Слепящая пустота - Андрей Чернецов

Правда или нет, но каждую ночь гигант сходит с пьедестала, спускается в метро и обходит дозором подземные владения. Поэтому в районе полуночи на 23 Августа лучше вообще не соваться — живым не уйдешь. Потому что как раз на эту пору суток приходился пик «чудес», творящихся на станции.

«Сильвер» нервно поглядывал на светящийся циферблат хронометра, показывающий начало двенадцатого. Вроде, еще успевали проскочить. Но кто его, Железного Солдата, знает? Взбредет в чугунную башку какая блажь, и сойдет он под землю раньше времени.

Если честно, то Данька не очень-то верил во все эти страшилки. Реальная жизнь, как он успел понять за свой короткий век, гораздо жестче и ужаснее любых сказок. Ему просто было любопытно. И, в принципе, он бы не прочь хоть одним глазком взглянуть на этого металлического монстра.

Стоящий на «носу» мотодрезины и выполняющий роль впередсмотрящего Пестрый предупреждающе поднял вверх руку. Рейдеры и пленники притихли.

Прямо по курсу показался свет. Минута, и дрезина выкатилась на станцию.

Та же архитектура, свойственная почти всем станциям самой молодой и меньше всего финансировавшейся Алексеевской линии: широкая полупустая платформа и два ряда колонн, поддерживающих рифленый потолок. В отделке преобладали нежно-коричневые и светло-красные цвета.

Все это удалось рассмотреть благодаря тусклому освещению, льющемуся из-под потолка. Почти все лампы работали. Но почему? Кто их менял и кто продолжал подпитывать их энергией?

— Успеваем, успеваем… — глядя на часы, нервно твердил Стылый. — Ну давай… давай… еще немного…

До конца платформы оставалось каких-то двадцать метров, как вдруг мощный толчок сотряс землю. За ним второй. Дрезина замедлила ход.

— Спускается, мать его! — ругнулся Пестрый и до крови закусил губу.

Данька сначала не понял, но потом до него дошло. Эти толчки не что иное, как… шаги исполинских ног. Так что же это получается? Выходит, все байки о Железном Солдате не просто жуткая сказка?!

Пятнадцать метров.

Еще одно сотрясение. Облицовочная плитка на стенах пошла трещинами. Колонны задрожали, посыпалась штукатурка.

Десять метров.

Новый толчок.

Рифленый коричневый квадрат, сорвавшись со стены, упал на мотодрезину, разбившись вдребезги о ржавый поручень.

Пять метров.

Толчок.

Жуткий скрежет сминающегося металла, будто и впрямь изгибалась пополам огромная, полая внутри статуя, медленно спускающаяся по тесному шурфу подземного перехода. В воздухе клубилась известковая пыль. В дальнем конце станции прямо из белой завесы появилась огромная черная рука, но в следующую секунду дрезина покинула станцию.

— Прорвались! — нервно перекрестился бледнолицый бандит. — В туннели он не сунется… слишком тесно… побоится застрять…

— Что это было? — перед глазами Даньки по-прежнему стояла жуткая уродливая рука с квадратными черными пальцами.

— Морок! — утирая взмокшее лицо, ответил Стылый. — Морок, способный убивать… Он не взял с нас плату на этот раз, значит, в следующий потребует двойную…

— Плату?

— Да, плату. Человеческими жизнями.

Данька подавленно молчал, хорошо понимая, что путь к возможному бегству для него окончательно отрезан. Сунуться на жуткую станцию в одиночку он теперь ни за что не отважится. Ничего страшнее ожившей металлической статуи он в своей жизни еще не видел.

Капкан окончательно захлопнулся.

Данька достиг конечной станции Алексеевской линии.

Тупик.

Бесславное завершение с таким трудом пройденного пути.

Часть 2

СТАНЦИЯ «СМЕРТЬ»

Глава 11

СТРАНА ЧУДЕС

Нет, мы не умерли.

Мы ни о чем никого никогда не просили.

Не мы выпустили чудовищного джинна из недр проклятой лампы, которую никто никогда не должен был найти.

Некому загонять его обратно, потому что огненный монстр уже пожрал всю землю. Те, кто остались, — лишь дотлевающие угли под проливным дождем.

Мы не загадываем желания, потому что у живых мертвецов их нет. Но даже если бы мы и посмели, наши желания никогда бы не сбылись. Но кто-то когда-то нашел ту самую лампу? нашел и потер ржавый, покрытый вмятинами бок…

Алчный жадный ублюдок.

Он захотел уничтожить весь мир.

Смерть для всех даром, и пусть никто не уйдет обиженным…

И мир погиб прямо у него на глазах.

