Русские и государство. Национальная идея до и после «крымской весны» - Михаил Ремизов

В странах, ориентированных на первичное привлечение мигрантов через балльную систему, соискатели рабочей визы могут получить ее непосредственно в случае успешного прохождения балльного теста. В странах, ориентированных на систему заявок от работодателей (наиболее показателен пример США), работник должен заключить трудовой договор с работодателем, работодатель должен направить петицию властям о привлечении иностранной рабочей силы. Лишь затем, в случае удовлетворения этой петиции, работник может обратиться в посольство или консульство с заявлением о получении трудовой визы (в которой даже на этом этапе может быть отказано).

Позитивная селекция миграционного потока в РФ также возможна лишь в том случае, если въезд на территорию страны для наиболее массовых и «проблемных» категорий (в профессиональном и социокультурном отношении) трудовых мигрантов будет требовать предварительного получения рабочей визы той или иной разновидности.

Введение рабочих виз в отношениях с государствами – донорами миграции Средней Азии позволит переместить контрольно-учетные процедуры (и частично механизмы адаптации трудовых мигрантов) в страны исхода.

Разумеется, имплементация такого режима потребует серьезных усилий, но распространенные аргументы относительно того, что визовый режим заведомо «не будет работать», несостоятельны. Примером обратного является Грузия. Начиная с 2006 года, по политическим причинам, к визовому режиму с этой страной добавилась практика отказа выдачи в визе по большинству оснований, кроме гуманитарных (посещение близкого родственника). Визовый режим неукоснительно соблюдается – отсутствует даже рынок «содействия» в получении визы.

Еще более сомнительны доводы о том, что шаги в сторону визового режима повысят коррупционную емкость миграционного регулирования. Верно скорее обратное. Основной коррупциогенный фактор в данной сфере – большой массив людей, находящихся в «серой зоне» между вполне легальным въездом на территорию страны и не вполне легальной или полностью нелегальной занятостью. Это создает большое пространство произвола контролирующих органов и объективно затрудняет контроль (как уже отмечалось, более 90 % «нелегалов» в лагере «Гольяново» в августе 2013 года составили вьетнамцы просто потому, что определить незаконность их пребывания в столице можно было на основании просроченных виз).

Определенные шаги в сторону позитивной селекции миграционного притока могут быть сделаны также до и помимо введения визового режима. В их числе:

● необходимость предварительного официального приглашения работодателя для въезда в страну трудового мигранта. Уже сейчас необходимым условием законного трудоустройства «безвизового» иностранца в РФ является указание им соответствующей цели в миграционной карте при въезде в страну. Важно, чтобы въезд с данной целью мог осуществляться только при наличии соответствующего документа со стороны работодателя;

● частичный перенос в «страны исхода» инфраструктуры учета и адаптации трудовых мигрантов, развитие в них кадровых и информационных центров;

● повышение въездного барьера для трудовых мигрантов (покупка полиса ДМС, медицинское освидетельствование, справка о вакцинации, депозит на случай выдворения/депортации, дактилоскопирование);

● постепенный переход к требованию обязательности биометрических паспортов.

5. Рекрутинг в странах исхода – вместо затрат на «адаптацию» и «интеграцию». Подобные меры призваны содействовать давно назревшему переходу от неизбирательного миграционного «гостеприимства» к режиму рекрутирования рабочей силы, осуществляемого под контролем государства и по запросу/под ответственность работодателя.

На сегодняшний день в сфере трудовой миграции сложилась ситуация, когда кадровые агентства, занимающиеся «поставкой» иностранного персонала российским работодателям, полностью бесконтрольны, а на Федеральную миграционную службу возложены непрофильные функции по организации обучения без необходимых ресурсов.

Тысячи трудовых мигрантов въезжают на территорию Российской Федерации в поисках работы и зачастую сталкиваются со сложно преодолимыми требованиями законодательства, невостребованностью на рынке без возможности самостоятельно покинуть территорию РФ.

