Не тихоня (СИ) - Май Лаванда

На глаза навернулись слёзы и быстрым потоком поползли по щекам. Я плачу всё сильней, всё отчаянней, не находя сил остановиться. Сквозь собственные всхлипы и хлюпанья носом мне не слышно, как опадает на пол выпущенная бумажка из ослабевших дрожащих пальцев.

Всё плывёт перед глазами, а к моему плачу вдруг добавляется смех. Я плачу и смеюсь одновременно от раздираемой боли, облегчения и тоски. Такой слабой я себя ещё не чувствовала. Тело размякло, как желе, в голове полный сумбур.

Она не ненавидит меня. И её желание почти исполнилось: с Ваней я рассталась.

Спустя целый час бури эмоций и слёз успокаиваюсь. Какое-то странное чувство пустоты и свободы… Я свободна, ведь только что сняла проклятие под названием «Я ненавижу тебя!».

Однако, у меня есть ещё один не закрытый вопрос…

«Алина тоже в курсе, что ты ищешь записку?», — спросил Артём три часа назад, когда мы ещё были в библиотеке и провожали взглядом блондинку. Сейчас этот вопрос вновь всплыл в моей голове. Что известно Ивановой и откуда у неё информация? Уж не знакома ли она с той самой «Евгенией»? Слишком подозрительно одногруппница себя ведёт…

Беру в руку телефон и захожу в «Вконтакте», чтобы найти Алину и задать ей пару вопросов. Отлично: она «в сети». С всё ещё колотящимся сердцем набираю ей сообщение:

— Привет, Алина. Не хочешь рассказать мне, почему тебя так волнует тема с моим бывшим? Твоё неравнодушие к Ване и твоё страстное желание уводить у меня из под носа книги с синей обложкой вызывают вопросы.

— Привет, Одария, — отвечает она спустя минуту. — Я не хочу отвечать на твои вопросы. Не ты ли сама недавно говорила, что я тебе не интересна? Твои же слова: «Ты мне больше не интересна. Чего прилипла?». Вот и ты отвали, Крылова. Давай забудем прошлое, перестанем обсуждать покрытые пылью конфликты и заживём иначе. Ты изменилась, я тоже изменилась.

— Ну, нет, ты от меня так просто не отделаешься. Прежде чем расходиться и жить своими жизнями, нужно закрыть все вопросы. Какого чёрта две недели назад ты упоминала Ваню?

— А о нём говорить нельзя?

— А зачем о нём говорить? Почему тебя волнует эта тема? Будто влюблена в него была. Или… влюблён был кто-то другой.

Например, моя младшая сестра. Всё же не могу отделаться от мысли, что Алина как-то связана с «Евгенией». Ивановой явно что-то известно, и я узнаю, что именно. Если потребуется, то выбью из неё этот ответ, вырву с волосами! Ох, ну и кровожадная я… А какой мне ещё быть в такой ситуации? Нет, я не имею привычки махать руками, но как же я устала за эти полгода поисков книги. И от поисков устала, и от анонимных писем «Евгении», а в последнее время и от выходок Алины.

— Что ты хочешь сказать? — спрашивает она.

— Хочу, чтобы ты сказала. Зачем Машке плела про меня и её парня? Детский сад прямо.

— Слишком много вопросов задаёшь, Крылова.

— Ты копаешься в моей жизни, так что я имею право знать.

— Уже не «копаюсь», — прикрепляет саркастичный смайлик в конце.

— Но было дело. Так что отвечай. Что за байки про увод парней?

— Просто хотела устроить тебе небольшую пакость.

«Просто». Как у неё всё просто. Я не верю ей, не верю, что можно так долго копить и хранить обиды на меня и так сильно стремиться мне навредить такими нелепыми попытками. Действия одногруппницы слишком смешны. Даже для такой глуповатой девицы, как она.

— Не правда. Имя «Евгения» тебе о чём-то говорит?

Последовало долгое молчание. Сообщение отметилось, как прочитанное, но ответ всё не приходит. Алина молчит минуту, вторую… Прошло около десяти минут, а молчание не прерывается. Я начинаю нервничать и уже борюсь с желанием начать разговор в более агрессивном тоне.

Ну же, что замолчала?! Просто невыносимая и сводящая с ума пауза. Я обновляю страницу, чтобы убедиться, что Иванова не вышла из сети, но нет: она «онлайн».

