Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники - Уилбур Смит

Мансур выхватил у ехавшего за ним оруженосца копье и поскакал вслед за отцом. Верити погнала лошадь за ним, но охота переместилась за гребень, прежде чем они их догнали.

Они миновали две израненные львиные туши, лежавшие в зарослях соляных кустов. Лошади сторонились наводящего ужас запаха. К тому времени как молодые люди добрались до вершины и посмотрели вниз, охота далеко рассредоточилась по равнине. Почти в миле от себя они отчетливо различали фигуру аль-Салила в развевающемся белом одеянии. Он возглавлял охоту, но львиного прайда больше не было видно. Львы, как дым, растаяли в коричневых просторах пустыни.

– Поздно, – пожаловался Мансур и натянул повод. – Они убежали от нас. Если постараемся их догнать, только зря утомим лошадей.

– О великий! – Взволнованная Верити даже не заметила, что использовала его титул. – Я видела, как один из львов повернул в сторону на вершине. – Она показала влево. – Он как будто побежал назад к реке.

– В таком случае едем, миледи. – Мансур повернул жеребца обратно. – Покажите, где вы его видели.

Она повела его вдоль вершины гребня, потом двинулась под углом к горизонту. Спустя четверть мили они потеряли из виду остальную свиту и скакали по дикой местности одни. Оба по-прежнему были взбудоражены и смеялись без всякой причины. Шляпа слетела с головы Верити, а когда Мансур хотел повернуть за ней, девушка сказала:

– Оставьте. Найдем на обратном пути. – Она подбросила в воздух голубой шарф. – Он укажет место, когда будем возвращаться.

На скаку она распустила волосы. До сих пор они были забраны в шелковую сетку с широкими ячейками. Волосы упали на плечи густыми прядями цвета меда, и Мансур поразился их длине; они блестели, как вечернее солнце. При этом облик девушки совершенно изменился. Верити, казалось, стала дикой, свободной от условностей и ограничений общества.

Мансур держался за ней; так ему удобнее было наблюдать. В глубине души он чувствовал страстное желание. «Это моя женщина. Ее я так долго ждал». Думая об этом, он уловил перед бегущей лошадью легкое движение. Это мог быть взмах крыльев перелетающей в кустах птицы, но Мансур сразу понял, что это не так.

Он сосредоточил внимание, и перед ним открылась вся картина. Лев – внимание юноши привлекло движение хвоста. Лев лежал в мелкой расщелине прямо на пути Верити. Он прижался к земле, которая была того же светло-коричневого цвета, что и его шкура. Уши плотно прижались к черепу, и лев походил на чудовищную змею, свернувшуюся перед броском. Глаза его неумолимо блестели золотом. На тонких черных губах выступила кровавая пена, высоко в плече торчало копье, пробившее легкое.

– Верити! – закричал Мансур. – Он прямо перед тобой! Ради Бога, поверни назад!

Она оглянулась, в ее зеленых глазах было удивление. Мансур не сознавал, что кричит по-английски. Возможно, эта смена языков так поразила девушку, что она не вдумалась в смысл слов. Верити не сделала попытки остановить лошадь и продолжала скакать к присевшему льву.

Мансур послал лошадь вперед во весь опор, но он слишком отстал, чтобы догнать Верити вовремя. В последнее мгновение кобыла почувствовала присутствие льва и резко свернула в сторону. Верити едва не выбросило из седла, но она ухватилась за луку и не упала. Однако с седла сползла, и одна ее нога выскочила из стремени. Упав на шею лошади, девушка обеими руками уцепилась за нее. Кобыла, чуя запах льва, резко мотнула головой и вырвала узду из рук Верити. Она больше не подчинялась всаднице.

Лев прыгнул на кобылу сбоку. Он глухо рычал, и с его губ слетала кровавая пена. Кобыла повернула назад, Верити отбросило в сторону, ее нога застряла в стремени и она повисла. Лев прыгнул, вытянув передние лапы, выпустив когти – большие желтые крюки, способные распороть кожу и плоть до самой кости.

Он ударил кобылу с такой силой, что она присела на задних ногах, но лев уже вонзил в нее клыки. Кобыла пронзительно заржала от страха и боли и начала отбиваться задними ногами. Верити зажало между двумя телами, и ее отчаянные крики терзали Мансуру нервы. Девушка кричала как смертельно раненная.

Жеребец Мансура несся галопом. Мансур держал копье наперевес и коленями управлял лошадью, меняя угол нападения; блестящий наконечник копья дрожал перед ним, как серебряное насекомое. Лев навалился на спину кобылы, он держал ее мощными передними лапами, а она пыталась вырваться и лягалась. Лев ревел, кобыла ржала, и их голоса сливались в непрерывный шум. На боках льва проступало переплетение мышц, под кожей отчетливо виднелись очертания ребер. Мансур нацелил копье в место сразу под напряженным плечом. И попал. Сталь вошла в плоть под нажимом всей тяжести бегущего жеребца. Погрузилась почти без усилий, копье только дрогнуло, наткнувшись на кость. Зверь в агонии выгнул спину, и древко копья сломалось, как тростинка. Кобыла вырвалась из когтей и ускакала в сторону; по ее боку текла кровь. Лев, дергаясь, покатился в кусты.

Верити свисала с кобылы, цепляясь за ее шею, по-прежнему застряв одной ногой в стремени. Если бы она сорвалась, ее сбросило бы на землю и кобыла потащила бы ее за собой. Голова девушки ударялась бы о камни, пока череп не лопнул бы, как яичная скорлупа. Она больше не могла тратить дыхание на крики. Изо всех сил цеплялась она за понесшую кобылу.

Несмотря на кровавые раны на крупе, кобыла бежала быстро. Она обезумела от ужаса, глаза закатились так, что стало видно красное основание глазных яблок, серебряные нити слюны свисали из открытой пасти. Верити пыталась сесть в седло, но ее усилия привели лишь к тому, что кобыла побежала быстрее. В своем ужасе она словно обрела новые силы.

Мансур отбросил сломанное древко и закричал на жеребца, забил ногами по вздымающимся бокам, по шее – свободным концом узды, но не мог догнать кобылу. Они скакали вниз по склону, и кобыла повернула к древнему руслу реки. Мансур гнал жеребца за ней.

Они проскакали полмили, но расстояние между лошадьми не менялось, пока не начали сказываться ужасные раны кобылы. Ее шаг едва заметно сократился, и задние копыта ступали не прямо.

– Держись крепче, Верити! – подбадривал девушку Мансур. – Я догоняю. Не сдавайся!

Тут он увидел прямо перед кобылой край пропасти и заглянул вперед: там, на двести метров ниже, – каменное дно ущелья. Мрачное отчаяние охватило Мансура: он представил себе, как кобыла и девушка падают в пропасть и разбиваются внизу о камни.

С яростной решительностью в сердце он загонял жеребца. Кобыла заметно слабела, и расстояние между ними сокращалось, но медленно. В последнее мгновение кобыла увидела открывшуюся перед ней пропасть и хотела повернуть, но ее передние ноги ударились о мягкую землю, и почва под ней поползла. Она встала на дыбы, дрожа в дикой панике, и начала падать.