Вместе с тем ситуацию нужно и можно контролировать, если в страну будут въезжать только те мигранты, которые необходимы российским работодателям и которым гарантировано рабочее место в соответствии с их подтвержденной квалификацией.

В качестве варианта решения этой задачи предлагается рассмотреть создание специализированной кадровой структуры, действующей на основе межправительственных соглашений и под контролем Правительства РФ, в функции которой будет входить:

● подбор и высококвалифицированный отбор иностранного персонала;

● организация профессионального тестирования и получения отобранными кандидатами необходимых сертификатов, подтверждающих уровень их квалификации;

● сопровождение необходимых для получения доступа на национальный рынок труда процедур, включая медицинское освидетельствование, языковые тесты;

● сопровождение при оформлении рабочих виз и централизованная доставка на территорию РФ кандидатов, отобранных и прошедших тесты и медицинское освидетельствование.

Взаимодействие с соискателями вакансий, профессиональное и медицинское тестирование необходимо проводить на территории стран их проживания. В Россию отобранные кандидаты должны прибывать непосредственно к работодателю для выполнения своей трудовой функции. Для этих целей может быть создана специализированная структура, финансируемая за счет работодателей и/или агентского вознаграждения за предоставление персонала.

Развитие системы рекрутинга иностранной рабочей силы под контролем государства и на основе государственно-частного партнерства должно стать альтернативой затратам на систему интеграции и адаптации мигрантов на территории РФ (создаваемую сегодня под эгидой ФМС и региональных властей). Последняя представляется не только громоздкой и дорогостоящей, но и политически неприемлемой: чтобы быть сколько-нибудь эффективной в масштабе существующего миграционного притока, она потребует значительных ресурсов, которые могли бы быть направлены в национальную систему профессионально-технического образования, ориентированную на граждан страны.

Отказ от громоздкой и дорогостоящей модели «интеграции и адаптации» в пользу модели рекрутинга на территории стран исхода подразумевает строгую ориентацию законодательного/административного регулирования на временную трудовую миграцию (за исключением случаев репатриации, о которых шла речь выше, и отдельных высококвалифицированных специалистов).

6. Ревизия политики в Центральной Азии. Отношения Москвы с режимами государств – доноров миграции выстраиваются по формуле «миграционная открытость в обмен на условную лояльность». Эта модель неприемлема по ряду причин.

● Военное и экономическое присутствие РФ в государствах региона (в первую очередь Киргизии и Таджикистане) – это не столько интерес Москвы, сколько необходимость для самих этих государств, уязвимых в смысле экономики и безопасности. Идет ли речь о присутствии российских военных объектов или российского бизнеса в этих странах, России не должны предлагать платить дважды (не только финансовыми ресурсами, но и миграционными льготами), причем за то, что нужно не только ей, но и ее партнерам.

● Помимо «льготного» миграционного режима, у Москвы достаточно аргументов в отношениях, по меньшей мере, с Киргизией и Таджикистаном (инвестиции, кредиты, военно-техническое и энергетическое сотрудничество и др.). Вопрос в умении и готовности их эффективно использовать.

● Миграционный режим на данном направлении является фактором, имеющим настолько глубокое, комплексное, долгосрочное (и в подавляющей части негативное – о чем шла речь выше) влияние на состояние общества и национальную безопасность России, что вообще не может рассматриваться в качестве дежурной разменной карты в отношениях между главами государств.

Однако даже в том случае, если Москва рассматривает миграционную политику как один из возможных предметов политического торга и, соответственно, рычагов воздействия на партнеров в ЦАР, то для начала такой рычаг должен быть создан. По состоянию на сегодняшний момент «миграционного рычага» как полноценного инструмента в руках Москвы просто не существует – в отсутствие оборудованной границы на южном направлении, полноценной инфраструктуры выдворения нарушителей (правовой и материальной), специализированных полицейских подразделений, сквозной (межведомственной) системы учета и контроля иностранных граждан и т. д.