Том 4. Чокки. Паутина. Семена времени - Джон Уиндем

— Вполне возможно, — согласилась она. — Но осторожность в применении новых средств должна быть вызвана разумными причинами, а не сантиментами.

За всеми этими разговорами о «балансе» я различаю старую песню: «матушка природа лучше знает, как все должно быть». Оставьте все как есть, не вмешивайтесь, и она сама позаботится о нас. Что, разумеется, абсолютная ерунда. Такое представление могло возникнуть лишь в благополучном обществе сытых людей, позабывших о борьбе за существование. Природа не питает ни к кому материнских чувств, ее зубы и когти окровавлены, она голодна и не имеет любимчиков. Пока мы не испытываем особой нужды ни в чем, но так будет продолжаться недолго. Те же законы, которые довлеют над остальными видами, переросшими свои запасы пищи, остаются в силе и для человека.

Когда станет ощутимой их неумолимая сила, прекратятся все эти разговоры о Матери Природе. Если бы мы не знали, как ею управлять, то все население земного шара уже теперь начинало бы испытывать голод, а то и вообще сильно сократилось бы. Мы отличаемся от остальных видов только лучшими способами охоты и средствами принудить Природу выполнить что-либо ради нашей выгоды.

В остальном — подчинены тем же законам. Нет совершенно никакого основания считать, что человек может «сохранить естественный баланс», удобно устроиться посередине между двумя чашами весов — а именно в этом суть данного оборота речи.

Мы посмотрели через лагуну на темный силуэт острова.

— Ну, — сказал я, — если вдаваться в такие детали, то существование, вполне возможно, вообще покажется напрасным. Планета рождается сама, охлаждается, порождает жизнь и умирает. Ну и что?

— Действительно, ну и что? — сказала она в ответ. — Существует только жизненная сила, патриотизм вида. Эта сила слепа. Ею наделены и высшие организмы и самые низшие… но никто ее не понимает…

— А каким вы, как биолог, видите будущее человека?

— Мне не дано видеть сквозь стену. Жизнь наша полна самых невероятных неожиданностей. Казалось бы, с эволюционной точки зрения, человек достиг своего предела. Но его силы отнюдь не иссякли. Как знать? Он в состоянии породить новый тип и даже позволить ему выжить. Может почти без следа уничтожить себя самого, причем не однажды, — и, возрождаясь, каждый раз меняться, перерождаться. Или его могут превзойти… просто выкинуть на свалку как продукт еще одного неудачного эксперимента Природы. Если же принять во внимание и теперешнее поведение человека, то остается мало надежды на будущее для него.

— Да, никакого уподобления богам. И перспектив на удачу этого Проекта.

— Ну, я не знаю. Вы говорили, все теперь несется с такой скоростью, так быстро меняется, а я говорила, что всегда есть непредугадываемые повороты — поэтому в ближайшие две-три тысячи лет остается достаточно времени, чтобы сделать несколько неожиданных открытий. Хотелось только подчеркнуть, что при современном положении вещей и состоянии науки, скорее всего, человека не ожидает ничего особенно хорошего. Но даже одно новое открытие — скажем, в области управления наследственностью — может изменить весь прогноз.

— Хорошо, — сказал я, — будем надеяться. Более того, давайте надеяться, что Проект лорда Ф. станет развертываться успешно и что именно здесь когда-нибудь и будет сделано это открытие.

— Ведь вы сами верите в это, не так ли? — заметила она.

— Я верю в возможность этого. Все начинается с малого. Национальные рамки становятся слишком узкими, слишком давящими. Передовые люди начинают ощущать необходимость найти такое место, где без помех и ограничений можно будет жить, работать и обмениваться мыслями. Когда-нибудь им придется создать для себя такое место — своего рода электростанцию мысли, говоря словами лорда Ф. И если обустроиться здесь, то через некоторое время таким местом может стать наш остров. Почему бы нет?

Несколько секунд она смотрела на очертания острова, а потом сказала: — Признаю — это прекрасное видение, но оно преждевременно. Не могу себе представить, как современный мир вытерпит существование где-то на планете подобного места.

— Может, вы и правы. Но я все же считаю, что стоит попытаться. Своего рода мировой университет, мекка для всех одаренных. А если на этот раз неудача, то на нашем провале можно будет по крайней мере кое-чему научиться и добиться успеха в следующий раз или через раз. Допускаю, что его светлость — человек тщеславный, даже и не очень умный, но его замысел более величествен, чем он предполагает. А если удастся его осуществить и здесь когда-нибудь сосредоточится цвет науки, то замысел наберет реальную силу, с которой будут считаться. Объединяя людей, он может оказаться действенным там, где потерпела неудачу Лига Наций и не очень успешно работает Организация Объединенных Наций.

— Вы поистине романтик, — сказала она.

— Пусть так, — согласился я, — но человечество должно стать единым, в противном случае оно канет в небытие. Буржуазная демократия не работает; теперь не ООН удерживает мир на грани разрушения, а равновесие сил. Может быть, автократия — автократия знания — окажется более действенной…

Так мы беседовали еще около часа. Растущая луна поднялась выше, посеребрила океан и придала силуэту острова мерцающий ореол, так что он, казалось, куда-то плывет. Я позабыл, что он незаселен, заброшен и зарос непроходимыми джунглями. Перед моим внутренним взором он был уже преображенным: широкие дороги рассекали поля и сады, тут и там стояли прекрасные здания, где совершались невиданные открытия. Жаль, что это было лишь чудное видение…

Глава 4

Количество расположенных на берегу припасов, оборудования и материалов не могло не впечатлять. Все мы работали пять дней с восхода до заката, чтобы это туда доставить, но наконец перевозка закончилась.

Попрощавшись с капитаном и командой «Сюзанны Дингли», мы провожали ее взглядом, пока она осторожно миновала риф и, дав два прощальных гудка, повернула на северо-запад. Вскоре, постепенно уменьшаясь, она исчезла вдали, чтобы вернуться — мы на это надеялись — только через полгода с новыми припасами. А до той поры мы были полными хозяевами острова.

Удивительно, насколько ощутимо стало чувство ответственности за собственную судьбу. Пока судно стояло на якоре в лагуне, у нас сохранялась связь с внешним миром, но как только оно скрылось за горизонтом, возникло чувство одиночества и изолированности. Все, даже дети, чувствовали это. Мы ловили себя на том, что внимательно, как бы заново, приглядываемся друг к другу, лишь теперь осознав полностью наше новое положение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});