Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дай Вам бог, бесценный друг мой, всяческого счастия и благополучия. Если будете писать мне, потрудитесь адресовать: Тифлис, Окружной суд, А. И. Чайковскому, для передачи П. И. Ч.
Беспредельно Вам преданный
П. Чайковский.
381. Чайковский - Мекк
Каспийское море
28 мая 1887 г.
Милый, дорогой друг мой!
Расскажу Вам вкратце про свое путешествие. Вот уже восемь суток я всё еду и лишь через два дня надеюсь добраться до Тифлиса. Нисколько не раскаиваюсь, что избрал столь отдаленный путь, ибо видел много нового и интересного.
Выехал я из Москвы двадцатого числа по Нижегородской дороге. С трудом достал место второго класса на переполненном пассажирами пароходе “Александр II”. Пароход этот считается наилучшим ходоком, и оттого на нем всегда едет очень много народа. Мне было очень неудобно и тесно, но, в общем, я остался всё-таки совершенно доволен своей волжской поездкой. Река теперь в полном разливе; местами берега так удалены один от другого, что река делается похожа на море. Действительно “Волга-матушка” есть нечто грандиозное, величаво-поэтическое. Правый берег горист и представляет часто очень красивые ландшафты, но, конечно, в этом отношении невозможно и сравнивать Волгу с Рейном или даже Дунаем, Роной и т. п. Не в берегах красота, а в этой безграничной шири, в этой массе вод, неторопливо, без всякого бурления, а спокойно катящихся к морю. Мы достаточно долго останавливались в разных попутных городах, чтобы составить себе о них понятие. Больше всего мне понравилась Самара и еще маленький городок Вольск, в котором имеется один из лучших садов, когда-либо мной виденных. На пятые сутки мы пришли в Астрахань. Здесь мы пересели на маленький пароходик, идущий до того места, где устье Волги начинает уже быть морем, и тут снова перешли на шхуну, на которой вот уже двое суток я плыву. Каспийское море оказалось очень коварным. Ночью поднялась такая качка, что мне сделалось страшно. Каждую минуту казалось, что потрясаемый волнами пароход разобьется в мелкие дребезги, шум был такой, что во всю ночь нельзя было глаз сомкнуть. Однако морской болезни у меня не было, зато мой бедный Алексей был ее жертвою. Сегодня мы приедем в Баку, и, невидимому, волнение совсем стихло. Только завтра можно будет сесть в вагон и ехать в Тифлис, ибо сегодня мы уже к поезду не поспеем.
Вот Вам, бесценный друг мой, краткое описание моего путешествия. Оно несомненно имело благотворное влияние на здоровье мое, ибо развлекло и освежило меня. Будьте здоровы, дорогая!
Ваш П. Чайковский.
Мы идем теперь вдоль правого берега. Он живописен. Лунная ночь была вчера великолепна.
382. Чайковский - Мекк
Тифлис,
30 мая 1887 г.
Милый, дорогой друг мой!
Сегодня я наконец приехал в Тифлис после десятидневного путешествия. Вы, вероятно, получили или почти в одно время с этим получите письмо мое, писанное на пароходе. После того, как я его написал, путешествие мое продолжалось самым благополучным образом до Баку. Этот город совершенно для меня неожиданно оказался прелестным во всех отношениях, т. е. правильно и красиво обстроенным, чистым и при всём этом необычайно характерным, ибо восточный (а именно персидский) элемент так сильно там преобладает, что точно находишься где-нибудь по той стороне Каспийского моря. Одно только бедствие, это, что слишком мало зелени. Вечная засуха и каменистая почва делают то, что даже содержимый правительством чудесно распланированный Михайловский сад представляет грустное зрелище высохших деревьев и совершенно пожелтевшей травы. Купанье великолепное. На другой день по приезде я ездил осматривать местность, где добывается нефть и где несколько сот нефтяных колодцев и фонтанов выпускают ежеминутно сотни тысяч пудов нефти. Это грандиозное, хотя и мрачное зрелище. На мое счастье, накануне моего посещения огромный новый нефтяной фонтан стал бить на одном из участков, принадлежащих Ротшильду. (Немцы, евреи и армяне преобладают в среде нефтепромышленников.)
Дорога от Баку до Тифлиса идет по каменистой, пустынной местности.
Я нашел здесь письмо Ваше. Благодарю Вас за него, милый друг мой! Вы спрашиваете, как мне прислать бюджетную сумму? Прошу Вас, милый друг, поступить, как Вы найдете более удобным. Я еще несколько времени останусь в Тифлисе. Банки здесь имеются. Или, быть может, Вы найдете более удобным отложить бюджетную сумму до сентября, т. е. до моего возвращения в Москву? Ради бога, поступите так, как Вам покажется более подходящим.
Через несколько времени мы переедем в Боржом. Своих я нашел совершенно здоровыми. Племянница моя Таня очень поправилась и выросла.
Жара здесь стоит очень сильная.
Будьте здоровы и счастливы.
Ваш П. Чайковский.
Адресовать покорнейше прошу: Тифлис, Окружной суд, Анат. Ильичу Чайковскому, для передачи П. И. Ч.
383. Мекк - Чайковскому
Плещеево,
11 июня 1887 г.
