Я первый сюда приехал. Здесь, на полу, месяц проживешь и как кусок грязи станешь. Нет, я жил как белый человек, в нормальной квартире, по объявлению ее снял. А чего мне скрываться? Я честный гражданин, приехал легально. Это Кривому скрываться надо.

Гуров видел, что младший Масленников охотно идет на контакт, отвечает на все вопросы, дает нужные показания. Надо было прекращать этот разговор в захламленном помещении бывшего стадиона, перемещаться в управление и проводить нормальный допрос с составлением протокола.

Правда, была опасность, что этот бандит за время переезда передумает говорить, его настроение изменится. Но не век же здесь стоять! Да ведь Масленников всегда сможет отказаться от показаний, данных в таких условиях. Майор Проценко этого, видимо, еще не осознал, ему хотелось спрашивать арестанта еще и еще. Значит, Гурову надо было срочно сворачивать этот разговор, брать инициативу на себя.

– Ладно, пошли отсюда, – твердо сказал Лев Иванович, останавливая дальнейшие рассказы Масленникова. – А то здесь больно уж воняет.

– Это вы верно выразились, гражданин полковник, – заискивающим тоном произнес бандит. – Воняет здесь жутко. Уж лучше поговорить на свежем воздухе!

Они вышли из подтрибунных помещений. На стадионе их уже ждали машины для перевозки арестованных. В одной сидел Кривушин, Масленникова повели к другой.

Здесь-то театральный критик и спортивный журналист и показал, что его покладистость была сущей показухой, он все время занимался тем, что усыплял бдительность оперативников. Едва они оказались на открытом воздухе, арестант дернулся, взмахнул руками, и наручники вдруг слетели с его запястий! Видимо, он все время скрытно держал в пальцах булавку или другую вещицу, с помощью которой можно было вскрыть замок браслетов. Во время разговора в помещении он отвлекал внимание полицейских и сумел освободить руки.

Теперь бывший легкоатлет отбросил браслеты, мешавшие ему, и кинулся по ступенькам трибуны наверх. Проценко, Цымбалюк, Козлов, еще несколько бойцов рванулись за ним. Однако догнать Масленникова они не могли. Он бежал по расшатанным, кое-где сломанным скамьям легко, словно по дорожке стадиона.

Гуров не стал участвовать в этом забеге по трибунам. Вместо этого он вскочил в машину, завел ее и выехал за ворота. Здесь Лев Иванович круто развернул автомобиль и двинулся в ту сторону, где стена стадиона была частично разрушена. Он сразу догадался, куда сейчас направится беглец. Только здесь было место, удобное для того, чтобы покинуть стадион и затем уже по открытому месту припустить к лесу.

Гуров подкатил к стене и выключил двигатель. Тут же ему стали слышны крики, доносившиеся с той стороны трибуны. Затем на стене появился беглец. Перепрыгивая с кирпича на кирпич, он спустился пониже, затем спрыгнул с четырехметровой высоты. Масленников приземлился на траву, выпрямился и тут же снова полетел на землю, сбитый мощным ударом сыщика. Лев Иванович уже сидел на нем и снова сковывал его руки браслетами.

– Надеюсь, что запас булавок у тебя кончился. Или еще есть? – проговорил он, выпрямляясь.

Бандит лежал на земле и ухмылялся. Полковнику полиции казалось, что он вовсе не был огорчен неудачей своего побега.

– А вот не скажу! – заявил этот тип и ухмыльнулся. – Может, они у меня под каждый ноготь засунуты. Или я их у вас из куртки вынул, когда мимо проходил. Не скажу! А бегать я люблю, это верно.

– Ничего, в лагере у тебя будет такая возможность, – пообещал сыщик бандиту. – С работы на работу побегаешь. – Он поднял Масленникова с земли и повел его к машине.

В это время к ним подоспели остальные участники забега. Майор Проценко выглядел особенно расстроенным.

– Надо же, как он нас обманул, гад! – заявил он. – Зубы нам заговаривал своими россказнями, а сам вон что готовил! Теперь надо его в камеру засунуть, причем прямо в карцер! В следующий раз будет знать, как побеги устраивать.

– Зачем же нам гражданина Масленникова в карцер сажать? – сказал Гуров и осведомился: – Кто у нас за руль сядет? Цымбалюк, ты?

– Да, я сяду, товарищ полковник, – отвечал лейтенант.

– Садись и вези нас в управление. Мне очень хочется продолжить разговор с гражданином Масленниковым. У меня к нему еще много вопросов.

– Да я еще, может быть, и не захочу с вами разговаривать, – заявил бандит. – Вы со мной так жестоко обошлись, что у меня пропало всякое желание с вами беседовать.

– Желание у тебя, может, и прошло, – сказал Гуров. – А вот интерес к этому разговору наверняка остался. Он сейчас заключается в том, чтобы отвести от себя обвинение в соучастии в убийстве. Сам знаешь, какой срок тебе грозит по этой статье. Если ее удастся заменить на другую, то там уже не так много останется. Так что я сильно надеюсь на то, что наш разговор продолжится.

Бандит ничего на это не ответил, промолчал в первый раз с начала их общения. Но Гуров счел это за добрый знак. Масленников не мог не понимать, что сыщик говорил правду. Ему лучше было бы сотрудничать со следствием.

Вскоре они приехали в управление и прошли в кабинет Проценко. Там Гуров и начал допрос.

– Значит, ты говоришь, что приехал в Заозерск еще месяц назад? – спросил сыщик.

– Да, где-то восьмого августа, – отвечал Масленников, растирая запястья.

На время допроса наручники с него сняли, как и полагалось.

– Но ты же не будешь говорить, что приехал сам по себе, чтобы на красоту Волги полюбоваться? Кто тебе велел сюда отправляться? Кривушин?

На этот вопрос Масленников ответил уже не так охотно:

– Ну да, Колян так сказал. Это вот как было. Где-то в конце июля мы с ним встретились, и он начал меня спрашивать насчет кассы. Не знаю ли я, где батя ее зарыл? Я ответил, что насчет этого не в курсе.

– Погоди-погоди, – остановил его Гуров. – Как это вы встретились? Вместе по центру Ростова гуляли, что ли? Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Ты ведь отлично знал, что Кривушин сбежал из заключения. То есть встретиться вы могли только по его инициативе, причем скрытно. Идя с ним на контакт, ты уже знал, что нарушаешь закон. Теперь вернемся к главной теме вашей беседы. Значит, Кривушина интересовала касса банды?

– Ну да, он хотел найти общак и получить свою долю. Я его разочаровал. Сказал, что касса, видимо, у Ленки, а она куда-то подевалась.

– То есть ты знал, что отец передал деньги твоей сестре?

– Да, он мне сказал. Был у нас с ним один такой разговор.

– Догадываюсь, что это был за разговор, – произнес Гуров. – «Крошка сын к отцу пришел». Ты заявился к умирающему отцу и потребовал у него денег. Он заявил, что скорее отдаст их в РУБОП, чем тебе.

– Откуда вы знаете? – спросил Масленников. – Да, отец именно в таких выражениях мне и ответил, сказал, что я все растрачу и за это меня наши же братки потом закопают. Он заявил, что решил отдать деньги Ленке,