Академия Дивинат, или Принцесса для Темного (СИ) - Вин Милена

— Тебе нужно прийти в себя, дорогая, — заговорила она торопливо, притворяясь, что этой минутной странности с ее стороны и в помине не было. — Мы не можем показать тебя королю в таком состоянии. Дерлин поработает с тобой.

Я хотела было спросить, кто такой Дерлин. Или что-нибудь сказать. Хотя бы одно слово, чтобы показать, что я не напугана. Что я буду бороться, ведь есть за что…

Но в дверь вдруг постучали — громко и настойчиво. Сердце подскочило к горлу и забилось с новой силой.

— А вот и он, — улыбнулась Церрия. — Входи.

Я ожидала увидеть чернокнижника, любого из тех псов, что служат королеве Дерил-де-Лоя. Но каково же было мое удивление, когда в комнату вошел Лиам…

Глаза врут.

Это было моей первой мыслью при виде улыбающегося светловолосого парня. Того же стихийника, что проявлял ко мне знаки внимания и чертовски злил Деймона. Но в этот раз он был не в форме своего факультета, а в черном одеянии.

В груди кольнуло неверие. Часто и тихо хватая ртом воздух, я пыталась сообразить, что это все значит. Почему он здесь, почему служит королеве чернокнижников?..

В голове творился настоящий беспорядок — не получалось ухватиться ни за одну мысль.

Я вымолвила самое очевидное, но то, во что отказывалась верить:

— Ты следил за мной?

— И даже больше, — ответил он, но каким-то незнакомым голосом. Он был глубже, немного суровее и слегка вибрировал. — Я сломал твою защиту. Видел твои воспоминания, слышал мысли. Узнал все твои сокровенные желания... Но… — Он нахмурился, встретившись с Церрией взглядом. — Что с ней случилось? Сейчас пробраться в голову с той же легкостью не получается. Она будто в коконе.

Королева в недовольстве передернула плечами.

— Не знаю. Сможешь исправить? Мне надо дать бал в ближайшее время и показать королю, что с ней все в порядке. Он поверил мне, но я уверена, что Бекфорд посеет в брате сомнения. Этого будет достаточно, чтобы придавить нас к земле.

— Постараюсь.

Они говорили между собой так, словно меня здесь нет. Словно я всего лишь часть этой комнаты, мебель, с которой можно делать все, что заблагорассудится.

Все это начинало злить. Обида медленно обращалась в гнев, а тот придавал сил и смахивал слабость.

— Объяснись, — потребовала громко, привлекая к себе их взгляды. И почувствовала, как внутри разгорается огонь. Плавно, не спеша, но мне хватило и маленькой части Хаоса, чтобы нащупать в себе уверенность.

— Еще не поняла? А казалась такой смышленой. — Лиам одарил меня снисходительной улыбкой. Лицо его внезапно затянулось густой дымкой, а когда та спала, приятные черты стихийника исчезли, сменившись грубыми и резковатыми. Серость глаз покрыл мрак, светлые волосы почернели, и я увидела перед собой совершенно незнакомого мужчину. — Вот он я, дорогая, — усмехнулся в наглой манере, загоняя меня в угол замешательства. — Твой жених. И буду им до тех пор, пока моя дражайшая невеста не умрет.

Магия иллюзий и телепатия. Он владел ими в совершенстве. Потому обман не почуял даже Деймон.

Проклятье…

— Гнусный выродок, — процедила сквозь зубы.

Чувство злости усилилось. Мышцы задрожали, тело напряглось и вытянулось. Огонь обжег изнутри, заставляя кровь ускорить бег, и я почувствовала, как он скапливается в подушечках пальцев.

Волны гнева и жара беспощадно ударяли по сознанию, пробивая брешь в моем самообладании.

Я хотела сжечь их. Сжечь тут все дотла.

Но стоило шагнуть к ним, как всю меня сдавило невидимыми путами — так сильно, что я почти утратила возможность дышать.

— Тише, милая, — бесстрастно выдала Церрия. — Умерь свой пыл. Нужно быть послушной… Крайне послушной, если ты не хочешь узнать, что Деймон погиб при совершенно случайных обстоятельствах.