Милый, дорогой друг мой! Наконец-то я получила от Вас ответ на мой вопрос. Вообразите, что Ваше письмо только на восьмой день до меня дошло, тогда как с юга Франции, от Владислава Альбертовича, я получаю их на пятый день; а Ваше письмо с парохода я получила еще дня через три после второго Вашего письма. Благодарю Вас за них, дорогой мой; очень мне было интересно читать Ваше описание путешествия, но очень больно видеть имя Ротшильда в богатом царстве Кавказа. Я всё еще думала, что это утки насчет того, что он купил нефтяные заводы, так не хотелось верить этому, но из Вашего письма увидела, что это уже совершившийся факт. Печально за нашу русскую лень, недостаток предприимчивости, которая господствует снизу доверху, и, главное, за всё неблагоустройство, всю неурядицу, которая царствует у нас и при которой письма из Тифлиса идут почти вдвое дольше, чем из Montpellier.
Насчет бюджетной суммы, дорогой мой, я всё-таки лучше пошлю Вам прямо деньгами, потому что мне очень неудобно теперь брать перевод, но мне надо знать, сколько времени Вы пробудете в Тифлисе, чтобы мой пакет не затерялся, поэтому я посылаю Вам вопрос, а денежный пакет, как всегда, пошлю отдельно. А я вижу, дорогой мой, что Вы одного моего письма, писанного раньше в Тифлис же, вовсе не получили. Как это неприятно такая неисправность почты.
У нас погода отвратительная, холод, дождливо, так что и в комнатах совсем сыро. Я пробуду в России до возвращения дочери моей Саши, которая в настоящее время находится в Ессентуках, на Кавказе, с мужем и четырьмя своими сыновьями, и все они пьют воды и берут ванны, а двух самых младших девочек она оставила у меня до своего возвращения, которое, вероятно, последует в конце июля. Неужели я Вам не писала, дорогой мой, что Владислав Альбертович не приехал со мною, а остался во Франции, чтобы употребить курс вод на юге Франции, которые ему назначил доктор? И Вы совершенно верно предполагаете, милый друг мой, что мне ужасно трудно без него. И как секретарь исполнял все мои дела и всё знал и изучил в совершенстве, и, кроме того, он был моим постоянным товарищем для игры на биллиарде, в крокет, для чтения мне, прогулок и проч. Он знал все мои привычки, вкусы, был очень внимателен ко мне и очень берег меня, и мне теперь без него очень, очень тяжело, тем более что большая часть его работы падает теперь на Юлю, а у нее и так масса дела по хозяйству и по занятиям при мне, которые она и всегда имеет. Но в настоящее время она, бедная, так завалена работою, что не имеет времени ничего для себя сделать, ни почитать, ни поработать, ни даже гулять вдоволь. Вот вследствие этого положения мне был необходим человек, который бы хотя малую часть мог исполнять того, что делает обыкновенно Владислав Альбертович. И по этому поводу у меня было маленькое [столкновение?] с Танеевым, на которого я, милый друг мой, и хочу Вам пожаловаться как на Вашего protege. Он держит себя таким китайским императором, таким недоступным божеством, каким никогда не был Николай Григорьевич Рубинштейн, человек, который сделал огромные и несомненные услуги и Москве и музыкальному искусству: он. не только устроил в Москве консерваторию, основал Музыкальное общество, но он развил вкус публики к музыке, дал ей превосходное направление, сам трудился неутомимо и держал знамя искусства всегда высоко и, тем не менее, был доступен всегда и для всех, кто к нему обращался по делу, а с другой стороны, всегда заботился о том, чтобы доставить заработок бедному музыканту. Теперь же г-ну Танееву дела, наверно, не больше, чем было у Николая Григорьевича, потому что ведь по проложенной и превосходно устроенной дороге идти-то нетрудно, так же, как и вербовать богатых протекторов (как С. П. фон-Дервиз) также нетрудно, в особенности когда сеть люди, так падкие на почеты и звания покровителей, а к тому же для Дервиза это даже было существенно полезно, потому что в последнем собрании акционеров, где вели такую недостойную интригу против меня, Дервиз и Ададуров выставили всю консерваторию против меня, и кто-то сострил, заметивши, что “наконец-то консерватория с голосами”. И боже мой, какая на свете бывает неблагодарность! Главным предводителем всей консерваторской ватаги был Зверев, это тот человек, и котором мой сын Володя прошлое лето так заботился, хлопотал о его здоровье, поселил у себя на даче (на моей даче) в отдельном флигеле, потому что доктора ему предписали быть на чистом воздухе, был с ним внимателен, ласков, платил ему хорошее жалованье за ничтожные занятия с его десятилетним сыном, и этот господин за смешную ошибку, недогляд со стороны моей невестки Лизы разобиделся и разошелся. Но это все ничего, - как ему угодно, но добро-то ведь всё-таки осталось добром, и было уж очень гадко привести всю консерваторию с голосами миллионера Дервиза, для того [чтобы] помогать его интриге против нас.
- «…Мир на почетных условиях»: Переписка В.Ф. Маркова (1920-2013) с М.В. Вишняком (1954-1959) - Марков Владимир - Эпистолярная проза
- Роман в письмах. В 2 томах. Том 2. 1942-1950 - Иван Сергеевич Шмелев - Эпистолярная проза
- Письма. Том II. 1855–1865 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий - Православие / Эпистолярная проза
- Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг. - Коллектив авторов -- Биографии и мемуары - Биографии и Мемуары / История / Эпистолярная проза
- Партия Ленского (СИ) - Киршин Владимир Александрович - Эпистолярная проза