Так пусть душа этого выродка никогда не упокоится с миром.

Аминь.

* * *

Ледяной ветер безжалостным упырем впивался в лицо, пытаясь сорвать светозащитные очки. Харон прикрылся рукой. Холодная колкая крупа срывающегося снега обжигала кожу.

— Верните хотя бы респиратор!

— Не положено! — глаза бойца «Красной капеллы» безразлично смотрели из недр противогаза, внутри которого поселился холодный злобный спрут. — Скажи спасибо, что очки тебе оставили.

Заунывно постанывали ржавые великаны-опоры ЛЭП. В такт порывам ветра раскачивались жалкие остатки разорванных проводов.

— Чего мы ждем? — апологет обернулся к застывшим за спиной солдатам.

— Тебе оказана честь, мутант, — презрительно проговорил один из конвоиров. — С тобой хочет увидеться сам товарищ председатель совета народных комиссаров.

«Как странно, — подумал Харон. — Зачем я ему понадобился?»

Снег усилился, повалив сплошной стеной. Бойцы «Красной капеллы» мгновенно превратились в жутких снеговиков в противогазах. За белой пеленой апологет пытался рассмотреть облицованное темно-зеленой плиткой здание с крупной надписью на крыше «Турбоатом». Там, у одного из забранных решетками окон, притаился его враг. Враг наслаждался зрелищем. Враг желал видеть, как Харона уводят в то место, откуда нет возврата. Черный билет в один конец.

«Аномальная зона» располагалась недалеко. Еще до того, как повалил снег, апологет успел рассмотреть металлический двухметровый забор, перегораживающий пополам Московский Проспект. Конечно, забор не мог сдержать опасных тварей, но те редко пересекали отгороженный периметр, строго соблюдая свою охотничью территорию. Несколько метров земли рядом с забором тщательно заминировали на случай серьезных прорывов, о чем говорили предупреждающие об опасности таблички.

Наконец со стороны ТЭЦ-3 появилась небольшая процессия. В сопровождении трех суровых телохранителей к Харону шел Андреев в неизменном кожаном пиджаке, перепоясанном портупеей. Лицо лидера харьковских коммунистов скрывал респиратор, глаза прятались под черными стеклами поляризованных очков.

— Не держите на меня зла, Глеб!

— Не держу.

— Жизнь — лишь короткая поездка между двумя затерянными во тьме станциями.

— Я слышал об этом, — усмехнулся апологет. — Мы все постоянно балансируем на грани, слепо блуждая в туннеле между станцией «Жизнь» и станцией «Смерть». Это не ваши слова, председатель, их когда-то написал в одной очень непростой книге один мудрый человек из далекого мирного прошлого. Он оказался прав. Он все предвидел. Но мир уже было не спасти.

— Оттуда, куда мы вас отправляем, нет возврата. Это одна из самых опасных аномальных зон города. Она до сих пор не исследована. Никто не знает, что творится там на самом деле.

— Что ж, пожалуй, мне придется это выяснить. Стану первопроходцем.

— Завидую вашей выдержке и хладнокровию. Вот решил лично проводить и сделать маленький прощальный подарок.

Андреев кивнул одному из телохранителей, и тот передал заинтригованному Харону брезентовый рюкзак. Внутри апологет с удивлением обнаружил CD-плеер, коллекцию компакт-дисков и блестящую «Гюрзу».

— В боковых карманах рюкзака коробки с запасными патронами, — добавил председатель. — Прощайте, и — удачи!

— Спасибо! — поблагодарил Харон.

Что это? Проявление жалости? Сочувствие? Искупление? Попытка снять с себя часть вины? Воистину непредсказуемы лабиринты темной человеческой души.

Солдаты подняли автоматы, наставив стволы на апологета. Вбитые в землю металлические стержни с привязанными красными лоскутками обозначали узкий проход по минному полю.

— Пошел! — хрипло распорядился один из бойцов.

— А как же я преодолею забор?

— Мы тебя подсадим.

Нелепость за нелепостью.

Еще раз взглянув на застывшего у блокпоста Андреева, Харон медленно побрел навстречу смерти.

* * *

За забором начинался совершенно другой мир.

Апологет поначалу даже не поверил глазам, потому что здесь царило лето. Море яркой зелени волновалось на теплом ветру. Были видны только верхушки густых деревьев, а все, что ниже, скрывал клубящийся белый туман, начинающийся в пяти метрах от ржавого забора. Но ведь он точно помнил, что со стороны ТЭЦ-3 аномальная зона выглядела совершенно мертвой. Черные стволы усохших деревьев, перекошенные опоры ЛЭП, бетонные фонарные столбы, изъеденные ржавым мхом. Сейчас же ничего этого не было.