The Transformation of the World: A Global History of the Nineteenth Century - Jürgen Osterhammel

названий? "Западная Европа" с включением (Западной) Германии обязана своим обозначением холодной войне после 1945 года. Как термин, обозначающий Европу к западу от Германии, он был лишен смысла до объединения Рейха в 1871 г. и резкого столкновения немецкого и французского национализма. Он предполагает англо-французскую солидарность, которой не существовало до Первой мировой войны. Во внешней политике Франция и Великобритания начали сближаться только в 1904 г., но было бы неверно утверждать, что в долгосрочной перспективе они разделяли одни и те же конституционно-демократические ценности. Британский политический класс по-прежнему относился к "деспотизму" Наполеона III с глубоким недоверием. Таким образом, "Западная Европа" является проблематичным образованием применительно к XIX веку. "Центральная Европа", поначалу политически безобидный термин, придуманный географами для обозначения не германского имперского пространства, а федеративной экономической зоны, впоследствии была узурпирована германским гегемонизмом и использована во время Первой мировой войны для достижения максимальных целей. Только после окончания холодной войны она вновь вошла в дискурс как термин, охватывающий Чехию, Венгрию, Польшу и Словакию. И сегодня новые версии, не тронутые соблазном Великой Германии, предлагают включить в него также Германию и Австрию. Однако наибольшее распространение получило понятие "Восточно-Центральная Европа", причем с ярко выраженной антироссийской ноткой.

Венгерско-американский историк экономики Иван Т. Беренд предлагает для XIX в., для которого была характерна исходящая извне модель "Запада", применять термин "Центральная и Восточная Европа" ко всему региону, простиравшемуся от Балтики до северной границы Османской империи, включая всю Габсбургскую монархию и Европейскую Россию. В основу истории этого региона в период с 1789 по 1914 год он положил наличие у него самобытности и ряда характерных черт, отличающих его от Западной Европы и других частей света. В этой воображаемой картографии Германская империя относится к Западной Европе.

Дихотомия Беренда перечеркивает более древнюю тенденцию отказа от бинарной оппозиции между Востоком и Западом и включения Восточной Европы в общеевропейский контур истории. Например, польский историк Оскар Халецкий в 1920-х годах начал рассматривать возможность организации всей Европы в географическом и культурном отношении по оси Восток-Запад. Венгерский медиевист Енё Сюч дал серьезный импульс дискуссии о "Центральной Европе" 1980-х годов, выделив три "исторических региона" Европы. Новые концепции "исторических регионов" также следовали модели "Восток-Центральная Европа". В настоящее время создается строгая историческая география Европы XIX века, основанная на ненациональных региональных категориях.

 

Евразия

Наконец, существуют пространственные названия, которые являются чистыми конструкциями: Например, "Евразия". "Азия" - само по себе европейское изобретение, и то же самое вдвойне справедливо в отношении континентальной амальгамы. Использование термина "Евразия" в России носит ярко выраженный идеологический характер с 1920-х годов (предшественники были и в XIX веке), отчасти в надежде на то, что Россия сможет разыграть "азиатскую карту", чтобы переиграть Запад, а отчасти из-за страха оказаться между Западной Европой и Китаем. Однако этот термин может быть полезен по двум причинам.

Во-первых, существуют человеческие группы, которые интенсивно пережили связь между континентами и, следовательно, могут быть названы имеющими евразийскую биографию. К ним относятся группы "смешанного происхождения" в Азии (известные в Индии как "евразийская община"), прежде всего португало-азиатского, а затем и британско-азиатского происхождения. В начале XIX века многие индийские евразийские дети британских солдат имели невысокие шансы на европейском брачном рынке страны из-за низкой оплаты труда и социального престижа. Однако в период раннего модерна и вплоть до 1830-х годов способность евразийцев перемещаться и общаться между двумя культурами делала их необходимыми для функционирования колониальной системы, принимаемой как азиатами, так и европейцами. По преимуществу христиане, их статус был сопоставим со статусом армян или евреев. Однако во второй трети века такая европейская идентичность стала более шаткой. Ни у кого не было такой стремительной карьеры, как у подполковника Джеймса Скиннера (1778-1841 гг.), высококлассного кавалерийского командира, кавалера ордена Бани. Но теперь на "гибридность" таких людей и их промежуточное социальное существование смотрели с пренебрежением. Их возможности продвижения по карьерной лестнице на колониальной гражданской службе стали более ограниченными, чем у индийцев, и с течением времени еще более сократились. Бедность, которая сама по себе была результатом ограниченных возможностей, исключала их из правящего слоя и ставила даже ниже "бедных белых"; европейские расовые теории считали их менее ценными. С другой стороны, они оказались обесценены национализмом, зарождавшимся в различных странах Азии. Также к биографически евроазиатским относятся колониальные семьи, которые были связаны с Азией на протяжении многих поколений в качестве поселенцев или чиновников, особенно в Голландской Ост-Индии и Британской Индии.

Хотя это была социально-этническая концепция "Евразии", термин был возрожден для обозначения пространства взаимодействия, правда, в основном в период раннего Нового времени. Тогда европейцы чувствовали себя более тесно связанными с Азией, чем в XIX веке. Дихотомия "Запад - Восток" с иерархическим смыслом появилась только в 1830-х годах. Временное объединение евразийского мира от Китая до Венгрии в рамках Монгольской империи и ее преемников стало тем временем стандартной темой в написании всемирной истории. Однако в течение столетий после этого азиатского "средневековья" в континентальной Азии существовал мир множественных государств. Особенно важным фактором здесь была стойкая интегрирующая сила ислама, носителями которого были прежде всего тюркские народы. "Внутренняя Азия", старый очаг инициации в мировой истории, постепенно колонизировалась тремя наступающими имперскими державами: Царской Россией, Китайско-Маньчжурской империей династии Цин и британским гегемоном в Индии. Военная мощь монголов, переживших распад своей империи в середине XIV века, была окончательно сломлена в 1750-х годах цинскими войсками. К 1860 году мусульманские ханства были включены в состав Китайской или Российской империи. В результате имперских завоеваний и интервенций, а также зарождающегося национализма и динамичного развития Западной Европы и Японии Евразия становилась все более центробежной и неоднородной. К концу XIX в. уже вряд ли можно было говорить о ней как о пространстве взаимодействия империй. Такие эпизоды, как завоевания Японией материка в 1931-1945 годах, практически не затронувшие Центральную Азию за пределами Внутренней Монголии, или создание коммунистического блока от Эльбы до Желтого моря, мало что смогли изменить в общей картине. Евразийская эпоха - если не стесняться столь высокопарной формулы - началась с Чингисхана и закончилась где-то до 1800 года. Для XIX века "Евразия" не является пространственной категорией первостепенной важности.

 

5. Упорядочивание и управление пространством

Упорядочивание пространства - давняя обязанность государства. Но не все государства упорядочивают пространство. Феодальные и патримониальные системы, в которых местная власть и обычаи защищают землевладельцев от регулирования сверху, не в состоянии этого добиться. Только деспотические и конституционные государства могут навязывать плановые задания сверху. Упорядочение пространства требует централизованного стремления к рационализации и наличия инструментов для