Сталинская гвардия. Наследники Вождя - Арсений Замостьянов

Шершавое слово «работоспособность» для бессонного наркома – ключевое. Толковый и работоспособный руководитель знает по именам сотни подчиненных, готов работать сутки-другие без сна, на глазах рабочих лично проверяет работу новых станков, спускается в глубокие ангары, резво залезает на «верхотуры». Это уже не про Сталина, это про Устинова. Он ловил одобрительные взгляды рабочих и, как артист, рассчитывал на сильное впечатление. То, что сегодня окрестили харизмой руководителя, в те времена называли трудовой закваской, которую, как говорил Устинов, рабочие сразу чувствуют в начальнике.

Генерал Волкогонов в устиновские годы служил заместителем начальника Главпура, а после перестроился как никто другой, слыл одним из идеологов Новой России, обнаружив весьма либеральные взгляды. Стал советником Ельцина, принялся разоблачать советские мифы. Уж тогда ему было вольно вспоминать об Устинове в критическом ключе. И все-таки Волкогонов признал: «То был человек, способный в военной промышленности и невозможное сделать возможным». Но добавил: «Это был, пожалуй, последний министр обороны, готовый раздеть страну донага, но сделать СССР самой мощной военной державой». И это тоже правда, хотя именно старания Устинова позволили России и после нулевого военного бюджета девяностых годов прошлого столетия сохранить боеспособность армии. Невероятная энергия Устинова нуждалась в строгом руководстве, если угодно, в комиссарском укороте. А после болезни Брежнева, отставки Косыгина и выдвижения унылого Черненко управленцы, сосредоточившие в своих планшетах реальную власть, почувствовали себя всесильными. Пьяный воздух свободы сыграл злую шутку с самыми энергичными и способными из наркомов сталинской выучки… Бесконтрольность в политике – это соблазн, превращающий самых талантливых людей в наиболее опасных.

С болезнями Брежнева усиливалось влияние триумвирата «Андропов – Громыко – Устинов». Ответственность за ввод войск в Афганистан ложится именно на этот треугольник. Дипломатия чувствовала поддержку могущественной армии и разведки – и не могла воздержаться от экспансии, приглушив инстинкт самосохранения.

После смерти Андропова Устинов стал, пожалуй, самым влиятельным человеком в СССР. Но это продолжалось недолго. Ведь он уже перенес две операции из-за злокачественной опухоли… Болезни не лишили маршала работоспособности, он до последних дней держал в руках управленческие нити.

Смерть Устинова накануне нового года, 20 декабря 1984 года, воспринималась как эпилог к великой эпохе. Через несколько месяцев умер и Черненко, потом прошел знаменитый Апрельский пленум, а еще через три года заседания Политбюро стали походить на совещания пожарной команды в погорелом городе. Меньше трех лет город оружейников – Ижевск – носил имя Устинова. Ушла плеяда хозяев положения – кадров, которые решали все. А наша военная промышленность до сих пор движется за счет импульса от большого устиновского толчка. Чтобы с чистой душой забыть об Устинове, нужно хотя бы в чем-то превзойти сталинского наркома и брежневского вельможу. А на таких условиях мы вряд ли когда-нибудь его забудем.

Судилище истории

За что критикуют Устинова теоретики и практики перестройки? Некоторые ниспровергатели просто ненавидят, демонизируют промышленного маршала. Устинова справедливо считают ярым сторонником милитаризированной экономики, лоббистом военной промышленности. Есть мнение, что именно колоссальные затраты на оборону привели Советский Союз к кризису, мешали повысить уровень жизни, связывали руки Госплану. Можно ли быть военной сверхдержавой в условиях товарного дефицита, когда во многих областях РСФСР продукты распределялись по карточкам? Устиновский военно-промышленный комплекс называют «государством в государстве», которое истощило страну. Скажем, академик Николай Шмелев окрестил Устинова «самым разрушительным для страны человеком». Чем мог бы ответить на упреки Устинов? Да, ВПК был промышленной империей, в этом смысле сталинский СССР продолжал традиции Петра Великого в масштабах ХХ века. Есть такой афоризм: «Что полезно для Дженерал Моторз – то полезно для Америки». Пожалуй, лозунг «что полезно для ВПК – то полезно для России» еще более справедлив. Такова российская специфика, что техническая модернизация и развитие науки в нашей стране возможны только вокруг военной промышленности. Пример истории США (в особенности – последних тридцати лет) показывает, что именно военная мощь этой страны позволяет ей укреплять лидерские позиции в финансовом мире, в международной торговле, не говоря уж о политической жизни. Пока армия Соединенных Штатов остается мощной – никакие долговые ямы Вашингтону не страшны. Кроме того, устиновский ВПК создавал конкурентоспособную продукцию, которой можно успешно торговать на международных рынках. Особенно споро идет торговля оружием, когда страна доминирует во влиятельных военных союзах, когда военная экспансия державы выражается в базах по всему миру… Устиновский ВПК создавал в СССР многомиллионный средний класс – образованный, уважаемый, профессионально амбициозный, относительно благополучный материально. Еще раз подчеркну – это был многомиллионный класс, а не узкая элитарная прослойка. Это – ученые, инженеры, рабочие. Добавьте к ним офицерский корпус, добавьте близких родственников – и получится большинство населения России. Разве большинство может быть балластом? С устиновской военно-промышленной гигантоманией боролись под флагом конверсии. Конечно, нужно было приспосабливать военные предприятия к производству важной гражданской продукции – скажем, дефицитной бытовой техники. Но военную промышленность уничтожали размашисто и безапелляционно, ее душили. В результате утрачиваются традиции, развеян по ветру тот самый военно-промышленный средний класс… Другой вопрос – недостаточная (очень мягко говоря!) оснащенность российской армии современным отечественным вооружением. И это – в условии войн, которые Россия сама себе придумывает с 1994 года. Устиновская политика соответствовала задачам сверхдержавы, она, кроме прочего, застраховывала нас от сепаратизма, от всего того, что случается с государством по старому закону: «Слабых бьют».

Нельзя снимать ответственность с Д.Ф. Устинова за начало афганской кампании. В Афганистане мы встретились с серьезным противником. Самым геополитически проблемным азиатским государством был для СССР Пакистан – страна с агрессивным военным лобби. Напомню, что сегодня Пакистан – более населенная страна, чем Россия. Отрезать Пакистан от противников афганской революции не представлялось возможным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});