Дочери Лалады. (Книга 3). Навь и Явь - Алана Инош

Поохотиться в зверином облике, как и все кошки, княжна тоже любила. Примерно раз в месяц где-то под сердцем зарождался горячий клубок охотничьего азарта, а клыки нервно звенели от желания впиться в живую плоть и обагриться свежей, парной кровью… Перекинувшись в рыжую в белых «носочках» кошку, княжна рыскала по лесу в поисках добычи: в такие мгновения она не променяла бы влажную, солоновато-сладкую мягкость сырого мяса ни на какие прочие яства, пусть даже самые вкусные и роскошные, но приготовленные на огне.

Пушистое ушко косули чутко вслушивалось в звенящий покой леса, точёное копытце замерло, чуть приподнятое над влажной травой. Солнечная безмятежность, струясь между старых, замшелых стволов, выхватывала из зелёной сени дрожащую паутинку между ветками, цедилась сквозь перистый лист папоротника, ласково выискивала спрятавшиеся в траве алые бусинки земляники; какая-то пташка, чуя беду, испуганно чирикнула и вспорхнула быстрой тенью, а опустевшая ветка ещё некоторое время слегка колыхалась… Лес хранил молчание, а косуля, не переставая сторожко внимать тишине, склонила шею и принялась пощипывать траву. Время от времени она отрывалась от еды и вскидывала голову, вся напряжённо-пружинистая, собранная и готовая при малейшем намёке на опасность сорваться в бешеный бег.

На солнце наползали тучи, свет время от времени мерк, и в лесу становилось пасмурно и тревожно. Косуля немного послушала, кося тёмным влажным глазом, и снова склонилась к траве; в один из пасмурных промежутков наконец показалась между стволами, чуть дыша, её рыжая в белых «носочках» погибель. Пышный хвост и мягкие сильные лапы, хрустально-холодный блеск голубых глаз, туго перекатывающиеся под шерстью мускулы – такова была смерть косули, неслышно стлавшаяся по траве, словно дым.

Княжна-кошка подобралась к легконогой козочке так, что та не могла ни услышать, ни почуять её. Любуясь издали изящной красотой животного, пушистая охотница ощущала, как пасть наполняется слюной, а клыки готовятся стать смертельным оружием. Ещё пара мгновений созерцания стройных ног косули – и она смертоносной рыжей молнией метнулась вперёд. Слишком поздно лесная красавица почуяла опасность, а потому успела сделать всего несколько пружинисто-высоких, отчаянных скачков, прежде чем Светолика её настигла. Тёплая кровь добычи хлынула кошке в горло. Раздирая тушу, она привередливо выбирала только самые лучшие, нежные куски, а из потрохов полакомилась лишь печёнкой. Облизывая окровавленные усы, княжна-кошка улеглась на траву и сыто замурчала. Нетронутого мяса после трапезы осталось ещё много – то-то обрадуется вороньё да звери-падальщики, рыскающие по лесу в поисках лакомого кусочка…

Переваривание прошло в уютных объятиях сытой дрёмы. Вечерело, кошачий бок пригревало солнце, и княжна слилась с летним стрекочущим пространством, плывя на волнах благодарности земле, горам, небу и лесу. Впрочем, солнце всё чаще пряталось, ощутимо веяло холодом, и усиливающиеся порывы ветра принудили Светолику проснуться. Пропитанные серой влагой тучи плыли неспокойно и стремительно, а вскоре небесная утроба раскатисто загрохотала, словно где-то опрокинулась огромная повозка с камнями. Первые редкие капли тяжелыми смачными плевками зашлёпали по листьям и траве, а через несколько мгновений с неба обрушился такой поток, что Светолика немедленно перекинулась в человека и перенеслась к одиноко стоявшей старой ели, где под пёстрым от лишайника камнем она оставила свою одежду, кинжал и цепочку с подвеской-капелькой. Широкий и плотный, смолистый шатёр тёмно-зелёных, мрачно нависших лап спасал от нещадно хлеставшего серебристо-серого безумия; одеваясь, Светолика уловила сквозь сырое дыхание дождя слабый запах: кто-то притаился по другую сторону толстого ствола.

– Эй! – окликнула княжна.

Послышался тоненький всхлип. Заглянув за ствол, Светолика увидела боязливо прижавшуюся к морщинистой и шершавой коре девочку лет десяти. Мышасто-русая косичка намокла, превратившись в жалкий крысиный хвостик, болотно-зелёные глазищи в пол-лица смотрели настороженно; своей хрупкостью и напряжённой пугливостью она напомнила Светолике недавно заваленную косулю. Зябко поёживаясь, девочка молчала – то ли от страха, то ли от застенчивости. Приглядевшись, княжна её узнала: это была Зденка, младшая дочь оружейницы Мечаты, чью мастерскую Светолика посещала несколько дней назад.

– Ты чего тут сидишь? Почему домой не идёшь? – спросила княжна. – Вон какая гроза разыгралась!

Вопрос был излишним: кольца на руке девочки не оказалось.

– А где твоё колечко? – Светолика, взяв Зденку за подбородок, внимательно заглянула ей в глаза, в грязно-зелёной глубине которых плясали болотными кикиморами колючие и диковатые искорки.

Та плаксиво сморщилась и горестно всхлипнула:

– Я… потеряла…

– Как же это тебя угораздило? – покачала головой Светолика. – Негоже волшебным кольцом этак-то разбрасываться… Родительница твоя его для тебя со старанием и любовью делала, а ты не сберегла!

Зденка виновато опустила мокрые от выступивших слёз ресницы, шмыгая носом. К сердцу княжны урчащим котёнком приласкался пушистый комочек тепла, захотелось обнять и утешить девчушку. Шутливо ущипнув её за нос, Светолика усмехнулась:

– Ничего, найдёте его потом вместе с родительницей. А ты разве не знаешь, что в одиноко стоящие деревья молния может попасть? Давай-ка лучше перепрячемся.

Чуть выше по склону темнел плотный строй горделивых елей, но чтобы туда попасть, нужно было пересечь обширное пространство, заполненное густой дождевой тканью. Без кольца Зденка не могла проследовать за Светоликой в проход, а ветер так и бесновался, так и гнул деревья – даже в груди холодело от его безудержных порывов. Княжна с девочкой сидели на серых каменных глыбах, а под ногами у них журчали потоки воды, не успевавшей впитываться в пресыщенную влагой землю и струившейся вниз по склону.

– Ух, как ненастье-то разбушевалось, – озадаченно молвила Светолика, обнимая оробевшую Зденку за плечи. – Высунешь из-под ёлки нос – пожалуй, в один миг до нитки промокнешь. Пережидать придётся.

– А как же молния, госпожа? Вдруг… ударит? – В болотной зелени глаз девчонки всколыхнулась озабоченность и забегали огоньки страха.

– От молнии попробуем поставить защиту, – сказала Светолика.

Конечно, она могла и попросить Ветроструя унести грозу подальше, но слишком часто такое проделывать – это не по-хозяйски: поля, леса и сады пострадают, не получив необходимой им влаги. «Пусть землица пьёт», – решила княжна, доставая из ножен кинжал. Вспышка молнии облизнула клинок холодным голубоватым светом, когда Светолика, очерчивая им защитный купол вокруг себя и Зденки, мысленно обратилась к оружию с просьбой о помощи: «Защити нас силою Огуни и светом Лалады!» Невидимый щит воздвигся над ними, натянувшись прозрачным парусом над макушкой укрывавшей их ели и окутав дерево от верха до самого подножья. Светолика вонзила кинжал в землю.