Краткое известие о Московии в начале XVII в - Исаак Масса

66 000 флоринов.

Двое слуг Филиппа Гольбейна (Philips Holbain) из Аугсбурга с товаром на 35 000 флоринов.

Андрей Натан (Andreas Nathan) из Аугсбурга с узорочьем на 300 000 флоринов.

Николай Демист (Nicolay Demist) из русского Лемберга (Ruslemburg), также привезший много товара.

Сверх того было весьма много других польских купцов и много евреев, привезших великое множество [товаров], и все это добро было у них куплено по дорогой цене, так что они остались бы с большим барышем, когда бы тотчас же получили деньги, и те, кому уплатили, были счастливы, но таких было немного[173].

[Большие приготовления к свадьбе] Царь повелел также приготовить много дорогих шатров и повозок; также выдал всем капитанам, ротмистрам и придворным деньги, чтобы они приготовили себе и своим слугам самые дорогие наряды; также по всем деревням и царским поместьям были разосланы гонцы; богатые деревни обложили повинностями, и они каждодневно доставляли в Москву яйца, кур, быков, овец и различные другие съестные припасы, каждый сообразно с тем, сколько было наложено, ибо [в Москву] должно было из Польши прибыть множество [гостей], которых надобно было прокормить, и ожидали шесть или семь тысяч человек; также было велено запасти на каждом дворе овес, сено, солому, и для того назначили повсюду смотрителей, знавших, что им надобно делать; также некоторые купцы в Москве должны были на время уступить лучшие жилища на своих дворах и принять на постой польских свадебных гостей; одним словом, повсюду было большое движение.

[Тайный заговор против Димитрия] Меж тем заговорщики делали возможные приготовления к другому празднику и собирались в большом числе, и связали друг друга великими клятвами, что в свадебные дни убьют его [Димитрия] вместе со всеми поляками, находившимися в Москве; и так они полагали вернуть и свои сокровища, отправленные Димитрием в Польшу; и было их [заговорщиков] добрых три тысячи в Москве, Новгороде и других местах, и то было великим чудом, что ничего не открылось; и главой их был князь Василий Иванович Шуйский, радевший [о благе] отечества и религии.

Московский посол Афанасий Иванович Власов, отправившийся в Польшу за невестою, а также для того, чтобы отвезти подарки, прибыл вместе с нею и воеводою в польский город Краков, где король и его сестра оказали ей великие почести. Также посол от имени царя заключил брак[174], и невеста сидела против короля, в присутствии папского легата, а также агента, которого тот постоянно держит при короле, молодого принца и сестры короля. Затем они отъехали, [Прибытие воеводы Сандомирского в Москву] и воевода Сандомирский отправился вперед в Москву и прибыл в Смоленск, где его встретил с большим почетом и великолепием князь Василий Массальский, и далее в сопровождении многочисленной свиты вместе с московским послом Афанасием Ивановичем Власовым отправился в Москву, и здесь бояре, дворяне и весь народ поистине встречали его с тою же торжественностью, как датского герцога Иоанна в царствование Бориса. [И воевода въехал в Москву] на царской лошади, и в Кремле поместили его в доме Бориса рядом с палатами царя, и ему [воеводе] услуживали по-царски и каждый день служили в его доме мессу, ибо при нем были те людишки (volcseen), которые могли это исполнять.

И его въезд был совершен 24 апреля, и он был представлен царю, и они обменялись изъявлениями уважения и взаимным пожеланием счастья.

На другой день царь Димитрий повелел раскинуть много дорогих шатров на превосходном месте, в одной миле от Москвы, и повелел расположить их подобно вытканному городу (gelyc een geborduerde stat), снабдив всякими явствами и винами, чтобы царица могла подкрепиться и приготовиться к торжественному въезду, и [Димитрий] отправился туда [к шатрам], взяв с собою воеводу Сандомирского, который ехал позади его, и князя Василия Шуйского, снова попавшего в большую милость. И Сандомирский ехал по правую руку от Шуйского, а за ним следовали все дворяне и провожающие; алебардщики принуждены были, невзирая на жару, итти пешком до вышеописанных шатров, что многих раздосадовало, ибо они к тому не привыкли; пообедав там, царь отправился охотиться на медведей, которых он сам, будучи верхом, весело преследовал, и убил свирепого большого медведя, и когда бы конь, на котором он [царь] сидел, не, был выучен, то он подвергся бы большой опасности, ибо он был невероятно дерзок и отважен, когда был при оружии и на коне. Так, проведя весь день в потехах, он возвратился в Москву, где каждый день продолжал готовиться к свадьбе.

[Елена юродивая — пророчица в Москве] В то время сатанинская пророчица Елена юродивая, о которой мы говорили в жизнеописании Бориса, начала предсказывать Димитрию смерть, что навело на заговорщиков великий страх, но когда Димитрию донесли об этом [предсказании], он посмеялся над ним, не обращая внимания на болтовню безумных и одержимых старух, и то было поистине счастьем для заговорщиков, что ничего больше не предприняли, ибо она могла бы при помощи своих чар выдать кого-нибудь из них; речи, которые она говорила против царя, были невелики и их можно передать словами поэта: Dumque paras thalamum, sors tibi fata parat — (И пока ты готовишь брачный покои, рок вершит твою участь.)

И это предсказание сбылось.

[Торжественный въезд царицы-невесты в Москву] 1 мая царицу, или невесту, встретили у описанных выше шатров[175], и на другой день, 2 мая, рано утром по всей Москве было объявлено бирючами, чтобы все князья, бояре, дьяки, дворяне и дети боярские (ridders), купцы и все прочие нарядились в самые богатые одежды и оставили всякую работу и торговлю, ибо надлежит встретить царицу. И всем, у кого были лошади, было велено выехать верхом в два часа утра, что и было все исполнено по тому повелению с большим торжеством; через Москву-реку, с той стороны, откуда должна была прибыть царица, построили новые мосты, также на лугу близ берега разбили два дорогих шатра, тут ее должны были встретить и пересадить из ее повозки в царскую колымагу (Iriumpbwagen).

Все дворяне и вельможи, ехавшие верхом, были в драгоценных нарядах, шитых золотом и жемчугами, и лошади их были увешаны золотыми и серебряными цепями, и на них были золоченые и посеребренные седла, унизанные драгоценными камнями; за каждым следовало множество слуг как пешком, так и на лошадях, и они были одеты почти так же великолепно, как их господа. Также вывезли царскую колымагу, которая была весьма красиво и искусно отделана, как театр, позолочена и убрана золотой парчей, внутри лежали подушки, унизанные жемчугом, и даже колеса