Игра без правил - Василий Веденеев

— Что? — вытянув шею, попытался разглядеть находку следователь.

— Похоже, бланк, — откликнулся судмедэксперт.

На лестничной площадке тихонько переговаривались уже прибывшие санитары с носилками, готовые забрать тело. Медик выпрямился, оглянулся на Купцова:

— Две пули. Обе в спину.

— Можно разрешить забирать? — спросил следователь.

— Я пока закончил, — стягивая перчатки, сообщил судмедэксперт.

Санитары быстро и привычно положили тело Семена на носилки и, прикрыв его пожелтевшей от старости простыней, вынесли. На полу остался меловой силуэт, повторявший контуры тела.

— Похоже, бумажку мяли, — убирая ее пинцетом в пакет, заметил криминалист.

Медик не ответил. Он вышел на площадку и, проводив глазами спускавшихся вниз санитаров, закурил, жадно затягиваясь беломором.

— Видишь, поверху пальнул, — показал на стену эксперт-криминалист. — Маску пулей раскололо вдребезги.

— Пугал или стрелять не умеет? — спросил Купцов.

— Поймаешь — спросишь, — не отрываясь от дела, буркнул эксперт.

— Похоже, в маску тоже из нагана, — протянул следователь. — А гильзы другие нашли, скорее всего от «парабеллума». Старая игрушка, где-то гуляла еще с войны.

— По картотеке проверят, — заглядывая в другую комнату, где эксперты старательно искали на полированной мебели пальцевые отпечатки, возможно оставленные преступниками, сказал Иван. — Может, из стены удастся пулю извлечь?

— Попробуем, — отыскивая глазами, на что можно встать, чтобы добраться до засевшей в стене пули, пообещал криминалист.

Купцов зашел в спальню. Сжавшийся в кресле Лушин уже несколько успокоился и пытался отвечать на вопросы Бондарева:

— Вы видели преступников?

— Я в ванной был. — Александр Петрович вздрогнул, вспомнив момент, когда он открыл дверь ванной и увидел жуткую картину. Как теперь быть? Сказать им всего нельзя, но и молчание подводит под топор. И Маша… Что будет с ней? — Не знаю, не видел их… Услышал только, как стукнуло громко…

— Сколько раз?

— Не помню, — провел рукой по лбу Лушин и затравленно посмотрел на Бондарева. — Правда не помню, не до того было, чтобы считать. Услышал и даже воду не выключил, вылез из ванны, дверь приоткрыл, а тут уже…

Сморщив лицо, он всхлипнул и скомканным носовым платком вытер выступившие на глазах слезы. Отвернулся, немного помолчал, потом, тиская в больших руках платок, пожаловался:

— Как обухом по затылку! Двое детей ведь у нас, понимаете, двое. Хорошо, что они с тещей на даче, а то бы…

— Я понимаю, — терпеливо согласился Саша. — Скажите, зачем они могли прийти, что им нужно от вас или в вашей квартире? Может быть, сумели навести на ваше жилище? Указать на вас, как человека состоятельного, хорошо зарабатывающего?

— Не знаю. Я вообще в ужасном состоянии. Простите, почти не соображаю ничего.

— Молодой человек, находившийся в вашей квартире, — задал вопрос Иван, — кем он вам приходится? Родственник?

— Да… Племянник жены, — снова плаксиво сморщился Александр Петрович. — На пляж собирался с утра поехать, денег попросил взаймы, а я еще пошутил, что, мол, юных девушек пойдет соблазнять. Какой красивый, молодой был, сильный. Его-то за что? Разве он думал о таком, разве знал?

— Как он оказался у вас?

— Был в гостях… Заночевал… Господи, как же все нехорошо, глупо. — Лушин опять обхватил голову руками и горестно застонал.

«Мало от него сейчас толку, — выходя, подумал Купцов, — пока он отойдет от случившегося, пока перестанет впадать в истерию и сможет нормально разговаривать, пройдет время. А время сейчас, пожалуй, самый главный фактор. В городе вооруженная банда, не останавливающаяся перед убийством. Кто они, где прячутся, почему пришли сюда: вот что интересно. Почему именно к Лушину? Неужели это простая случайность?»

Во дворе работали местные оперативники, опрашивая возможных очевидцев. Остановившись на крыльце, Купцов закурил и прислушался к разговорам.

Модно одетый мужчина средних лет, державший на руках маленькую собачку, нервно говорил одному из оперативников:

— Я все видел, от начала и до конца.

— Что вы видели? — Усталый сотрудник из местного отделения отвел мужчину с собачкой на руках в сторону.

— Боже мой! Все видел! — перекидывая собачонку с одной руки на другую, жарко заверял мужчина.

— Что именно?