— Да. Я её знаю, и понимаю о чём ты, — вдруг приходит ответ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

___________

В следующей главе узнаем кто же скрывается под именем "Евгения" и воплотим в жизнь одну фантазию Артёма…:)

Глава 46

Артём

— Пишу, чтобы пожелать спокойной ночи и сказать, что это и правда та самая записка. Я просто в шоке, Артём, у меня нет слов.

— Я ждал твоего сообщения, — признаюсь в ответ. — И рад, что записка найдена. Всё нормально?

— Ты же придёшь завтра в библиотеку?

— Конечно, приду. У нас ведь всё ещё действует акция «Принеси в эти выходные вузовские книги с синей обложкой в библиотеку и получи двести рублей на телефон». Книга найдена, но обещание есть обещание, ведь всё равно все приходить будут и завтра тоже.

— Тогда завтра и поговорим. Спокойной ночи, Артём.

— Спокойной ночи, Ри.

Закрываю вчерашнюю переписку, убедившись в том, что новых сообщений не поступало. Оно и к лучшему, ведь это значит, что всё в силе: я по-прежнему иду в библиотеку к Одарии, а она по-прежнему меня там ожидает.

Воскресное утро встречает уличным запахом сырости после ночного дождя, но вскоре от этой сырости не останется и следа, потому что вновь ярко светит солнце.

Очень солнечный месяц на самом деле. Такая хорошая погода — просто отличные декорации к моей меняющейся жизни.

Потому что меняется она у меня к лучшему.

Под жизнерадостную музыку подъезжаю к вузу и паркуюсь на любимом месте, которое бывает свободным только в выходной день или при условии моего раннего приезда.

Рабочий день у Одарии ещё не начался, но мы заранее условились, что прибудем раньше времени, чтобы было время поговорить.

Вхожу в тишину библиотеки, но одногруппницу у стойки не вижу. Оглядываюсь по сторонам, высматривая её и вскоре нахожу.

Девушка стоит в тёмном дальнем углу, склонившись к коробкам, в которые Елизавета Петровна и сама Одария складывают намертво изношенные и уже не пригодные для чтения книги. Крылова копошится в одной из этих коробок, шуршит там дряблыми учебниками, перекладывая их то так, то этак. Пыхтит да цокает языком, но продолжает там копаться.

На моём лице сама собой появляется улыбка. Округлые бёдра Крыловой вдёрнуты вверх, словно приглашают меня к…

— Чего встал за моей спиной и молчишь? — спрашивает меня, даже не обернувшись.

Оказывается, Одария меня заметила. Оно продолжает рыться в коробке, и я усмехаюсь такой провокации Подозревает ли девушка о том, как выглядит сейчас сзади?

— Любуюсь, — отвечаю.

— Чем ты там любуешься?

— Вот этим…

Даю волю своим рукам и теперь ладонями оглаживаю упругие ягодицы девушки, обтянутые тугими джинсами.

Крылова на миг замирает, но тут вновь продолжает своё дело, не обращая на меня внимание.

— Рада, что тебе нравится, — усмехается.

— А хочешь, сделаю так, чтобы и тебе понравилось? — засовываю пальцы в задние карманы её джинс и дразнящими движениями пощипываю пальцами попку. — Чем ты там занята? Может, отвлечёшься?

— Я пытаюсь уложить книги так, чтобы все вместились, и я смогла закрыть коробку, а затем заклеить её скотчем.

Девушка выпрямляется во весь рост и прислоняется спиной к моей груди. Мои пальцы всё ещё в её задних карманах, но мне уже не терпится засунуть их в куда более интересное место.

— Так что ты там говорил про «нравится»?

— До начала рабочего дня несколько минут, — шепчу девушке на ухо. — Не провести ли нам его с пользой?

Крылова, ничего не отвечая, принимается тереться об меня нижней частью тела, и я понимаю её без слов. Притягиваю ближе, прижимаю сильней.

Мы находимся в самой укромной части библиотеки, невидимые глазу, как и то самое книжное старьё в коробках. Так что если?..

Опускаю руки на талию девушки, расстёгиваю сначала пуговицу, а затем и звонкую молнию… Одним победоносным резким движением опускаю джинсы вместе с трусиками вниз, к коленям, и наклоняю Крылову так, чтобы она опёрлась ладонями об одну из стоящих перед ней коробок.