Рожденная чародейкой - Дэвид Фарланд

– Убить опустошителя? А то!

Галлентайн долго смотрел на него, потом кивнул. Молодец Кирка, правильно ответил!

– Позвольте мне задать другой вопрос. Вы… мечтали когда-нибудь стать таким же, как все люди? Думали о том, на что это похоже – все помнить, знать все, что знают другие?

Кирка кивнул.

– Это было бы для вас дороже, чем золото? В этом Кирка уверен не был.

– Скаллон сказал, надо забрать форсибли.

– Если хотите форсибли, – сказал Галлентайн, – можете взять их. Но по закону вы должны использовать их только для службы королю. Другими словами, взяв форсибли, вы должны делать то, что скажет вам король.

Кирка растерялся. И заметив это, Галлентайн добавил:

– Он прикажет вам убивать опустошителей.

– А, – сказал Кирка.

– Король не оставил мне указаний, как с вами поступить. Но наградить вас он хотел и предоставил мне несколько форсиблей. Наши лорды редко жалуют форсибли дурачкам. А если я предложу вам следующее – сейчас я дам вам один форсибль, и вы возьмете один дар ума, чтобы у вас появились умственные способности нормального человека?

А потом я дам вам коня, и вы поедете вслед за королем. Не спешите, подумайте. Если вы хотите стать рыцарем и служить нашему лорду, можете взять и больше даров.

Кирка мало что понял из его предложения. Галлентайн употреблял слишком много непонятных слов, вроде «умственные способности».

– Я буду все помнить?

– Да, – сказал Галлентайн. – Вы сможете сами прятать свои деньги и находить их, когда пожелаете.

– И я запомню… как ехал на коне с королем?

– Вы еще помните это? Кирка закрыл глаза, представил.

– Ага.

– Тогда вы запомните это на всю жизнь, – пообещал управляющий.

Кирка так взволновался, что не мог слова сказать. Он только кивнул, но столь решительно, что Галлентайн улыбнулся.

– Очень хорошо, сэр, – сказал управляющий с искренним уважением.

И повел его к Способствующему. Они поднялись на самый верх башни Посвященных, где пришлось ждать некоторое время, пока Способствующий приготовится. Смотреть отсюда, из бойницы для лучников, вниз было все равно что смотреть с горы. На востоке в свете утреннего солнца сверкало озеро Доннестгри.

На волнах его качались тысячи судов – лодки с высокими носами, на которых перевозят товары, и плоты, связанные на скорую руку из бочек, накрытых сверху досками. Кирка помахал рукою, но никто ему не ответил.

– Вот бы мне поплавать на лодке, – сказал Кирка.

– Только не с этими бедолагами, – отвечал Галлентайн. – Все они больны. Король приказал вывезти их по реке в безопасное место. Здесь же вместо воздуха все еще заклятия горной колдуньи. И за ночь от них умерло очень много народу.

Кирка пригляделся повнимательнее и увидел, что плоты и лодки и в самом деле нагружены ранеными, пострадавшими от опустошителей и во время землетрясения. Все перевязанные, укрытые одеялами. Среди них были и дети, и седые старики. Кирке стало их жаль. Но прокатиться на лодке все равно хотелось.

Вскоре к ним вышли Способствующий с форсиблем и будущий Посвященный.

Способствующий приставил форсибль, железную палочку с клеймом, к груди юноши, который согласился стать Посвященным Кирки.

Потом он запел высоким птичьим голосом. Кирка даже заслушался, и отвлекли его только запах горящей плоти и страдальческий вскрик Посвященного.

Способствующий помахал форсиблем. От дара ума исходила полоска света, повисавшая в воздухе, словно огненная змейка. Затем, продолжая распевать тонким голосом, Способствующий прижал форсибль к руке Кирки.

Кирке сделалось вдруг так хорошо, как не было никогда в жизни. Форсибль обжег руку, в голове его что-то вспыхнуло, и вся она как будто наполнилась изнутри светом. В тот же самый момент он увидел, как потускнели глаза Посвященного. Юноша уставился на него с открытым ртом, похожим на дверь, распахнутую в пустую комнату.

И все это Кирка действительно запомнил на всю жизнь.

ГЛАВА 20

НЕВИДАННЫЕ ДРАГОЦЕННОСТИ

Кости опустошителей стали излюбленным трофеем рофехаванских воинов еще во времена короля Харилла, и купцы прозвали их «опустошительским хрусталем». Лучшим украшением своею дома многие лорды считают прибитые над дверьми зубы, а то и целые черепа, а из обломков кости мастера выделывают кольца, браслеты и ожерелья.

Свежие кости и зубы прозрачны, как кварц, обычно имеют голубоватый или аквамариновый оттенок. Порой примеси придают им молочный отлив, и кажется, будто внутри выписан образ дерева или какого-нибудь зверя. В отличие от кварца кость опустошителя приобретает через несколько десятилетий красновато-золотистый оттенок, а через двести-триста лет становится сочного красного цвета. Такие старые кости весьма ценятся в Индопале.

Ремесленники работают с ними, но работа их стоит очень дорого, поскольку взять кость опустошителя может только алмазный резец.

Мастер очага Торниш из Палаты Камней.

Миррима настояла на том, чтобы Боринсон хорошенько поел перед выездом из Балингтона. Лихорадка у него прошла, рана заживала быстро, но, не имея больше даров, он нуждался в еде и отдыхе, как и любой обычный человек.

Бальзам Биннесмана Миррима использовала не весь, и ей хватило еще раз натереть им плоть мужа, окунув руки в воду и начертив исцеляющие руны. Боринсон принимал ее помощь терпеливо.

На коже его не осталось и шрама, но полного восстановления все же не произошло. В мошонке была лишь малая толика жидкости и никаких яичек.

У хозяйки постоялого двора Миррима выпросила маленький горшочек и осторожно переложила в него остаток бальзама.

Потом они сели за стол. Но спокойно поесть не удалось. Служанка не сводила с ее мужа глаз, в окна и в дверь то и дело кто-нибудь заглядывал. После отъезда короля весь постоялый двор пришел в движение. Хозяйка, кухарка, конюхи и прочие работники немедленно собрались и занялись обсуждением последних – событий.

– Ну, видели нашу новую королеву? – сказала хозяйка. – Я и не знала, что у дочери Сильварресты такая темная кожа.

– Тайфанская кровь, – сказал конюх.

– Не знаю, не знаю, – отмахнулась хозяйка. – Но насчет его выбора будут много языками молоть. Она, конечно, похожа на индопалку, хотя, если вы меня спросите, от этого она выглядит экзотически.

– Самое слово, – сказал конюх, – экзотическая – это она и есть. Эта Иом Сильварреста не уродина, нисколько.

Хозяйка, у которой волосы были светлые, как солома, сказала:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});