— Как это — что именно? Преступников, конечно. Они меня чуть не задавили машиной. Мы с Мосей гуляли, — он ласково потрепал собачонку за ухом, и та тут же лизнула ласкавшую ее руку, — а тут вылетает машина. На такой скорости, скажу я вам, да еще там, где ходят люди, прямо во дворе…

— Какая машина? — пытался добиться от него чего-либо конкретного оперативник.

— «Жигули» последней модели. Отличная машина, я вам доложу!

— Давайте попроще, без доклада, — потихоньку начал сатанеть замотанный оперативник. — Точнее можете?

— Да, простите великодушно… Так вот, я уже говорил, что они нас чуть было не задавили. В машине было трое… или нет, даже четверо. И на такой скорости…

— Почему вы решили, что это преступники?

— А кто же еще? — Мужчина опустил собачку на землю и намотал на кисть руки поводок. — У них такие зверские рожи.

— Приметы можете указать?

— Извините, я их толком не разглядел.

— Номер машины заметили? — пряча в карман блокнот, уже просто для страховки, на всякий случай, спросил оперативник.

— Номер? — наморщил лоб мужчина. — Счастливый такой, знаете? Ну, какие в ГАИ по блату получают. Точно не могу сказать, но то ли ноль восемь восемьдесят, то ли наоборот. Но что ноли и восьмерки — я ручаюсь.

Обрадованный, оперативник снова быстро вытащил блокнот:

— А буквы? Буквы не помните?

— Право, не обратил внимания. Но машина хороша: цвета «белая ночь».

— Где вас можно найти?

— А тут, во дворе. Мы с Мосей часто гуляем. — Глаза мужчины смотрели доверчиво и ласково.

— Где работаете?

— Я не работаю… Временно, — слегка смутился он. — Жду решения вопроса об открытии кооператива.

Когда оперативник закончил разговор, Иван подозвал его и попросил срочно проверить данные о машине. Возвращаясь в квартиру Лушина, он подумал, что надежд на успех с машиной практически нет, — если и существуют в природе выданный ГАИ «счастливый» номер и жигуленок с кузовом цвета «белая ночь», столь любимого водителями, то где гарантия, что номер принадлежит именно машине этого цвета, а если и совпадет, то автомобиль может числиться в розыске как угнанный или похищенный. Редко кто, засунув в карман «парабеллум» или наган, отправляется совершать преступление на своей машине и со своими номерами.

И вообще, дело неприятное и придется с ним повозиться — следов преступников пока не обнаружили, никто их толком не видел, зацепка с вызовом скорой помощи слаба. Правда, стоит проверить — возможно, переговоры диспетчеров записывают на пленку и удастся услышать голос преступника? В том, что скорую вызывал именно преступник, чтобы проверить квартиру Лушина, Иван был полностью уверен. Оправдается ли его уверенность?

* * *

С телефоном у Лушина творилась какая-то чертовщина — подходили совершенно незнакомые люди, чего-то выпытывали, и Михаил Павлович решил сам заехать к Александру Петровичу.

Въехав во двор его дома, он сразу же увидел толпу зевак у подъезда, милицейские машины, снующих среди собравшихся крепких парней, одетых, несмотря на жару, в пиджаки и куртки. Сердце нехорошо сжало предчувствием беды: милицейские машины в таком количестве просто так не наезжают, а почему парни даже по жаре тепло одеты, тоже ясно — под куртками и пиджаками висят кобуры с оружием. Что произошло? Черт бы побрал этого бегемота, Сашку Лушина! Неужели и у него уже были?

Притормозив, Михаил Павлович опустил стекло и, благодушно улыбнувшись, спросил у проходившей мимо старушки:

— Бабуся! Пожар, что ли? Чего собрались?

— Не, милай, жильцов поубивали, — отмахнулась та крестным знамением.

— Да что вы? — Сердце дернулось и, казалось, ухнуло вниз, заставив кровь отлить от лица. Этого еще только не хватало!

— Как есть всю семейку из тридцать второй порешили. Ужасть. — Словоохотливая бабка хотела добавить что-то еще, но Котенев уже нажал на педаль газа и вырулил к воротам.

Гнать отсюда, пока не вцепился репьем какой-нибудь ретивый милиционер и не начал кишки мотать, задавая вопросы. Но куда гнать, домой? Неужели действительно убили Сашку и его жену? Кто, не разбойнички ли, что приходили недавно к нему на квартиру вроде как с обыском? Где же обещанная лукавым греком охрана?

Развернувшись, Михаил Павлович поехал к Александриди — пусть объяснится, примет меры, уладит все. Хотя если Сашка уже труп, то чего тут уладят все Александриди и Куровы, вместе взятые? Не боги же они? И о себе стоит подумать, поскольку ситуация обострилась до крайности и нет гарантий, что снова к тебе не наведаются и не пристукнут…