Венец лжи (ЛП) - Винтерс Пэппер

Но я не могла винить его за искреннюю радость от мысли, что я буду так же счастлива, как и он с мамой. Мне просто претило то, что все это неправда. Мы с папой очень похожи, но в том, что касается сентиментальности и мира грез, я больше не терпела надуманностей.

Я поверила в ту безумную вспыхнувшую искру между мной и незнакомцем. Я умоляла отца помочь мне перевернуть город с ног на голову и найти его. Сложно даже представить, сколько раз я засыпала в слезах, молясь, чтобы папа помог мне в поиске единственного человека, рядом с которым я почувствовала себя собой, такой живой и настоящей во всех смыслах.

Но он отказался.

Конечно, сначала отец помогал. Он ходил со мной в местные тюрьмы и стоял рядом, пока я сбивчиво бормотала что-то о толстовках, густых щетинах и спасении в переулке. Но его обычно безграничное терпение оказалось очень недолгим.

Однажды вечером я, наконец, заставила его признаться в нежелании помогать, когда пригрозила ему, что, если он продолжит препятствовать мне в поисках незнакомца, я продам свои акции «Бэлль Элль» и уйду из компании.

Достаточно было двух предложений, чтобы понять, какой он упёртый. Я до сих пор помнила их ясно, как день:

«Я достаточно потакал тебе, Элль. Пора тебе забыть об этом парне и двигаться дальше, — добродушное выражение его лица сменилось суровостью. — Он преступник. Если ты думаешь, что я позволю встать у руля моей компании человеку с судимостью, то плохо знакома с нашим моральным кодексом».

Вот тогда…в общем, тогда и настал конец моих поисков и переход из детства во взрослую жизнь. Незнакомец был для меня чем-то светлым, но мой отец видел в нем лишь ярлык, навешенный на него обществом.

Даже если бы я его нашла, мне бы никогда не позволили испечь ему блинчики с черникой или уложить его спать в гостевой комнате. При всей доброте моего отца, у него, как ни странно, был такой недостаток. И это обидело меня так, что словами не передать.

Мне было невообразимо горько, когда папа подбежал и пожал Пенну руку.

— Поздравляю. Я так счастлив за вас обоих, — с блестящими от слёз глазами он стащил меня с дивана и обнял. — Пуговка Бэлль, я так… я… словами не описать, как много это для меня значит. Знать, что тебя будут обожать и беречь, и, когда я уйду, ты останешься не одна.

Он так сильно стиснул меня в своих объятьях, что я не могла вздохнуть.

Я похлопала его по спине, разрываясь между тем, что мне сделать: поступить честно, сказав ему все здесь и сейчас, или ждать, пока эта ложь разрастется, как снежный ком, и, в конечном итоге, убьёт его, когда правда выйдет наружу. Кроме того, меня терзала обида за то, что отец одобрил Пенна только потому, что тот богат и успешен (о чем еще никто толком не знал) и не судим. Он соответствовал требованиям. А незнакомец — нет.

Как бы мне ни было больно лишать его этой внезапно нахлынувшей радости, так этого оставить я не могла. Не могла и дальше убеждать его в том, что выбрала придуманную им мечту. Это всё Пенн, а не я. Папа умрет от горя из-за придурка, решившего, что может безнаказанно лгать моему отцу.

— Папа, можно с тобой поговорить? Наедине, — я бросила взгляд через плечо. — Помолвка — это не то, что ты думаешь. На самом деле, мы с Пенном не собираемся жениться.

— Что? — отец отстранился, его лицо исказилось от боли. — Но я думал…

— Она осторожничает, сэр. — Пенн встал с дивана и присоединился к нам. — Элль не верит в любовь с первого взгляда. Думает, что я пытаюсь Вас обмануть.

Он холодно усмехнулся.

— Чего она не понимает, так это того, что такому мужчине, как я, чтобы полностью раскрыться, необходимы гарантии. Чтобы распахнуть перед ней душу и показать все, что я могу предложить, мне нужно ее согласие на брак, — он печально покачал головой и, не обращая на меня никакого внимания, продолжил разговор с безнадежным романтиком — моим отцом. — Уверен, Вы понимаете. Как ни крути, мне кажется, Вы — человек, долгие годы живущий с разбитым сердцем.

