Красная книга вещей - Ким Буровик

С древности место стола в русском доме — в красном углу, под иконами. В царском тереме в будни стол покрывали суконными скатертями, червчатыми, алыми, зелеными. В праздники и в дни приемов сукно заменяли аксамитными, алтабасными, бархатными или из камки скатертями и подскатертниками. Иногда стол обивали сукном или атласом.

Документально подтверждено, что в 1663 году для государя Алексея Михайловича стол обили «отласом турским золотным по зеленой земле, по опахала (в данном случае узоры в виде вееров. — К. Б.) золоты; подкладка камка червчата куфтерь (вид драгоценной ткани — камки. — К. Б.)».

Немецкого и польского дела столы с львиными и простыми отводными (выступающими за пределы столешницы) ногами появились на Руси во второй половине XVII века. Подстолья для них делали резными и прорезными.

В постельных комнатах обосновываются нарядные расписные столы. Их расписывали яркими красками по золоту.

Нравились черные столы с «глянсом», т. е. полированные.

Один из столов Алексея Михайловича «писан был по золоту розными краски травы: в середине круг, в кругу орел двуглавый с короною; по сторонам круга писано золотом по столу по птице сирину; каймы писаны по золоту ж розными краски: в узлах травы, подстолье писано по розным краскам золотом травы» (Цит. по: Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Кн. 1. М., 1990). Стол этот был длиною в 2 аршина 12 вершков, шириной в 1 аршин.

Для иностранных послов уже в 1588 году в Грановитой палате ставили «стол, немецкое дело, камень деманит (полудрагоценный камень. — К. Б.) на ножках серебряных, а на нем язычки» (Посольство в Персию Григория Борисовича Васильчикова / Под ред. Н. И. Веселовского. Т. 1. СПб., 1890).

Угождая вкусам царя и его семьи, узкие и длинные дубовые столы расписывали на темы ветхозаветных притч и церковных преданий. Боковые поверхности столешниц и ножки были, как правило, резными.

С Запада пришел обычай делать к столам аспидные столешницы. Подстолье к такой цке (доске) резали из липы. В царских хоромах были и восьмигранные столы на кривых ногах, как, например, у царевны Марии Алексеевны (дочери царя Алексея Михайловича).

Не редкостью были столы, оправленные в серебро, столы с «раковинной доскою», т. е. с перламутровой инкрустацией. В качестве материалов шли в ход черное и кипарисовое дерево.

В Описи царской казны за 1679 год значится стол «круглой штигранный древо гебон (эбен — черное дерево. — К. Б.), по столу вычеканено местами серебром белым, по серебру вычеканены люди и звери и птицы, на стояне, стоян оправлен серебром, местами вычеканены на серебре люди и звери».

Появились первые на Руси столы на колесах.

СТОЛ ЛОМБЕРНЫЙ (по названию старофранцузской карточной игры ломбер, l'hombre) — стол для карточной игры. При игре в ломбер один играл против двоих, троих и более партнеров.

Эта игра зародилась в XIV веке в аристократических кругах Испании, а затем распространилась по Европе.

В России игра ломбер вошла в моду во второй половине XVIII – начале XIX веков. Екатерина Великая, запретившая в самом начале своего царствования «всякого звания азартные игры», пощадила только ломбер.

Ломберные столы были существенным элементом жилого интерьера в России. Делали их из красного дерева или из местных пород, тонированных под красное дерево. Столешница обтягивалась зеленым сукном и выполнялась набором. Ломберные столы, как правило, были складными.

Для большого съезда гостей в подсобных комнатах дома (официантской, буфетной) хранилось несколько скромных ломберных столов.

СТОЛ ТРОНКИНИ (по имени врача Теодора Тронкини, T. Tronchini) — служил для письма и рисования в позиции стоя. Был создан в 1777 году французским эбенистой и механиком Дюфо, пользовавшимся покровительством женевского врача Тронкини. Стол имел реечный механизм, приводившийся в движение рукояткой, что позволяло устанавливать столешницу под разными углами наклона. Был в употреблении до конца XIX века.

СТУЛ — род сидячей мебели со спинкой для одного человека. Изобретателями стула считают древних египтян. До них сиденья были, как правило, разнообразными модификациями скамеек и табуретов. Для тронов своих правителей древнеегипетские ремесленники придумали — тоже впервые — подлокотники.

На древнегреческих рельефах и вазах почти не увидишь изображения мужчин, сидящих на стульях. А вот женщины нередко восседают на грациозном стуле… Древние греки сидячей позе предпочитали, видимо, позу лежачую, как более подходящую, наверное, для неторопливой беседы. В их быту стулья были привилегией жен, детей, больных членов семьи.

