Мифы мегаполиса (тематическая антология) - Дмитрий Колодан

— У меня был выбор, — смеется он, — когда я выбрал тебя. А дальше выбирать уже не надо было.

Мы молчим.

Этот странный час перед рассветом… В голове начинает мутиться… я вижу непонятные картины, лица… слышу непонятные слова, похожие на заклинание… и колдовские знаки мелькают у меня перед глазами.

— Кварк, — безотчетно повторяю я. — Эксел …

— Что ты сказала?

— Ничего. Ты не помнишь, по какому случаю мы прозвали его Принцем?

— Нет, совсем выпало.

— Примешь его назад?

— Не знаю, — сухо отвечает он. Я вижу, что ему очень не хочется. Принц для него предатель. Но он не может нарушить установленные им самим правила. — Это уж пусть все решают. Ладно, хватит валяться. Пора вставать!

2

Пора вставать. Меня никто не будит, мне не нужен будильник, я сама просыпаюсь рано и никогда не высыпаюсь. Последние пять-шесть лет — точно. Опять мне снилось что-то из этого… сейчас уж не припомню. Некогда. Я встаю ни свет ни заря, чтобы привести себя в порядок, иначе лошади… Господи, какие здесь, в Костанжогловском районе лошади … их и у нас поселке-то почти не осталось…. — маршрутки будут шарахаться.

В ванную прихватываю с собой приемник и включаю «Радио Селяви». По утрам тетка спит крепко, и ее не будит ни шум воды, ни «хэви металл». Всю сознательную жизнь она проработала кадровиком на судоремонтном заводе, служа верой и правдой за эту квартиру, и, безусловно, наслышалось такого грохота, что все шумы, производимые мною, представляются ей легким дуновением.

А меня хорошая порция тяжелого рока вместе с контрастным душем приведет в себя. После таких сновидений это необходимо. К тому времени, когда я перебираюсь из ванной на кухню, рок сменяется повизгиванием очередного попсового звездуна, и я переключаюсь на местные новости, аккурат к сообщению об открытие чемпионата по парашютному спорту «Итильские боги». Во кощуны! Мне, замшелой атеистке, и то неловко. Затем включается местный маг и звездочет Федот Рокфеллер со своим ежеутренним астропрогнозом. Этот бред я тоже не слушаю, но хотя бы могу понять. Говорят, Федя по образованию психотерапевт, и таким образом снимает у населения стрессы. Под его успокоительное бормотание варю кофе и достаю из холодильника молоко для тети Люси, чтоб согрелось до комнатной температуры.

Одеваюсь согласно погоде — белые немецкие брюки х/б, серая блуза с поясом, серые босоножки, сумка через плечо. Пока что погода не слишком отличается от летней, и надо этим пользоваться. Последний взгляд в зеркало — в порядке. Пора отбывать. Я никогда не опаздываю на работу. Я педантична и горжусь этим. При наших доходах больше гордиться нечем. Это я себе напоминаю каждое утро, пока давлюсь по пути на работу в двух маршрутках. Конечно, в моем возрасте пора бы иметь собственную машину или хотя бы ездить на такси, но на машину мне сроду не накопить, а такси лишило бы нас и кофе, и молока.

«Ездила бы на трамвае, там народу меньше», — вздыхает тетя Люся, и я устала объяснять ей, что, во-первых, на трамвае в два раза дольше, а во-вторых, пришлось делать бы не две, а три пересадки, поскольку на наш проспект Летчиков трамвайные пути провести не удосужились.

Как добрая половина жителей нашего богоспасаемого Итиль-города, я квартирую в пролетарской, заречной части города, а тружусь «у белых людей» — на Горе. Но не в старом городе, а поближе к типовым микрорайонам, ничем, в сущности, от зареченских, неотличимых.