Его тон смягчился, но за ним скрывалась твердая сталь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ваша дочь может разбить не только мое сердце, но и весь мой мир. Что плохого в том, чтобы сделать ей предложение прямо сейчас, а затем с полной уверенностью показать все, что могу.

Я закатила глаза.

— Это полная чушь…

— Это вполне разумно, — отец крепко меня обнял. — Элль, я так горжусь тобой и тем, как по-взрослому ты относишься к предстоящему браку. Знаю, что, когда дело касается чувств, ты циничнее меня, но я был бы очень, очень счастлив видеть тебя с этим мужчиной.

«Только потому, что считаешь его подходящим для «Бэлль Элль». Что, в отличие от других, он не запятнан сплетнями и преступлениями».

Мне это надоело. Мое терпение лопнуло.

— Я не собираюсь выходить за него замуж, папа. Оба немедленно прекратите этот фарс.

Пенн нахмурился, пряча недовольный взгляд, а отец рассмеялся.

— Это ты сейчас так говоришь, — он похлопал меня по щеке, как ребенка. — Я вижу, когда между людьми есть химия. И у вас двоих ее в избытке.

Папа попятился к двери.

— Собственно, я сейчас оставлю вас в покое, но у вас есть мое благословение. У вас обоих, — он взглянул на Пенна. — Я рад, что мы поболтали в баре. Мне кое-что о Вас известно, мистер Эверетт, так что Вы не совсем чужой нам человек. Однако, когда у Вас будет время, как насчет партии в гольф или кружки пива, чтобы восполнить оставшиеся пробелы в моих знаниях? В конце концов, я хотел бы встретиться с Вашим покровителем и другими имеющимися членами Вашей семьи.

— Конечно, — Пенн склонил голову в старомодном жесте уважения. — При первой же возможности.

Затем схватил меня за руку и крепко прижал к себе.

— И, пожалуйста, зовите меня Пенн.

Что скажет папа, когда узнает, что у Пенна есть сын?

Что я скажу, когда узнаю, чем Пенн зарабатывает на жизнь и почему моему отцу так важен его успех?

Что скажет любой из нас, когда правда всплывет на поверхность, и все закончится?

Отец открыл дверь кабинета, светясь так, будто проглотил звезду.

— Хорошо, Пенн, — он усмехнулся. — Ну, Пенн, если грамотно подойдешь к делу, то скоро я буду называть тебя зятем.

Послав мне воздушный поцелуй, папа добавил:

— Добро пожаловать в семью, сынок.

Я машинально помахала ему рукой, и он исчез, закрыв за собой дверь.

Он ушел.

И я сорвалась.

Развернувшись к Пенну, я прошипела:

— Убирайся. Немедленно.

Он обхватил ладонями мое лицо и притянул к себе. Его губы обрушились на меня, словно тайфун, язык уверенно проник в рот, заставляя подчиниться.

На этот раз я не повелась на его соблазны. Оттолкнув его, я метнулась к своему столу и нажала кнопку вызова Флёр.

Она ответила сразу же, как только Пенн приблизился ко мне, сверля своим затуманенным взглядом.

— Я могу Вам чем-нибудь помочь? — раздавшийся голос Флер напомнил мне, что мир еще не канул в сумеречную зону, и я все еще хозяйка этой компании.

Сейдж гордо стояла на моем столе и взирала на Пенна со злобной кошачьей улыбкой, понимая, что у него серьезные проблемы.

Расправив плечи и собрав все свое мужество, я рявкнула:

— Да, вызовите охрану. Моему жениху нужно помочь покинуть здание.

Глава двадцатая

Три дня мне удавалось избегать встречи с моим будущим мужем.

Он звонил в офис.

Каким-то образом узнал номер моего мобильного телефона.

Окончательно перетянул на свою сторону моего отца.

И настроил против меня мое собственное тело.

Но ему не удалось подчинить себе мой разум, и уж точно не получилось завладеть моим сердцем.

Признаю, что, когда дело касалось его, я давала слабину. И он до такой степени втянул меня в свою паутину лжи, что я не могла посмотреть в глаза отцу и сказать ему, что все это просто вымысел.

Папа был так счастлив. На его коже появился румянец, походка вновь стала легкой, а взгляд на жизнь — оптимистичным. Страх за его сердце и еще один приступ помешали мне разрушить его счастье.