У древних римлян стул, табурет, кресло — это скорее социальные атрибуты. Важный чиновник — курул — не расставался со своим складным, выложенным слоновой костью, табуретом, который носил за ним раб. Сидя на табурете, курул чинил суд и расправу. Особо почитаемый гражданин обладал правом сидеть на би-селлиуме (bi-sellium) — низком богато украшенном сиденье, рассчитанном на двоих. Глава аристократического семейства во время приемов опускался на домашний трои — солиум (solium), мраморное седалище, устроенное по типу императорского трона.

В течение многих веков стулья и кресла служили престижу власть имущих. Ценилась не столько функция стула, сколько его социальная значимость. Еще в средневековой Европе (да и позднее) низкий табурет соответствовал мужской добродетели, а трон — мировой славе. Простой народ пользовался грубыми табуретами и скамьями, а то и просто бочками. Массовая мебель для сидения еще не знала ни спинок, ни поручней.

Ренессансные стулья просты: три доски — одна служит спинкой и опорой одновременно, другая — передней опорой, третья — сиденьем. Для владельцев гораздо важнее было, что искусная художественная резьба и инкрустация делали стулья произведениями искусства.

Стул нес функцию престижа. Недаром английское слово chairman (председатель) переводится буквально как «человек стула». Лорды в британском парламенте снабжали свои стулья откидной доской с запором, чтобы никто не покусился на их место.

На Руси мебель была в основном неподвижной, она просто являлась частью здания. До реформ Петра I царь и все подданные сидели на лавках. Стул и кресло были троном, на которых сам князь или царь усаживались по особому поводу.

В государевых покоях обычно стоял один стул или кресло. Другие стулья вносили сюда только тогда, когда царя навещали члены его семьи или патриарх.

Известный немецкий путешественник по России XVII века Адам Олеарий видел, описал и даже зарисовал торжественную процессию, во время которой за царем Михаилом Федоровичем, шествовавшим под красным балдахином, несли красный стул, как носили складной табурет за древнеримским курулом. Индивидуальные сиденья для всех пришли в русские дома при Петре I.

В Западной Европе XVI–XVII веков стулья и табуреты — на важных ролях в дворцовом ритуале. Во время приемов на стулья с подушками могли рассчитывать только члены королевской семьи, знать размещалась на табуретах; для менее родовитых придворных были расставлены складные сиденья. Все остальные на королевских приемах оставались стоять. Король по своему выбору даровал придворным дамам «право табурета», т. е. право сидеть в своем присутствии.

Образец сиденья эпохи барокко — испанский стул, весьма претенциозный и очень неудобный: он обрекал человека на мучительную позу во время многочасовой церемонии. Вычурная резьба таких сидений покрывалась левкасом (смесью мела с клеем и специальными добавками), по которому наклеивали тончайшие листки золота. Пока еще величие противопоставлялось удобствам, за красивое нередко почиталось нерациональное.

К середине XVIII века волны рококо успокаиваются. Мода поворачивает к классике, идущей от античных форм Древней Греции и Рима. Мебель становится строже. Выпрямляются ножки и спинки стульев и кресел, скромнее выглядит отделка. Приближается революция во Франции, интерьер обуржуазивается, становится демократичнее. Мода без осады берет дворцы: Людовик XV (1717–1774), мадам Помпадур (Pompadour, 1721–1764) и мадам Дюбарри (Dubarry, 1746–1793) обставляют свои покои в греческом духе. Позже эстафету классицизма принимает Людовик XVI (1754–1793).

Англичане, которым в XVIII веке удается освободиться от французского диктата в стилях мебели, захватывают инициативу и в подражание далеким античным образцам создают модели строгие и грациозные. Мебельщики Европы держали равнение на мебель Хипплуайта (G. Hepplewhite, ум. 1786), братьев Адам (Adam Robert; James; John) и Шератона (Т. Sheraton, 1751–1806). Их почерк чувствовался в стульях, креслах и кушетках многих поколений мебельщиков, печать его лежит и на многих современных гарнитурах.

В самом начале XIX века имперские претензии Наполеона делают мебель претенциозной и напыщенной. Сиденья уподобляются египетским и римским тронам, кровати — катафалкам. Правда, у буржуазной трактовки ампира меньше амбиций, она довольно быстро переросла в формы приятного во всех отношениях бидермейера, сложившегося, как уже отмечалось выше, сначала в Германии. В нем удачно сочетались изящная простота и удобство.