Воздуха не хватало. Я ловила его ртом, но он не попадал в легкие. Губы тряслись в немых криках, тело дрожало, но не двигалось. Я смотрела на Лиама — или Дерлина? — не моргая, расширившимися от ужаса глазами. Он приблизился, резко и больно сдавил ладонями голову, и с губ наконец сорвался надрывный крик.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В сознание тут же проникли чужие мысли. Я зажмурилась и сжала губы, мотая головой в глупой, отчаянной попытке выбросить из нее мужской голос, что-то нашептывающий, приказывающий и давящий.

Не получилось…

Тьма захватила безжалостно и быстро, и я потеряла контроль над своим телом.

Над мыслями. Голосом.

Дерлин словно отбросил мое сознание в угол. И все, что мне было позволено, — это наблюдать со стороны.

50. Послушная. Диана

Неделю спустя

— Ты красивая, когда послушная. — На губах Дерлина дрогнула улыбка, которая обычно украшала лицо Лиама. — Даже жалко лишать мир такой красоты.

Заинтересованный, слегка масленый взгляд скользнул по моей открытой спине и ниже, по тонкой ткани темно-синей юбки.

Где-то внутри меня, на самой глубине, таилось желание врезать по наглому лицу чернокнижника объятым огнем кулаком. Но это желание, как и все мои чувства, сдерживали незримые цепи.

Я не могла пошевелиться, пока мне не прикажут. Не могла говорить, пока Дерлин не ослабит давление на разум или чужой голос в голове не прикажет сказать заученные фразы. Ни грусть, ни злость почти не касались сердца, делая из меня марионетку.

Сознание было практически пустым, действия до автоматизма выработаны. Я ела, не чувствуя ни голода, ни сытости, не ощущая вкуса; спала без сновидений, просыпалась без усталости, но и без неги, какая появляется после хорошего отдыха. Время летело, а я его не замечала, живя в каком-то маленьком замкнутом пространстве с такими толстыми, прочными стенами, что даже если бы я решилась на крик, его никто бы не услышал.

Служанка резковато воткнула шпильку в собранные в высокий пучок волосы, задевая острым концом кожу головы, и это на краткий миг вызвало боль и слабое ощущение, что я все еще жива.

Боль помогала не превратиться в одну из тех нежитей, что закопаны на кладбище за академией. Боль была мне необходима. Любая боль, чтобы знать: я живая и могу бороться.

— К чему этот маскарад? — вырвались из меня тихие слова, до этого бьющиеся в мыслях.

Дерлин расслабленно сидел в кресле, крутя в пальцах ножку бокала. Вялость и некая апатия с его стороны на время ослабляли путы, и голос, как и малая часть эмоций, возвращался ко мне. Обычно ненадолго: я быстро утомляла чернокнижника расспросами, и он захватывал сознание, снова и снова забивая меня в угол. Но я не упускала ни одного момента, когда он был расслаблен и не давил на разум, пусть и таких моментов было немного.

Правда, узнать из его уст что-то стоящее так и не удалось. Все мои вопросы врезались в стену его неуместного юмора и сальных словечек. Либо исчезали из-за холода равнодушия.

— Король приезжает, — лениво выдал он и сделал глоток вина.

Сердце дрогнуло от этих слов, и глупая, шаткая надежда венкой забилась в висках.

Приезд короля Эрисфейла ничего не значит для меня. Не мог значить. Если он все эти годы не замечал корень зла в своем королевстве в виде Церрии, что он сможет увидеть сейчас?

Лишь то, что ему позволят. Послушную, довольную скорой свадьбой и своим положением принцессу. Он взглянет на меня, убедится, что все в порядке, и уедет.

Но возможно…

Возможно, он все поймет.

Хотя бы в этот раз.

— О нет, милая, — с едкой усмешкой произнес Дерлин, и вся моя надежда мгновенно растаяла. — Верить в спасение — наиглупейшее решение, которое ты можешь принять. Не разочаровывай меня, принцесса. Ты не кажешься глупой, как болван некромант на троне, которого он не достоин.

Я увидела в зеркале, как мужчина поднялся с кресла и медленно приблизился ко мне, не отрывая взгляда от моего отражения.

— Пошли прочь, — рявкнул вдруг, и служанки, оставив приготовления, спешно покинули комнату. — Аарон слеп, как только родившийся котенок. А сегодня, думаю, ослепнет навсегда.

— Что?

Единственный вопрос вырвался вслух, а прочие, обратившись в смерч мыслей, застучали в голове.