После пересадки у ярмарки народ в транспорте рассасывается, можно даже сидеть, и я успеваю проглядеть взятый в технической библиотеке последний номер «Scientific review». Подумать только, когда-то я мечтала об академической карьере! Ничего из этого не получилось. К сведению — я заканчивала не гуманитарный факультет, как большинство окружающих меня жлобов, а радиофизический, и не с худшими результатами. Однако рылом-с мы не вышли, из нашей-то Макароны. А несколько лет назад, когда пошла эпидемия повальных сокращений, женщин, как всегда, пропустили вперед, и я вообще оказалась без работы. Единственным местом, где удалось зацепиться, была «Итильская неделя», изданьице на государственной дотации, и соответственно, с той позицией которую на данный момент занимают местные власти. Мне, в общем, на это наплевать, я не журналист, я совмещаю должности программиста и системщика. За одну зарплату, естественно.

Вот и проспект Летчиков. Чтоб дотопать теперь до нашей конторы, надо еще дважды перейти дорогу, причем в довольно оживленных местах. А я страшно боюсь городского транспорта, это последний еще неизжитый комплекс глубокого провинциала. А было их, этих комплексов, видит Бог, немало… Р/п Каронино, в просторечии Макаронино, Макарона тож. И сразу после школы — в город. Не мегаполис, но близко. И все постепенно, кроме глубокого почтения к правилам дорожного движения.

Ровно в восемь я на месте.

— Здравствуйте, Марина Яковлевна.

— Привет, Витя.

Витя Худяков — стажер. Ему как юнге, положено быть на месте первым и выполнять все команды вышестоящих. Правда, дедовщина-бабовщина у нас не в заводе — больше от лени, чем по добросердечию. Несколько позже прибывает Слава Замятнин. А последним, как и подобает Александр Иванович — начальник отдела информации. И весь отдел — три землекопа и две трети — в сборе.

Я принимаюсь за работу. Слава принимается за работу, предварительно услав Витька за куревом… А. И. размышляет. О чем? Кто его знает. Но я могу оторваться от компа и спросить. Бывало уже. Мой непосредственный начальник не знает, как ко мне относиться. С одной стороны, я не пью, не курю, не гуляю. И наркотиков не употребляю, ибо теперь об этом принято сообщать. С другой стороны, я много говорю, и преимущественно на посторонние темы, а это существенно уменьшает вышеперечисленные достоинства. Однако ж я работаю без замечаний. Более того, есть мнение, что я здесь не задержусь. В каком смысле? В хорошем, господа, в исключительно хорошем. А вы что думали господа? Даже в нашей стране кризис не вечен. И некоторые крепкие фирмы вполне могут себе позволить принять на работу программиста женскаго полу. И некоторые доброжелатели уже донесли А. И. о том, что резюме было принято, и первое собеседование прошло благополучно. А «Итильская неделя» может и лишиться дотации, и где гарантия, что в будущем он не окажется у меня под началом? Поэтому он согласен пока терпеть мои разговоры. Но только терпеть. А если б я еще сказала ему, что вижу сны… Но сейчас не до снов, работа, господа, бывшие граждане, работа!

А где работа, там и обед. В отличие от некоторых пижонов, тратящих свои гроши в ресторанчике «Буй-Тур», я довольствуюсь столовкой, которую мы делим с технической библиотекой. В очереди я снова пытаюсь связать в памяти все обрывки, но пока без успеха. На обед у меня — кефир. Я предпочла бы сметану, но сметаны нет, я не Штирлиц, обойдусь и кефиром. А более ничего мой желудок, избалованный маминой, а затем теткиной стряпней, в нашей харчевне не принимает. Андрей Сажин, дизайнер, машет рукой из-за стола — место занял. Дрюню я знаю давно, мы ним после университета посещали курсы ликвидации компьютерной безграмотности. Он один из первых в нашем городе профессионально занялся веб-дизайном, и у него немало частных заказов, в то время как большинство его соратников с архитектурного торгуют своими творениями на Преображенке, где у нас толкучка художников.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});